Сэр, простите, ещё кое-что... - Таня Белозерцева
Я прекрасно понимал, что со мной случилось, и в то же время случившееся меня не пугало, просто по малолетству. Понимаете, Гарри, Мира? Это значит, так оно и должно было быть. Я реалист и не верю в судьбу, во всякие эти роковые стечения обстоятельства, кармы и прочее, но, несмотря ни на что, ты все-таки многое можешь изменить в своей жизни. Она — самая лучшая учительница. Это сформировало во мне привычку всё время что-то делать, через что-то проходить. Люди часто меня спрашивают, как я выдержал, мне ведь так тяжело было. А я не воспринимаю одноглазие как трагедию. Я воспринимаю его как ситуацию, которую надо было пройти. И которое с годами просто стало частью меня, вот и всё. У меня нет комплексов по поводу своей внешности, потому что знаю — внешность не самое важное в жизни, я счастливый человек, как видите. У меня есть дом, работа, любимая жена и чудесные дети, и, самое главное, я знаю, что меня любят.
Гарри с изумлением выслушал удивительный папин рассказ, начиная понимать, что на самом деле его отец не так уж и страдает от своей ущербности, что напротив, ему будет очень-очень сложно привыкнуть к волшебному протезу, даже если тот и удастся приспособить. Но на практике это невозможно, ведь глазные нервы на месте отсутствующего глаза уже не станут действовать, они попросту не включатся, так как участок мозга, отвечающий за функциональность правого глаза, слишком долго бездействовал.
Мира совсем скисла, Коломбо кивнул, увидев по лицам детей, что те всё поняли и осознали. Прижал к себе погрустневшую дочку и сказал сыну:
— Ну вот и ладно, ложись, мой дорогой, и спи. Завтра тебе надо ехать в Хогвартс, и ты должен хорошенько выспаться. И забудь о моем глазе, сынок, — Коломбо наставительно поднял палец. — Помни: у меня нет никаких проблем, я ни на что не жалуюсь, не испытываю никакого дискомфорта. Запомнил?
Гарри вздохнул, закивал и послушно опустился на подушку. Мира печально шмыгнула носом, заглянула в глаза папе и Гарри. Жалобно попросила:
— Гарри, можно я с тобой посплю, пока ты не уехал?
Гарри молча приподнял уголок одеяла, и Мира тут же юркнула к нему под бок. Отец накрыл их одеялом и тщательно подоткнул со всех сторон. Дети крепко заснули, тесненько и уютно прижавшись друг к дружке, а их отец ещё долго сидел в изножье кровати, откинувшись на спинку и задумчиво массируя нижнюю губу. Его единственный, но зоркий карий глаз рассеянно обегал спаленку, скользил по постерам-плакатам на стенах, по коллекции игрушечных лошадок на полках, стоявших перед книжками… С них взгляд Коломбо перетек на школьный деревянный сундук с рюкзачком сверху — дорожный скарб готов и ждет хозяина.
Вот и настало время знакомства с Англией и Хогвартсом. Десять лет прошло с того дня, как он привез из-за океана осиротевшего племянника, пожалуй, они с женой правильно поступили тогда, решив усыновить мальчика и вырастить его как родного сына, а не кого-то там двоюродного. Просто так было решено, и, видит Бог, это было правильное решение — маленький Гарри сам стал родным для них, родней родного… Родной, славный, добрый и домашний мальчик, ласковый, чудесный ребёнок, стремящийся творить добро, тянущийся к свету и теплу. Что-то ждет его там, в далекой стороне?
Сердце отца болезненно сжалось — до чего же страшно отпускать малыша черт-те куда и на хрен сколько… Хоть бы его не обидели там, сладкого солнечного мальчика!
До самого рассвета просидел Фрэнк, оберегая сон драгоценных детей, морально готовясь к разлуке с сыном на долгие десять месяцев. И ушел за час до пробуждения Гарри и Мирабель.
После завтрака Коломбо погрузил в багажник сундук и сел за руль старенького Пежо. Гарри, попрощавшись с мамой и братьями с сестрами, сел к отцу, придерживая на плече соболя. Сокол давно ждал Гарри, паря над Доран-стрит. В клетку Гарри не стал сажать своих питомцев, не считал это необходимым: звери умные, ручные, никуда не убегают, сами держатся рядом, зачем им клетка?
Железнодорожных вокзалов в Глендейле не было, только две заброшенные ветки, просто чудом не заржавевшие и не заросшие бурьяном, и то лишь потому, что по ним редко-редко да и проползал грузовой поезд, вывозящий переработанные отходы с бумажного завода. Ближайший переезд находился как раз на Запад Доран-стрит, так что далеко ехать не пришлось. Встали на шлагбауме и молча уставились на железнодорожные полотна перед собой, тупо застряв, не имея ни малейшего понятия — чего дальше-то делать?
На капот приземлился сокол, посмотрел на Гарри сквозь лобовое стекло и пронзительно крикнул. Коломбо вопросительно глянул на сына, дескать, что теперь делать, знаешь? Гарри в ответ недоуменно пожал плечами. Насколько он знал, Денвер был занят — повез своего сына в Ильверморни. Тем временем переезд постепенно заполнился машинами, вставшие перед опущенным шлагбаумом: мерседесы, пикапы, грузовики, шевроле и прочие. И начало что-то происходить — дверцы трех автомобилей раскрылись, из них вышли взрослые люди с детьми возраста Гарри и, открыв багажники, повытаскивали наружу такие же, как у Гарри, сундуки, потом, не обращая внимания на остальные машины, двинулись вместе с детьми за… шлагбаум. Гарри неуверенно покосился на отца. Тот, моментально всё поняв, высунулся в окно и окликнул ближнего прохожего с чемоданом:
— Простите, вы на Хогвартс-Экспресс?
Мужчина оглянулся, глянул на Коломбо, на сокола на капоте, на ребёнка в машине и улыбнулся, поднес палец ко рту, тише, мол, и кивком пригласил следовать за собой. Коломбо мигом вымелся из салона, открыл багажник и вытянул гаррин сундук, после чего вместе с сыном двинулся следом за первыми. Услышав сзади шорох, Гарри обернулся и увидел, как за ними ковыляет на высоких каблуках расфуфыренная мамочка со светленькой девочкой. Ковыляла мадам смешно — волокла за собой тяжелый груз и спотыкалась-оскальзывалась на гравии в совсем неподходящей для
