Без права на ошибку. Дочь олигарха - Кристина Майер
Завтрак наш обрывает сигнал автомобиля.
— Парни подъехали, — произносит Стас, выглянув в окно. — Пойду ворота открою, — берет с полки ключи. Телефон оставляет на столе. Недолго колеблясь, решаюсь все-таки воспользоваться его мобильным и позвонить Мише. Мне нужно убедиться, что отец не отказался от него после моего побега. Мой родитель способен закрыть перед носом Мишки двери, а он только после ранения, ему уход нужен. Скажу, чтобы за меня не волновался, узнаю, как он, и сброшу вызов…
Глава 35
Юна
Взяв телефон в руки, я еще пару секунд сомневалась: звонить, не звонить? Выглянула в окно, ребята со Стасом общались во дворе. Все-таки набрала номер брата. Хорошо, что помню его наизусть, номер легкий, увидишь раз — не забудешь.
Отвечать Мишка не спешил. Наверное, и к лучшему. Знак свыше, что мне не стоило звонить. Стас ведь не просто так отобрал у меня телефон и запретил любые разговоры с внешним миром.
Сбросить вызов не успела.
— Да, — раздался резкий злой голос брата.
Я не удивилась, Миша не был белым и пушистым, позволял себе агрессию, особенно когда говорил об Игоре, но никогда его злость не была направлена в мою сторону. Хотя понимала, что он это сделал ненамеренно, все-таки внутри задело. Разнежилась я тут со Стасом. Скорее всего, увидел незнакомый номер, обычно достают банки и мошенники. Подозреваю, что после моего побега отец всех собак спустил на брата, ему и так нелегко, только после ранения, имеет право раздражаться.
— Миш, это я, — негромко произношу в трубку, будто меня могут услышать. Ребята в голос смеются во дворе. Потянуло к ним присоединиться, но у меня тут брат.
— Юна, боже! Как я рад тебя слышать! — выдает реакцию, в его голосе слышится неподдельная радость. — У тебя все хорошо? Пропала, не предупредила, я себе тут места не нахожу, — не позволяет вставить ни слова. Губы сами растягиваются в улыбке. Мишка, мой Мишка. — Отец твой тут рвет и мечет. Жених ходит с такой рожей, будто я в его любимые туфли нагадил, а он туда полной стопой влез, — ехидничает брат. Гаранина он терпеть не может. Впрочем, я испытываю сходные чувства. — Юна, ты меня слушаешь?
— Да, Миш, слушаю, — эти дни я была так счастлива, что подсознательно не хотела омрачать себе настроение. Стас ведь не в первый раз оставил телефон рядом со мной. А теперь слушаю Мишку и понимаю, что безумно по нему соскучилась.
— Ты где? С кем? — так приятно, что он беспокоится.
— Прости, Миша, я не могу сказать. Знай, что со мной все хорошо, — голоса во дворе приближаются, через минуту-другую Стас с друзьями войдет в дом. — Не могу больше разговаривать, прости. Надеюсь, мы очень скоро увидимся. Мишка, я по тебе жутко соскучилась.
— Я по тебе тоже, мелочь, — на его «мелочь», улыбаясь, хмыкнула. — Главное, что у тебя все хорошо. Береги себя, пока, — брат, будто чувствуя мою тревогу, сбрасывает звонок. Успеваю удалить из журнала звонков номер брата и положить телефон на место, когда на кухню вваливаются ребята.
— А почему хозяйка нас не встречает? — спрашивает Ворон, проходя вглубь кухни.
Смазливый, зараза, представляю, как на него ведутся девчонки. Сколько сердец он разбил? Высокий, атлетичный, глаза не такие красивые, как у Стаса, но тоже не дадут пройти мимо. Наглая улыбка во все тридцать два белоснежных зуба. Именно она должна быть губительна для женских сердец.
— Наверное, потому что хозяйки этого дома здесь нет, — развожу руками. Невозможно не ответить на его улыбку, заразительная она у него. Стас выгибает бровь, будто спрашивает, что это тут происходит.
— Так ты вместо нее, — садится за стол, не дожидаясь приглашения, берет из вазы зеленое яблоко и с хрустом откусывает. Лешка и Лис заносят пакеты, ставят на стол, принимаются выгружать продукты.
С их появлением в кухне не осталось свободного пространства. Пять здоровых мужчин в доме, а я одна, но вместо тревоги ощущаю лишь покой и уверенность, что все будет хорошо.
Ребята оттесняют меня от плиты, как только я вызываюсь приготовить им завтрак.
— Это Ворон у нас зеленый, немощный и ленивый, не обращай на него внимания, — произносит Стас, нарезая в большую салатницу огурцы и помидоры. Лис жарит яичницу с колбасой в двух сковородах. Развили бурную деятельность.
Солнце поднимается все выше, в доме становится жарко. Стас включает кондиционер. Ребята обсуждают предстоящую рыбалку, спорят, кто будет варить уху. Интересно в их компании. Я раньше никогда не жила так… так просто и легко. И на рыбалку я согласилась пойти. Мне вообще кажется, что я не знаю жизни. Вот вроде кажется, что чуть увереннее стою на ногах, а потом какая-нибудь мелочь доказывает обратное.
Печеная картошка на костре, сон в походных палатках, прыжки в озеро с обрыва, поездка к бабушке в деревню, налет на соседский сад или огород, хотя в своем растет все то же самое, побег от петуха или шипящего гуся… Нескончаемый поток того, что должно быть в детстве каждого нормального ребенка. А я словно родилась взрослой. Мои развлечения носили воспитательный характер.
Улыбаться становится все сложнее. Грустно становится, что отец лишил меня не только мамы, но и детства. Стас, словно чувствуя мое настроение, кладет руку на плечи, притягивает к себе, обнимает. Никто из ребят не удивлен. Воспринимают спокойно, будто знали, что мы вместе. Моя душа поет, а щеки опять начинают гореть.
— Вечером шашлыки, а рано утром на рыбалку, — договариваются мужчины. Со стола сами убирают, даже моют посуду. Стас меня не выпускает из объятий. Мне вообще кажется, что он ревнует меня к Ворону.
Мужчины выходят во двор проверить, хватит ли им дров на шашлыки или стоит съездить в ближайший магазин за углем. Что-то мне подсказывает, что они поедут в лес за дровами, мы пару раз были в том магазине, не видела я там угля.
В спальне открываю окно, лежать под кондиционером вредно. Меня не видно, а
