Под Знаменем Империи, Том II (СИ) - Сергей Булл
Когда границы нескольких провинций оказались под ударом, а десятки малых городов были стерты с лица земли, Империя наконец-то бросила в бой регулярные войска. Но даже тогда никто не мог предвидеть, что эта война растянется на долгие три столетия, став кровавой главой в истории человечества.
Погруженный в учебу, я не сразу замечаю появление командира.
— Постигаешь науку? — ёрничает он. — Отлично, не зря я назначил тебя своим адъютантом. Пора бы тебе соответствовать своей должности не только делами, но и званием. Я попросил Кариссу допустить тебя к экзамену на офицера.
Капитан достает из пространственного кольца кувшин с вином, но, окинув взглядом аккуратные башни из книг, произносит:
— Тебе не предлагаю. Всё равно ведь откажешься.
— Откажусь, — киваю я. — Слишком много всё ещё надо прочитать. Трактаты, что вы мне одолжили оказались действительно бесценны. Я изучил много трудов по стратегии ведения войны и теперь лучше понимаю, как командовать на поле боя и сражаться против этих отродий. Однако у меня все еще недостаточно боевого опыта. Его из книжек не добыть.
Капитан отпивает немного вина — для него это своеобразный ритуал снятия стресса. Организм закаленного практика слишком стоек, Эйрин не пьянеет, а лишь наслаждается терпким вкусом. Не услышав ответа, я вновь погружаюсь в чтение, а капитан садится у окна, задумчиво глядя на городские улицы.
— Зено, хочу тебя предупредить, — начинает он после долгой паузы. — Несмотря на всю дисциплину и порядок в нашем батальоне, даже среди своих найдутся недоброжелатели. Ты всего несколько месяцев в армии, а уже взлетел так высоко. Многие ходят в одной должности годами, а некоторые так и умирают, не продвинувшись ни на шаг. В лицо тебе будут улыбаться, а в спину эти же люди — плевать и злословить.
Эйрин делится горькой истиной:
— Все мы люди, живые и несовершенные. Победы и достижения соратников порой ранят острее вражеского клинка и губительнее самой сильной техники.
— Чего же они хотят, капитан? Убрать меня со своего Пути?
— Вижу, не для вида ты тут над книжками сидишь, — хохочет собеседник, постучав себя по виску. — Котелок у тебя варит.
— Благодарю за предостережение, капитан. Хочется верить, что мои достижения в битвах перевесят чашу весов даже в глазах самых завистливых. В конце концов, разве не ради безопасности Империи мы все здесь проливаем кровь? Наша цель должна быть превыше мелочных обид и интриг.
— Слова истинного идеалиста. Доверяй только самым близким соратникам. Тем, с кем не раз проливал кровь, — напутствует капитан. — Желаемое порой сильно расходится с действительностью.
С этими словами он встаёт, убирает кувшин и направляется к выходу.
— Общее… — протягивает капитан, задержавшись в дверях и обернувшись ко мне. — Зено, для большинства общее не так важно, как своё. Своя рубашка ближе к телу, понимаешь? Ты, может, и сделаешь мир лучше, в том числе для них, но ведь и лавры достанутся тебе — звания, слава, признание Императора. После войны красавицы будут вешаться тебе на шею, и не продажные девки, а любые, даже замужние. Дочери знатных семейств выстроятся в очередь, чтобы окрутить тебя. И все это, по их мнению, ты отнимаешь у них. Каждая твоя победа — это их поражение. Каждый твой шаг вверх — это пинок для них вниз.
На этой пессимистичной ноте Эйрин уходит, оставив меня в глубоких размышлениях.
Слова капитана звенят в моих ушах, убедительные, но полные противоречий. Все мы представители одного рода — человеческого. Большая семья… Так говорят они — и Эйрин, и сам Император. Но разве в настоящей семье родные грызутся, словно голодные псы?
Я стремлюсь встать вровень с Альдавианом, но не ценой своей души. За свою долгую жизнь он, верно, натворил немало, прикрываясь благими намерениями. Я не стану его отражением, не позволю себе превратиться в подобие того, кого намерен свергнуть. Мой Путь может оказаться длиннее и тернистее, но я не сверну с него. Настанет день, когда Альдавиан ответит за все — за Лин, за каждое злодеяние. И когда этот час пробьет, я хочу видеть рядом не прихлебателей, а истинных соратников, готовых встать плечом к плечу в решающей битве.
Ночь окутывает город своим бархатным покрывалом, когда я, с гудящей от бесконечной учебы головой, возвращаюсь в казармы. Впереди маячат силуэты трех офицеров из батальона моего командира. Их громкие голоса разносятся по пустынной улице, и внезапно до моего слуха долетает обрывок фразы, заставляющий насторожиться: «…этот водяной выскочка…». Чужие слова, произнесенные с явным презрением, заставляют меня напрячься. Неужели?…
Один из троицы оборачивается и, увидев меня, незаметно толкает товарищей локтем, заставляя замолкнуть. Понятно. Обо мне…
Внезапно наш путь пересекается с патрулем Дисциплинарного Корпуса. Пока караульные проверяют документы офицеров, я создаю крошечную колючку и незаметно прикрепляю ее к одежде недоброжелателя. Через минуту они, пройдя проверку, продолжают свой путь.
Теперь очередь доходит и до меня. К счастью, это люди Райдо, и они узнают меня с первого взгляда.
— Доброй ночи, сержант. С вашим пропуском всё в порядке? — почтительно интересуется молодой парень.
Я достаю бумагу с подписями Эйрина и Кариссы, дающую мне право свободного передвижения по городу в любое время суток. Командование частенько засиживается допоздна, поэтому у всех участников подобных совещаний имеются свои документы.
— Простите, сержант, это всего лишь формальность, но мы должны проверить… — продолжает представитель Дисциплинарного Корпуса.
— Все в порядке, выполняйте свои обязанности, — отвечаю я, краем глаза наблюдая, как троица офицеров, поглядывая в нашу сторону, сворачивает в одну из подворотен.
Дождавшись, пока караульные скроются из виду, я меняю курс, следуя за своим импровизированным маяком. Офицеры направляются в складской район, но не туда, где хранятся армейские припасы. Их путь лежит в заброшенную часть квартала, где пустующие здания тонут во мраке.
Я крадусь за ними по крышам, и сам не знаю, что ведёт меня. Интуиция? Или просто желание застать злопыхателей за чем-то незаконным?
Наконец, троица останавливается в пустом зернохранилище. Один достает бутыль, другой извлекает из пространственного кольца кружки.
Чтобы остаться незамеченным, я скрываю свою ауру и забираюсь в соседнее помещение. Осторожно активирую технику, пуская корни под землёй к месту их посиделок. Вскоре до меня доносятся первые слова их разговора.
— Не много ли чести этому ублюдку? — ехидно
