Темный Лев - София Александровна Ларина
— Так тебя что больше всего цепляет? Что Алиса получит свой первой сексуальный опыт раньше тебя? Хочешь, я тебя вечерком в одно чудное место завезу?
Тема сначала дергается на месте, типа я абсурд до него доношу, но потом, видимо поразмыслив мозгами, багровеет как семилетний школьник. Заметно нервничать начинает, а затем, вдребезги весь мой стойкий контроль разбивает…
— Хочу… — и все это с такой невинностью.
Я реально на грани заржать. Все же есть свои плюсы с племяшами возиться…
— Ну все, лады… — это уже без смеха выдаю, а то не дай бог, еще и психику пацану сломаю.
До работы доезжаем в полном молчании. Парню есть к чему подготовиться, поэтому не мешаю ему, своими бесполезными расспросами.
Оставляю племяша в отделе аудита у Ларионовых, а сам к себе поднимаюсь.
— Кто у нас следующий? — спрашиваю секретаря, открывая дверь своего кабинета.
— Она, как раз вас ожидает… — кричит мне в спину, но я и так уже вижу блондинистую копну густых волос.
Девчонка? Серьезно? Хмуро обхожу свой стол и с великим недоверием всматриваюсь в ее няшное лицо.
— Доброе утро! — выдаю на автомате.
Несмотря на то, что я хладнокровный начальник, правилами приличия не обделен.
— Доброе, Лев Тимурович! — блондинка в строгом брючном костюме приподнимается и тянет руку в знак приветствия.
Я, конечно, джентльмен, но не настолько чтобы руки целовать, поэтому цепко обхватываю ее ладошку и слегка сжимаю, удивляясь довольно-таки крепкому рукопожатию.
— Я, Анастасия Завицкая — руководитель спецподразделения моментального реагирования Краснодара… — словно девиз мне тут пропела.
Очень интересно! Сажусь на свое место, недоумевающе хлопаю глазами.
Серьезно? Повторяюсь, не в состоянии подобрать более подходящего слова.
— Присаживайтесь! — командую холодно, открывая папку с ее личным делом.
Мне в принципе, хватает десяти секунд понять, что у этой девушке — стальные яйца. За всю десятилетнюю карьеру, успела побывать в самых горячих точках мира, на различных спецоперациях. Имеет кучу грамот и награждений. Владеет пятью языками и одарена четкой интуицией.
Неплохо! Закрываю папку, поднимаю на нее взгляд.
По крайней мере, это лучшее дело, которое я держал в руках за последние два дня.
Если она добровольно прибыла в мой город, значит, ей известно, что я далеко не ангелок.
— Что я должен знать о тебе? — смотрю прямо в голубые глаза. — Это на что ты способна вне зоны своего комфорта. На что способна при возникновении внештатной ситуации. Слабаки мне не нужны. Мне нужны люди, умеющие принимать быстрые и правильные решения, полноценно отвечающие за свои действия и за действия своих подчиненных. Я не потерплю халтуры и ребячества. Все разговоры должны нести исключительно рабочий характер. Это ясно?
Анастасия кивает. На ее лице нет и намека на сомнения, что ее не одобрят. Ну что ж… Это новый опыт и для меня.
— Вы приняты, — сообщаю без грамма эмоций на лице. Удивила, но лишь на бумаге. А это, равным счетом, ничего не значит.
— Лев Тимурович! — поднимается с кресла Завицкая, снова протягивает руку. — Надеюсь, мы сработаемся!
Киваю сдержанно, вновь обхватывая маленькую, но крепкую ладонь. Ловлю себя на мысли, что в ней скрывается не львица с высокой самооценкой, а терминатор непробиваемый.
— Секретарь проведет вам экскурсию. В два часа совещание, подготовьте интересующие вас вопросы, обсудим.
— Могу идти? — продолжает удерживать мою руку.
— Идите… — первым разрываю рукопожатие.
Смотрю вслед уходящей блондинки и, вашу ж мать… чувствую шлейф ее возбуждения.
Ох, чую Завицкая, ты тут не задержишься…
Рината
Хоть и твердила себе полночи, что приду на работу в четко установленное графиком время, однако уже в шесть утра стою в реанимации пациента, которого ночью прооперировала.
Не знаю почему, но он не дает мне покоя. Тревожусь за него дико.
Старостин Максим Кириллович, 25 лет, профессиональный футболист.
— Ох, и что же ты на дороге делал, парень? — убираю прядь волос с его лица и пальцами обвожу гематому. К счастью, спала немного отечность, кровоизлияния может и не быть.
— Грустил… — вдруг слышу сиплый голос пациента.
Сердце радостно забилось от того, что он в себя пришел.
— Привет, красавчик! — улыбаюсь искренне, разглядывая парня. — Как самочувствие? — интересуюсь, начиная внимательно следить за его движениями.
— Грудь болит! — хмурится мучительно.
Болит…
Не то слово! Ее на части рвет, он приуменьшает.
— Ты помнишь, как тебя зовут? Где живешь? Чем занимаешься? — продолжаю вполне стандартный опрос. Мне нужно оценить его адекватность.
— Помню, конечно, и даже помню, как машина сбила, — на удивление спокойно отвечает. — Скажите, я смогу играть в футбол? — лишь на последнем слове голос срывается.
Молчу. Сама пока не знаю ответа на данный вопрос.
— Пошевели руками и ногами, футболист, только не торопись… — намеренно ухожу от прямого ответа.
— Значит, не смогу… — констатирует подавленным голосом, лениво двигая конечностями.
Где, блин, справедливость? Еще вчера, парень был успешным спортсменом, который явно возлагал большие надежды на свою карьеру, а теперь, он на больничной койке, из-за какого-то безрассудного водителя и, неизвестно когда придет в норму, если это вообще возможно.
Сдержанно перевожу свое придушенное от жалости дыхание и старательно прячу постыдное сожаление. Этому спортсмену жалость не поможет, он не такого склада характера. Собираю все свои остатки серьезности и наконец сообщаю…
— Максим, тебе вчера провели сложнейшую длительную операцию и буду честна, пока рано говорить о спорте, тебе сначала предстоит пройти серьезный курс реабилитации, — выдаю осторожно.
— Все так паршиво? — мучительно брови в кучу сводит.
Боже… словно морозом спину обдает. Да он же мучается от боли. И перед тем, как озвучить весь перечень его серьезных повреждений, быстро вкалываю парню дозу обезболивающего.
— Максим, — беру его за руку, ту, что не затянута бинтом. — Во-первых, врачи этой больницы боролись за твою жизнь, целых десять часов, в ходе чего, тебе перелили несколько литров донорской крови. Во-вторых, тебе зашили селезенку, почку, и даже легкое. К твоему счастью, перелома ног не обнаружено, чего не скажешь о плече и трех правых ребер.
Я уже молчу о многочисленных гематомах и рваных ранах, они по сравнению с перечисленным списком — мелкие ссадины, не стоящие предельно четного внимания.
— Согласно твоим анализам, наблюдается воспалительный процесс, но это обычное дело после хирургического вмешательства, поэтому, пока нет особо сильных причин для волнения.
Парень пристально смотрит в мои глаза и ни на секунду не отводит открытого взгляда. Он даже не моргает, что приводит меня в густое непозволительное смятение.
— Через пару часов тебя отвезут на МРТ, дабы исключить возможное кровоизлияние в мозг.
— Ты меня оставляешь? — пугается парень, переплетая наши пальцы.
Неловко становится от настойчивого и по
