Тень желания - Айли Карвен
Схватила в руки пальто, быстро прошмыгнула через бабу Машу, которая глаза выпучила, как сильно хотелось ей знать обо всём. Не сегодня, не готова я к таким поворотам, пусть дальше Вишневскую обсуждают, а у меня Сашка есть.
— Да ладно, быть не может?!
Бабушка с Катькой уставились на меня во все глаза, чуть рты не открыли.
— Где же букет? — бабушка наклонилась, заглядывая за мою спину.
— Там оставила, если бы Сашка увидел.
— И что? Пусть бы увидел, зашевелился хоть, — Катя недовольно выдохнула, откинулась спиной к стене, и тут же подскочила. — Вернёмся сегодня же, их же продать поштучно можно на рынке.
— Корыстная ты, Катюша с годами становишься, в кого только, не понятно, — проговорила бабушка, да только видно было, самой ей эта идея пришлась, представляла уже кому предложить можно.
— С чего это? — сестра в позу встала, ноги точно к линолеуму приросли, руки в бока.
— С сыном Верещагина водишься, — бабушка прочистила горло и продолжила, — всего мальчишку обчистила уже, за второго взялась.
— А вот и не правда, он сам предложил в автоматы пойти, — сестра раскраснелась вся, словно за руки воровку поймали.
Смотрю на неё, нет вроде, всегда она была с такой своей изюминкой своеобразной. Мужу будущему карман шире держать придётся, так, чтобы вся она там могла уместиться. Засмеялась своим мыслям и сразу помрачнела.
— Что мне делать теперь? — повысила голос, коммерсанты уже ударились в спор.
— Не придёт, — бабушка обеспокоенно повела тыльной стороной ладони под подбородком.
— Придёт, — тут же вставила свои пять копеек сестра.
— Нет, говорю.
— Придёт-придёт.
Глава 4
ДЭВИД
Варищев крутился на стуле, как заведенный, потом подскочил и устроился у окна, опершись плечом о косяк. Мой ответ его явно не устроил, он всё никак не мог собраться с мыслями, чтобы снова подступиться. Посмаковав губами, он устремил на меня свой острый взгляд.
— Виктор Дмитриевич не привык ждать встречи, — произнёс для чего-то Варищев
Вызвать у меня чувство вины за ожидание не получится, я редко когда мог испытывать его по-настоящему. Надавить угрозой, не смел, хоть это и читалось сквозь резкий порывистый тон. Вредить британскому политику, в период культурного застоя и спада ценностей коммунизма, не решились бы. Все силы властей были направлены на удержание верховенства.
— Жаль, не хотел томить господина Егорова ожиданием.
Павел Игоревич подавился, поспешил откашляться. Глаза его покраснели, и вид сделался болезненным. Заметно, какую позицию в его жизни занимал Егоров. Всё готов был предоставить Варищев, только бы встреча произошла в указанное время.
— Не понимаю, мы готовы предложить вам самые выгодные условия, — голос его отозвался сипло, немного заискивающе.
— Я жду ответа и только потом решу, насколько они имеют вес для Великобритании.
— Никто не даст ниже цену за баррель.
— Правда? А как же Вьетнам?
Нефти там мало, но новые возможности немного расшатывают старые устои. Варищев присел, сложил локти на колени и отвёл взгляд. Когда он усмехнулся, мы, наконец, поняли друг друга. Гражданская война во Вьетнаме стала неожиданностью, да, споры о коммунистах во власти не утихали, но всегда сдерживались. Какая досада, что всё разгорелось именно сейчас.
— Дэвид, хочу спросить вас лично, — Павел откинулся, выставил перед собой ноги, — вы прибыли для подписания договора?
Так открыто? Либо он неопытен, либо меня не считают большой угрозой. Любой вариант — подарок. Не удивительно, столько народу хлынуло, заставляя распыляться.
— Конечно, сомнений быть не может, — скрестил пальцы, разглядывая на его лице неприкрытое сомнение, — разница только в его условиях.
Уверен, наши мысли в этот момент сходились. О доверии не могло быть речи. Ответы, которые он так старался получить, были не совсем ожидаемы. Варищев рыскал, его люди прослушивали телефонные разговоры, меняли в моём номере постельное бельё, прибирались, и слушали каждое моё дыхание за тонкой стеной, между номерами.
Три раза пришлось менять гостиницу. Две из них были идеально подготовлены к моему заселению, всё одно, а вот третья оставляла место уединению. Старинное деревянное здание, хорошо отреставрированное по новому времени. Людям Варищева пришлось нелегко, подстраиваясь под новые обстоятельства, оттого был он злой, хоть и пытался маскироваться. Ещё больше его расстраивала скудность информации, уверен, он получал по шапке не первый день.
— Нас пригласили… — начал было я, но Варищев поморщился.
— Хлам. — выбросил он, и на мой немой вопрос выдохнул и продолжил, — художники, литераторы, актеры, музыканты.
— Питаете к ним нежные чувства?
Варищев определенно солдат до мозга костей. Высокие ценности, судя по кислой мине, были для него прикрытием низменных желаний.
— Откажусь.
Устал бедняга за мной таскаться, или хочет таковым казаться. Пошлёт других, но ничего, таких, как он, за милю можно разглядеть.
Культура в этой стране и правда была на грани катастрофического взрыва, не хватало новых несдержанных начинаний, смелых идей, необузданного буйства всего возможного и нового. Выдающиеся личности, культурный столп, собирались, не столько для развлечения, сколько для поиска почвы под ногами. Высказывания звучали поначалу заискивающе тихо и, найдя свою публику, разлетались в разные стороны.
Стоять в стороне мне не дали, один танец, бокал шампанского, второй. Мне нужна была одна, совсем незаметная, белая ворона на этом празднике жизни.
— Могу пригласить вас на танец? — Улыбнулся, вводя девушку в жуткое смущение.
Она осторожно приняла мою ладонь, и после мы закружились в медленном танце. Я все никак не мог отбросить мысль, что ей не хватало буйных кудрей, черноты взгляда, ледяной упорности. Впервые, работа стала для меня неутихающей мукой, а вся сущность рвалась к девушке, которую я видел несколько раз в своей жизни. Поверить не могу, это случилось.
— Дэвид, вы меня слушаете? — карие глаза Елизаветы уставились с любопытством.
— Да, — на самом деле нет.
Елена мне снилась, являлась наяву чертами в лицах других, занимала все мысли, что хотелось биться головой о стену, только бы минутку передохнуть. Другие девушки, будто по щелчку, перестали вызывать во мне интерес, и весь неутихающий пыл направился на одну. Прости меня, Лена, но отступить уже не смогу, как бы ты не старалась выставить между нами границы. А пока…
— Ваш отец очень известен в узких кругах. — наклонился вперёд, чтобы мои слова были отчётливо услышаны.
— Правда? — она удивилась, потом нахмурилась, — В каких кругах? Он же в тюрьме.
— Учёных.
Вернувшись в номер, направился в душ. Холодные капли никак не могли остудить разгорячавшиеся плоть и мысли. Лена начала не просто занимать
