Просто работа - Олег Николаевич Борисов
Целый час местные тихо совещались. Иногда кто-то уходил, приходили новые люди. Наконец Лаварь поднялся и вынес приговор:
— Младшая сестра заступилась за тебя. Ты спасла жизнь щенку. Поэтому за нами долг. Жизнь за жизнь. Мы долг возвращаем. Грязевые черви очистили твои раны. Наши снадобья восстановят твои силы. Мы ждем тебя здесь в конце следующего месяца.
— Я постараюсь пробраться сюда, не сильно мозоля глаза.
— Мы дадим тебе манок, который позволит один раз открыть врата в Лесу. Тебя буду ждать и проводят на хутор. За время, пока будешь лечиться дома, мы расспросим между соседей, что известно о Граале. Постарайся не сдохнуть в вашем мире. Судя по тому, что мы успели про него узнать, он проклят… У тебя день сегодня и день завтра, который проведешь с Эрикой. Ешь, пей, отдыхай. Сейчас ты наш гость. Так решили боги.
Точно. Про богов я и забыла, атеистка хренова. Буду в гостях, почти как у себя дома. Не забывая, что у кого-то наверняка есть желание нарезать ремней из попорченной шкуры. Кровная месть — дело такое…
* * *
Мне кажется, если бы Эрика не возилась со мной сутки, я вряд ли смогла бы добраться домой. Меня тупо развезло и до следующего вечера представляла из себя прокисшую квашню, но никак не ходока. Периодически блевала, гадила под себя кровью, пила без меры воду, держа ковшик трясущимися руками. Хотела одновременно и сдохнуть побыстрее, и выжить. Только когда солнце коснулось краешком леса, выбралась из ванны с травами, где отмокала. Но хотя бы сама, без посторонней помощи. Прошлепала голыми ногами по вощеным половицам, вцепилась в косяк и замерла.
Хозяйка небольшой хижины хлопотала у печи. На стенах связки душистых трав. На бесконечных полках баночки, горшочки и березовые туески. Под высоким треугольным потолком на поперечных балках подвешены связки шкур и какие-то длинные корни, скомпонованные в объемистые вязанки. Дом знахарки. Не ведьмы, нет. Ощущение другое. Я один раз покупала мазь от порочной гнили. Так вот у той старухи в землянке было жутко. Окружающая атмосфера давила на психику и запахи.
Здесь же было покойно. Потрескивали горящие поленья в печи. Остро пахло кисловатым домашним хлебом и куриным пометом из открытого в углу бочонка. Как я поняла, из этой загустевшей дряни готовили заживляющие мази.
Убедившись, что могу стоять и не падаю, спросила хозяйку:
— Эрика, кто он тебе был?
Лекарка повернулась ко мне и чуть наклонила голову, всей позой показывая: «о чем ты, не поняла».
— Могилич. Кем от тебе был.
— А, вот ты про что… Мужем был. Вторым. Первого я схоронила давно. А с плотником нашим сошлась уже позже. Он себе умудрился руку раскровянить, когда ножовка сорвалась с пропила. Потом просто встречались на хуторских посиделках. Так и сладилось.
— И ты меня выхаживаешь? А ведь я его у тебя забрала, выходит.
— Забрала, — вздохнула Эрика, заканчивая месить тесто. — Но это судьба его. Знал, чем все закончится. Ладно еще, что в честном бою. Он вас рвал, вы его кололи. Ты и поставила точку в кривой дорожке… У нас редко кто перекидывается ради развлечений. Обычно — если скот надо защитить на дальних выпасах от диких. Или побыстрее из конца в конец леса добраться. Или вот так, когда дурь в голове играет и приключений на пятую точку ищут. В итоге — находят.
— Так вы тоже караваны потрошите?
— Редко. Зачем справному хозяину глупостями заниматься? Молодежь чудит изредка, но за такое можно и между ушей получить. Сама подумай — у тебя дом, скотина, невесту присмотрел и дело к помолвке идет. Разве будешь дурным козлом по зарослям мотаться? Нет… Могилич тоже не сразу головой о пенек стукнулся. Младшенького нашего, единственного, на лунной поляне убили. Подманили разделанным бараном и подстрелили… Нам, чтобы расти и в силу входить, пару раз в году нужно по заветным местам пройтись. Подышать запахами лесными. Душу его впитать… Вот котика моего в такую ночь и порешили… На куски разобрали… Могилич кого смог найти, тоже в могилу уложил. Но не всех… Старшая ватаги сумела ускользнуть. По родне золото собрали, вызнали про нее все, что можно. Но так и не пересеклись тропинки больше… Поэтому муж мой и стал чужаков да караванщиков трепать от тоски безысходной. Никак себе простить не мог, что не усмотрел за Истваном.
Паршиво. Вот так вот ненароком встанешь по другую сторону забора, а там все выглядит совсем иначе. И наша охота на монстров. И сбор магических потрохов. И все остальное…
— Как звали ходока, что сына твоего сгубила?
— Тебе-то зачем, немощная? Вы же между собой вроде никогда не лаетесь. Что тебе чужие печали.
— Знать хочу, Эрика. Просто — знать.
Сняв прилипшее тесто с ладоней, знахарка горько усмехнулась:
— Пеплом уже все поросло. Давно это было… Туманная Дженни ее зовут. Говорят, новую кодлу собрала, по пустыне и горам рыскает. В лес старается больше не соваться.
— Дженни?.. Высокая, худая, волосы в хвостик собирает и маленькая родинка у левого уха?
Не знаю, чего это меня за язык дернуло вообще расспрашивать о чужой жизни. Дурацкая привычка. Рано или поздно нагребу я огромные неприятности за неуемное любопытство. Потому что «пеплом поросло» — это вы кому-то другому расскажите. Знахарка ничего не забыла. Просто спрятала как можно глубже. Вон как смотрит на меня. Глаза с вертикальным зрачком, скрытая угроза, готовая в любой момент взорваться стремительным ударом. Не знаю, кто она в зверином облике: рысь или росомаха. Но уверена — с ее пути любой местный оборотень уберется без разговоров.
— Ты ее знаешь?
— Я ее один раз убила, стерву. Когда Дженни на меня охотиться вздумала. Но огромные деньги могут возродить даже покойника. Вернулась. И пыталась всей бандой на меня рабский ошейник навесить…
— И что теперь? — хозяйка подошла поближе, вцепившись в испачканную мукой скалку.
— Похоронила я ее заживо во второй раз. Теперь никакое золото не поможет…
Скалка полетела на пол. Эрика аккуратно взяла мою руку и принюхалась. Напряженный оскал медленно превратился в еле заметную
