Темный Лев - София Александровна Ларина
— Почему ты никогда не зовешь меня в свою квартиру? — слащавый голосок Веры, раздражают мои усталые перепонки. — Мы уже полгода вместе…
Вместе… Глаза мысленно закатываю.
Черт, лучше бы еще раз на мне поскакала, чем намеренно заводить уже бракованную пластинку.
— Тебя что-то не устраивает? — прямо заливаю недовольство.
— Нет, что-ты? — теряется тут же, — Просто, хочется узнать тебя немного ближе. Ты же, такой скрытный…
Отец как-то раз сказал, что жилье, которое ты благоустроил для передыха от суетливой рутины, не стоит марать мимолетными связями. Его нужно оставлять максимально нетронутым, ради своего же спокойствия. Оно должно быть убежищем как для сознания, так и для души. Поэтому…
— Моя квартира, обо мне ничего не расскажет. И поверь, ты знаешь достаточно информации обо мне, для того чтобы трахаться, — спокойно озвучиваю, натягивая на голое тело одежду. — На большее я категорически не настроен, Вера, я думал мы это уяснили с самого начала. — Обрываю ее воздушные фантазии на корню.
Мне чужда всякого рода привязанность. Мыльные сопли не про меня. Не хочу быть обременен девушкой, которая ровным счетом для меня ничего не значит.
— Ну, Лев… — тянет сексуальным голосом, обнимая со спины. — Ты что, обиделся?
Пф… Стебусь мысленно.
— Нет, дорогая, это не про меня… — снимаю с себя ее цепкие руки, которые так и норовят снова в штаны занырнуть.
Все, я походу натрахался на сегодня. И на ближайшее время тоже…
— Завтра приедешь? — затравленно выталкивает из себя волнение.
— Позвоню, — отвечаю, перебирая ее эмоции в своей голове.
Думаю, если в следующую нашу встречу мозгоклюйство не прекратится — все, давай до свиданья!
Мне вполне хватает нервотрепки на работе и, моя связь с Верой гарантировала выброс ненужных эмоций, переполняющих мое звериное нутро, однако сейчас, я ощущаю необходимость сбросить с себя и этот внезапно полученный негатив.
Спрашивается, зачем ехал вообще, если умиротворения получаю дома?
Я вроде изначально предупреждал, что иного рода отношений у нас однозначно не будет и она приняла мои условия, теперь же выносит мое терпение наружу, нарушая собственное согласие.
Стою перед окном с порцией полюбившегося вискаря и тупо смотрю вниз. Московская ночь — время, когда город оживает. Сотни тысяч огней, ярких рекламных вывесок создают впечатляющую атмосферу. Она то и расслабляет сознание день ото дня. Вид с башни «Федерация» — один из самых впечатляющих зрелищ на всей планете. Наблюдая за суетой крупного мегаполиса, с высоты собственной квартиры, постепенно начинаю залипать, отпуская дневную накопленную усталость.
Тело заметно расслабляется, дыхание замедляется и сознание наконец, разрешает погрузиться в долгожданный сон.
Рината
Испуганно отворачиваюсь от окна, и бегу, будто от этого зависит моя жизнь. Потому что прямо сейчас, думаю, так оно и есть. Инстинктивно понимаю, что мне не стоило видеть то, что я увидела.
Савелий со своей шайкой, безжалостно издевались над обычными людьми, которые, как мне показалось, уже были в неадекватном состоянии. Они игрались с ними, потягивая жизненную силу каждого из них, четко по кругу. Точно ритуал какой-то чудовищный и абсолютно не допустимый.
Ускоряюсь, едва успев обойти ухоженные кустарники на обширной лужайке, и уклоняюсь от деревьев. Мне хочется оглянуться. Но я не настолько глупа, чтобы тратить на это время. Я старательно уношу свои ватные ноги, как те девушки, из самых страшных фильмов ужасов.
Не перестаю бежать; даже, когда слышу лай гончих собак. Они пока достаточно далеко и, если мне удастся добраться до шоссе, у меня хватит времени оторваться от них.
Но вдруг моя нога, как назло, запинается о сухую обломленную ветку и, я жалко падаю вниз лицом, врезаясь в сырую от дождя землю.
Боже! На испуге, отчаянно пытаюсь подняться, но никак не могу… Нога застряла меж веток, а еще, я наверно сломала щиколотку.
Господи! Молиться начинаю, слыша быстрые и тяжелые шаги рядом с собой.
Меня сейчас обнаружат… Обнаружат и снова запрут, а я большего не выдержу.
Перестаю двигаться, намеренно останавливая вокруг себя шум. Замираю, задерживая сбившееся дыхание. Может пробегут мимо… Может не заметят, ночь ведь. Но нет, кто-то со всей силы хватает меня за руки и резко дергает на себя.
— Рината Андреевна, вас срочно вызывают! — раздается над головой шепчущий голос.
— Боже! — от неожиданности мигом подскакиваю на ноги с громко бьющимся в груди сердцем. — Что… — выдыхаю рвано. — Что случилось? — хватаюсь за грудь, жадно глотая душный, пропитанный больничным запахом спертый воздух.
Концентрирую сонное внимание на лице разбудившего меня человека и лишь сейчас улавливаю взглядом нашего новенького интерна Ивана. Боже… расслабленно выдыхаю, опуская плечи вниз.
— Что такое, Ваня? — переносицу потираю. Ох, как сердце бешено колотится, аж солнечное сплетение передавливает.
— Там… пациента привезли тяжелого, сказали вас звать… — он что-то говорит-говорит, а я же, лишь слышу опасное биение собственного сердца и, это самый важный на данный момент, настораживающий звук в моих ушах.
Это сон… Это всего лишь был сон. Все хорошо! Я в безопасности, на работе и… Рината… Меня теперь зовут Рината. Ни как не могу привыкнуть.
— Ваня, что? — еще раз переспрашиваю, понимая, что не уловили и слова озвученной парнем информации.
— Пациент, там… — рукой назад показывает. — Тяжелый…
Интерн явно в легком шоке, это первый раз, когда ему приходиться будить меня.
— Черт, — ругаюсь, поднимая взгляд на часы в ординаторской. — Я провела четыре сложнейших операции и отдохнула всего пару часов, неужели никто не может заменить меня в такой огромной больнице? — возмущаюсь, но все равно двигаюсь к обеспокоенному интерну.
— Простите, но случай и правда тяжелый, множественные переломы, гематомы и вероятно, задеты жизненно важные органы.
Парень хоть и новичок, но вижу, с него будет толк. Главное научиться трезво оценивать масштабность ситуации, сложившейся у пациента.
— Почему так неуверенно говоришь, еще рентген не делали?
— Сейчас делают, а меня, чтобы не терять время, за вами послали.
— Ясно, — выдыхаю, подготавливаясь к началу расспроса о прибывшем пациенте. — Рассказывай…
— Неизвестный парень поступил уже в бессознательном состоянии, по словам медиков его сбила машина. Прогноз не утешительный, обширные повреждения и возможность выжить минимальная. Вся надежда на вас! Вы же волшебница…
— Так, — намеренно останавливаю ненужную для меня лесть. — Я вроде предупреждала, о подобным не говорить. — Заглядываю в его глаза, продвигая серьезность. — Еще раз, для особо впечатлительных… Я обычный врач, точно такой же, как и все в этой больнице. Не нужно заострять на мне внимание — я этого не люблю!
Стою, тщательно борюсь со своим страхом, который скрывается
