Измена. Яд твоей "любви" - Дора Шабанн

Несколько опешила:

— А с чего это вдруг? Маша — милая девочка, ответственная и исполнительная.

— Да и стучит, как дятел. Даже со мной крутить роман готова, лишь бы быть поближе к источнику информации и озолотиться, — зло фыркнул ребёнок.

Ой-ой-ой.

То-то я волновалась, что с личной жизнью у него в последнее время как-то мутно стало. Нервно. Резко.

— А ты уверен? Ведь ты сам — истинное сокровище: умный, чуткий, работящий, понимающий и поддерживающий мужчина. Да еще и обеспеченный красавец. Быть того не может, что бы с тобой встречались не ради тебя самого.

— Ох, мама. Сама — чистая и честная душа и про других так же хорошо думаешь, — фыркнул ребёнок, а Андрей, вновь после еды перетащивший меня на диван, добавил:

— Норна моя, ты слишком добра к окружающим. Пора прикрутить гайки.

В очередной раз сидела с открытым ртом.

Так меня еще никто не называл.

Кир фыркнул:

— Ты не переживай, мам, меры приняты, информация изъята. А после вашей свадьбы и остальной народ успокоится.

— О последствиях все уже в курсе, — хмыкнул мне в макушку жених.

Как быстро я привыкла так его называть, даже удивительно. И сидеть в его объятьях тоже было комфортно.

Странные дела творятся вокруг. И со мной.

— Все будет хорошо, Нонна, — мой будущий муж горячо выдохнул в затылок, отчего по спине пронеслась волна горячих и колких мурашек.

И такая эта волна была яркая, ни на что не похожая, что в голове, видимо, перемкнуло.

И мысли пришли правильные. Нужные.

Вспомнила, что на одной из консультаций сказала мне психолог, после того, как я резко и с чувством выдохнула:

— К черту чувства и отношения!

— Но вы же можете проводить время с мужчинами для своего удовольствия без обязательств жениться и рожать детей?

И тут я задумалась.

А Андрей, убедившись, что Кир утопал на кухню и в гостиной мы одни, коснулся губами виска и спросил:

— Ты нервничаешь. Почему?

Тяжело вздохнула:

— Страшно. Свадьба — все же для меня важное событие. Вроде что-то должно измениться? Но в моей жизни было столько всяких неудачных и больных недо-отношений… поэтому страшно.

— Нет повода. Все, что у нас будет кроме контракта — только для здоровья и взаимного удовольствия.

Я уставилась на него в изумлении:

— Что?

— Ты прекрасна, но я уважаю твой выбор. Если ты не хочешь чувств — твоё право. Но я могу продолжать заботиться о тебе и твоём здоровье, — и поцелуй, который последовал за этим утверждением, ясно дал понять, какой именно вид здоровья имеется в виду.

Голова кружилась от удивления и восторга. Дыхание перехватило от шока и каких-то новых ощущений.

Я была будто бы юная неопытная девица в уверенных руках сильного мужчины, который точно знает, чего хочет. И как это получить.

И вот я, вся в мурашках восторга, после того, как под закрытыми веками у меня поплыли цветные круги, поняла, что готова рискнуть.

С ним.

Он доверие заслужил.

Жадно хватая ртом воздух, выдохнула:

— Договорились. Никаких чувств, отношений. Только секс.

— Секс и спорт. И все остальное, предусмотренное контрактом.

А потом он вновь целует меня, и окружающая действительность растворяется в жарком мареве неизведанных ощущений.

И предстоящая свадьба перестаёт так пугать.

Мой будущий муж — лучшее успокоительное для меня.

Хотелось бы верить, что так будет и впредь.

Глава 39: Тихо и мирно

«Во глубине сибирских руд

Храните гордое терпенье,

Не пропадет ваш скорбный труд

И дум высокое стремленье…»

А.С. Пушкин «Во глубине сибирских руд…»

Понятно, что мероприятие такого значения для главы администрации города на самотек пустить было невозможно, поэтому все вокруг целую неделю носились загнанными антилопами и подстреленными рысями.

Задолбались. Но выбора не было.

— Мам, все норм. В ЗАГС я метнулся, там все схвачено, ждут к двенадцати. Букет тебе вот, привез. Про ресторан не волнуйся, жена мэра в «Меридиане» такой шухер навела, они, кажется, вам не только номер для молодоженов бонусом подогнали, но и ковровую дорожку расстелили.

Как же это все утомительно.

И нервно.

Платье мы с Сашей купили, хотя я билась за белый атласный брючный костюм до последнего, пока эта зараза не применила запрещенный прием: в тот момент, когда я стояла на подиуме в том платье, которое Александра сочла наиболее подходящим, она набрала Кира по видео-связи:

— Мам, шикарно. Бери это! — дал указание ребенок, которому мне возразить аргументов не нашлось.

Не скажешь же ему, что в платьях я чувствую себя неуютно, а в белом — почти самозванкой. Что костюмы мне привычнее и удобнее. Что я и так нервничаю, и мне хотелось бы уменьшить количество раздражающих элементов на мероприятии.

Ему это все куда?

Сын желает видеть «нормальную невесту».

— Прекращай. У тебя праздник. Ты выходишь замуж: платье, лимузин, кольца, торт. Все.

Раздал указания, молодец какой.

После ужина накануне торжества я нервничала так, что начала мыть посуду руками, наплевав на то, что у нас много лет уже этим занимается посудомойка, которую загружает и разгружает Кир.

— Так, это что еще за номер? — фыркнул сын. — Андрюх, успокой невесту, я пока тут решу.

И выставил меня из кухни.

— Идем в зал, — хмыкнул тренер.

И вроде все логично и понятно, но стало еще более нервно.

Да.

Потому что легко сказать: спорт и секс. А сделать?

Нет, к тренировкам я за это время уже привыкла и не то, чтобы фанатела, но занималась спокойно. Нагрузки медленно возрастали, а мое общее физическое состоянии улучшалось. Но секс?

Для начала я не совсем понимала: а на фига вообще козе баян? Особого удовольствия он мне никогда не приносил. По большей части, нужен он был Олегу, не к ночи будь гад помянут.

А я?

А что я?

Ну, мне не сложно же было сделать любимому приятно?

А сейчас? За каким мне это сейчас?

Нет, все время, что прошло после нашего внезапного договора с Андреем, он вел себя исключительно прилично: не намекал, ничего не требовал, после тренировок на плечо не взваливал и в постель не тащил. Просто улыбался этак снисходительно и понимающе, что очень хотелось настучать ему по наглой симпатичной физиономии.

А сегодня, после нашего стандартного вечернего комплекса, подхватил меня с беговой дорожки, уселся на скамью, устроил меня у себя на коленях и выдохнул в пылающее от смущения ухо:

— Но-о-он! Нам завтра под объективами фотоаппаратов и на публику целоваться весь день, а тебя трясет