В ожидании зимы. Черный ельник - Анна (Нюша) Порохня
— Ну! Представь, что ты шпионка на задании! — горячо заговорила я. — Спасешь мир, а главное нашу деревню! Тебе все благодарны будут!
— А это точно безопасно? — Танька сидела всклокоченная, заспанная, но готовая к свершениям.
— Точно! Соблазнишь его и все! — я дожимала ее, чувствуя, что она сдается.
— Я могу… — Танька принялась улыбаться как притрушенная. — У меня талант! И красота… Вы уж меня извините, но вам такое дело не по силам. Не обижайтесь. Что есть, то есть.
— Значит, согласна? — уточнила я, стараясь не обращать внимания на ее слова. Зараза.
— Согласна, только держите подальше от меня эту придурковатую! — она кивнула на Зинку. — Ненормальная.
— Поговори мне еще, красавица — проворчала Зина, окидывая ее злобным взглядом. — Натворила дел еще и умничает!
Марьяна что-то шепнула ей на ухо, после чего они вышли из комнаты, а Танька придвинулась ко мне поближе.
— И чё там? Чё? Рассказывай.
— Что рассказывать? Говорю же, красивый мужик. Нужно ему голову заморочить, чтобы некогда было пакости Морозу делать. Поняла? — я уже начинала сомневаться в нашей затее, глядя на то, как она по-дурацки улыбается. — Та-а-ань?
— До конца идти? — она поиграла бровями, намекая непонятно на что.
— До чего идти? — я сначала не поняла ее. Но потом до меня дошло. — А-а-а-а… смотри по обстоятельствам.
Меня разбирал смех, зато продавщица была настроена серьезно.
* * *
Тем временем Евпатий Гурьевич выскользнул из дома и, кутаясь в облезлый кроличий полушубок, помчался к лесу. Он бежал, вгрузая короткими ножками в сугробы, а в его голове пульсировала одна мысль: «Быстрее, быстрее, быстрее!».
Когда домовой углубился в лес, ему на минутку стало страшно. Ведь он все-таки чердачный житель или запечный, а тут такое! Как далеко ушел от дома! Вот сейчас провалится куда-нибудь и поминай как звали!
— Э-эй! — крикнул он в морозную темноту. — Эгэгэй! Сорока!
С хвойных лап с тихим шуршанием осыпался снег и Евпатий Гурьевич испуганно потер плечи.
— Что ж так страшно-то… Хотя кого я боюсь?
— Чег-г-го над-д-до?! — вдруг раздалось над его головой. — Посп-п-пать не д-д-дают!
— Сорока! — облегченно выдохнул домовой. — Я к тебе с новостью пришел!
— Да? — птица опустилась на одну ветвь ниже. — Что за новость? Ну, говори же! Говори!
— Мороз влюбился! — прошептал Евпатий Гурьевич. — Представляешь?! В смертную!
— Бр-р-решешь! — сорока тут же оказалась на уровне его глаз. — Такого быть не может!
— Клянусь Навью и русалочьим хвостом! — горячо заверил ее домовой. — Влюбился так, что попомнишь мое слово, вскорости свадьбу сыграют! Появится Морозиха! А там и морозята на подходе!
— Уж-жас-с! — сорока присела ему на голову и дернула за мочку уха. — Кт-то?!
— Танька-продавщица! — Евпатий Гурьевич столкнул птицу с головы. — Вот так вот!
— Рыжая чтол-л-л-и?! — глаза у сороки увеличились в размерах. — Д-д-дела… Лад-дно, мне неког-г-гда!
Она вспорхнула на ель, а потом полетела по ночному лесу, голося дурным голосом.
— Мор-р-роз влюбил-лся! В смер-р-ртную!
— Отлично, — потер руки домовой. — Теперь дело точно пойдет!
Он поплотнее закутался в полушубок и помчался обратно. Дома его ждал горячий чай и пирог с капустой.
Сорока носилась по ночному лесу, вереща о влюбленности Мороза до тех пор, пока у нее не заболело горло. Она забилась в густые хвойные лапы и заснула, а вот Колоброд наоборот потерял сон.
— Мороз жениться собрался?! Хорошо живется ему, значит? Ну, держись, гад! Я тебе устрою свадебку! Посмотреть бы, что за зазноба у него появилась!
Колоброд вышел из старой хижины, расправил крутые плечи и вдохнул морозный воздух. Он посмотрел на небо, покрытое тяжелыми тучами, и пошел в сторону деревни.
42
Колоброд вошел в деревню и огляделся. И где же искать зазнобу Мороза? Кто знает, где она прячется? В каком доме?
Он медленно пошел по улице, пытаясь почувствовать энергетику, за каждой стеной. Там где она казалась молодой и более живой, Колоброд заглядывал в окна, чтобы удостовериться.
Ему казалось, что Мороз несправедливо захапал себе власть над зимой! Почему он?! Горделивый, зазнавшийся, холодный и мерзкий тип! Они были братьями, но вот только Колоброд родился от смертной женщины и поэтому с ним никто не считался! Братьями ему приходились и Морок с Переплутом, но только с Морозом у них почему-то оказались похожими силы. Они оба управляли холодом. Вот только братец имел куда больше власти!
Колоброду достались кое-какие силы, но вот если бы у него был посох Мороза! Это совершенно другое дело… Ах, если бы да кабы… Ну ничего… сейчас он найдет девицу, укравшее сердце брата и отомстит!
Что там говорила сорока? Рыжая? Отлично…
Колоброд поднял руку, успокаивая вьюгу. Вот удалось же ему найти способ сладить с ней! Он долго искал его… Оказалось все просто. Однажды кристалл, венчающий верхушку посоха треснул и от него откололся кусочек. Колоброд нашел его! Вот и стала вьюга слушаться. Кто первым ее вызовет, тот и хозяин! Но все же это не весь посох с его мощью!
Колоброд вдруг остановился. Ему в голову пришла одна мысль… Но что он будет делать с этой рыжеволосой смертной? Убить ее? И что дальше? Это не такая сладкая месть… А что если взять ее себе? Сделать своей? Вот это настоящая месть!
Он громко захохотал и его голос разнесся по всей округе, словно зловещее рычание дикого зверя.
Колоброд снова пошел по улицам деревни, заглядывая в каждый, интересующий его дом. Завернув в проулок, он посмотрел в очередное окно, и на его лице появилась довольная улыбка. Она? Рыжая!
Остановившись в темноте, он принялся наблюдать за женщиной, стараясь понять, что такого в ней нашел Мороз. Зазноба брата возлежала на подушках, одетая в какую-то странную штуковину в перьях и громко храпела.
Колоброд переместился в комнату, взял табурет, и присел рядом со спящей рыжей. Он еще несколько минут рассматривал ее, а потом толкнул ее в плечо.
— Эй, просыпайся!
Рыжая что-то недовольно проворчала и, дернув ногой, отвернулась, выставив белоснежный зад.
* * *
Танька чувствовала себя, по меньшей мере, Мата Хари, возвращаясь домой. Ей очень нравилось участвовать в этом деле. Когда еще удастся стать настоящей соблазнительницей? Продавщица припустила еще быстрее. Ей нужно было подготовиться!
Она вбежала в дом, закрылась на все замки и, растопив печь, бросилась к шкафу. Вывалив все свое тряпье, Танька взялась примерять на себя все самое сексуальное по ее мнению. Что? Что надеть?
— О-о-о… Вот это! — продавщица встряхнула шелковый пеньюар, который еще год назад купила в городе. Магазин тот был довольно неприличный, но вещь в витрине очень уж понравилась Таньке.
