Притчи дедушки Бывалого - Владимир Анатольевич Тимофеев
УРОК НРАВСТВЕННОСТИ
Историческая справка для тех, .кто не в курсе
В благословенные добрые советские времена студентов для познания разницы между умственным и физическим трудом направляли на сельхозработы. Первокурсники боялись их почти так же, как службы в армии.
Счастливчики попадали на уборку картошки, самые святые — на сбор винограда. Самых невезучих отправляли собирать хлопок.
Поскольку в те времена в школьную программу входило великое произведение Гарриет Бичер Стоу «Хижина дяди Тома» о нещадной эксплуатации в Соединенных Штатах бесправных негров на хлопковых плантациях, все красочно представляли жгучее солнце, испепеляющее спины рабов, и оставляющие кровавые полосы на этих спинах кнуты безжалостных надсмотрщиков.
Студентов кнутами не наказывали. Но отказ от работы или неоднократное невыполнение нормы по сбору хлопка могли привести к отчислению из института. А такое наказание было похлеще кнута.
Однако ко второму курсу и далее студенты уже не только не боялись хлопковой отработки, но отправлялись на сельхозработы с удовольствием.
Жили-поживали студенты. Учились уму-разуму и сбегали с занятий, демонстрировали примерное поведение и бесшабашные загулы, пели Высоцкого и Визбора и пускали скупую мужскую слезу на третий день после стипендии. Счастливо жили, как и положено студентам.
А еще они учились на факультете иностранных языков, где девчонок было сто, а мужиков всего десять. Другие студенты им сильно завидовали. На физико-математическом факультете соотношение было ровно наоборот. Почувствуйте разницу!
Во время сельхозработ самая красота наступала, потому как мамочки и особенно злые папаши не довлели над режимом дня своих дочек.
В общем, жили студенты во время «хлопковой сессии», как в раю. Пожалуй, лучше, чем в раю.
А рядом с общежитием за старым саманным забором располагался роскошный колхозный сад. Даже поужинав, студенты нет-нет, да и бросали на него жадные взоры. А посмотреть было на что.
Яблоки, сквозь нежную кожуру которых в прозрачном соке виднелись коричневые косточки. Груши размером со среднюю дыню источали тонкий аромат, а при попытке откусить кусочек бесшумно лопались, заливая нектаром щеки. Персики! Ах, персики при одном взгляде на них обещали неземное блаженство и вызывали волшебный трепет, как при прикосновении к персям любимой. Грузные гроздья фиолетового, оранжевого, желтого, красного, белого винограда неотвратимо притягивали глаза и руки.
Даже после ужина лишь громадным усилием воли удавалось студентам изгнать неправедные мысли о колхозных сокровищах и вернуться к Битлам, Окуджаве и любимым.
Но бесы не дремали и однажды попутали бедных студентов. Решили они темной ночью пробраться в заманчивый сад. Кто не лазил в детстве и юности в соседские сады? Только тот, у кого соседи не имели садов.
Ночь была чернильная и могильно тихая. Студенты бесшумно преодолели дувал и погрузились в садовый рай. Все бы хорошо, но чавканье, хлюпание, сюпание и довольное мурчание буквально взорвали тишину. Они настолько увлеклись пожиранием окружающей вкуснятины, что сразу и не услышали крик «Шайтаны!». К ним медленной трусцой бежал сторож — старенький узбек.
Студенты были хорошими спортсменами и моментально покинули райский сад, бросив трофеи. Они даже не стали перелазить забор, а просто проломили его.
На следующее утро завтрак встал у них поперек горло, когда они увидели вчерашнего сторожа. Он не бежал, а шел усталой шаркающей походкой. А куда ему было спешить, теперь-то никто никуда не денется. В головах бедных, поддавшихся бесовщине студентов завертелось: «Все! Нажалуется! Исключат из института! Или еще хуже — заявит в милицию, уголовное дело! Тюрьма!»
Старичок с трудом водрузил принесенный им тяжелый узел на стол, медленно развязал и взорам студентов предстал большой поднос, на котором изумительные яблоки, груши, персики, абрикосы были накрыты роскошными кистями винограда. «Ассалям алейкум, дорогие ребятишки! Кушайте на здоровье! Если захотите еще, приходите. Я покажу самые зрелые плоды. Их уже торговля не возьмет, не доедут. Лучше днем приходите, ночью глаз на сучок попадет, инвалидом станешь, и ветки не сломаете».
И опять студенты стали жить-поживать. Только теперь они знали, как выглядит ангел.
ЭКОНОМИЯ
Жили-поживали жена и муж. Долго жили. Хорошо жили. Детей вырастили. Внуков помогли поднять,
научили их всему, что положено.
Хорошо жили. Грех жаловаться. Только к старости муж ворчать стал. Ходит по квартире за женой. Только она из комнаты выйдет, он — шасть, и свет выключает. Экономит. Хотя жена ему говорит, что вернется через минуту. А то фрукты начнет полоскать, а по телефону — подруга. Начнет она новостями делиться, а из-за спины уже рука мужа тянется. Воду выключить. В общем, нервную обстановку накаляет.
Да еще иногда разъясняет, что десять раз он свет выключит, пускай на минутку, за сутки это уже 10 минут. А за год — 3600 минуток. А это — 60 часов. Сколько денег-то экономится. То же и про воду. Да еще разъясняет, что не только деньги, но и природу экономит.
Жена терпит-терпит, да и поругает иногда. Несильно. Порой в сердцах воскликнет: «Господи! Да когда же это кончится?»
Хорошо жили. Но муж ушел. Совсем. Навсегда. Старый он был.
Разошлись приятели после поминок. Дети с внуками уехали. Дел у молодых всегда много.
Осталась жена одна. Включила свет во всех комнатах. Воду из всех кранов пустила. Села на диван и заплакала. От счастья…
ЭКОЛОГИЯ
А вот еще жили-поживали жена да муж. Хорошо жили, все у них было: и дети и внуки. И квартира просторная, и автомобиль не хуже, чем у других. В общем, некоторые им даже завидовали. Но не сильно. До поджогов не доходило, шины не резали.
Только когда на пенсию вышли, муж и узнал, что жена говорит много. Иногда даже очень много. Так что ему и слово не всегда удавалось вставить.
Раньше на рыбалку он ездил, отдыхал. А потом жена сказала, что на деньги, которые на бензин уходят, можно хорошей рыбы купить, на неделю хватит. Да и экологию беречь надо. Пытался муж объяснить, что экология — это наука. И беречь ее необходимости нет. Нынче она в большой чести. Лучше природу беречь. Раньше природу просто не берегли. А теперь экологи объясняют, что мы ее по-научному не бережем.
Но жена ему и этого полностью выговорить не позволяла. Муж иногда, про себя, разумеется, говорил: «Господи! Ну, когда же это кончится?»
И надо же. Вдруг кончилось.
Муж первый день говорил-говорил. И ночью не спал, говорил-говорил. И все следующие сутки говорил-говорил. А на третий день поехал жену навестить.
К
