Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов
Пускай проходит лиц и масок череда,
Унылою толпой бредут года,
Но мы вторично полюбить не в силах,
Кого однажды разлюбили навсегда.
Дружба — совсем иное дело. Всегда можно помириться и начать заново. Главное, чтобы чувствовали вину за размолвку и искали пути взаимопонимания оба, а не один.
Только теперь, оказалось, всё впустую.
Регнар погиб.
Можно, конечно, предположить, что Вседержитель даровал чудо, и мага-музыканта вытащат из-под обломков. Пусть раненого, но живого. Но Ланс альт Грегор давно перестал верить в чудеса. Жизнь для этого слишком сурова.
— Как это случилось? — помертвевшими губами проговорил менестрель. — Ведь пороховой склад строили так…
— … чтобы не дать случайному ядру уничтожить его и весь форт, — продолжил мысль капитан Васко. — Вы полностью правы. Тайному сыску альт Дедриза ещё придётся отыскать виноватого, но лично мне кажется, что это — работа предателя. Браккарцы — мастера подкупа и шантажа. Уверен, в городе по сей день сохранилась их шпионская сеть.
— Да… — Кивнул Ланс. — Не сомневайтесь. Удивляюсь, как нас с Регнаром не прикончили раньше. Вы видите этот труп?
— Менестрель Лобо альт Эскобан, если мне не изменяет память? — Нахмурился Васко. — Его трудно не узнать. Что не так?
— Он пытался убить прана Ланса, — подал голос Ридо. — И убил бы… Арбалетная стрела в спине Лобо — моя.
— Вот как?
— Именно так. Должен заметить, некоторые люди в мгновения ярости или, напротив, испуга удивительно болтливы. Вряд ли я мог испугать прана Лобо, а вот злость из него так пёрла. Как тесто из-под крышки. Так вот, он признался, что браккарцы предлагали ему триста лоддских золотых за мою голову.
— И?
— Представьте себе, он отказался от денег. Но не от предложения убить меня.
— Убийца-идеалист?
— Принципиальный убийца.
— Убийца-бессребреник, — усмехнулся Ридо.
— Даже у головорезов есть свои принципы, — покачал головой капитан. — Но у предателей?
— Он не был предателем, — возразил Ланс. — От золота отказался. Просто он ненавидел меня. И хотел убить, не мараясь в предательстве.
— Хорошенькое дело, — скрипнул зубами Васко. — Я обо всём доложу адмиралу. А сейчас позвольте отправить вас на берег. Вам окажут необходимую помощь.
— При одном условии, капитан.
— Это что же за условие?
— Я обязательно должен присутствовать на похоронах Регнара. Что бы там ни говорили лекари.
— Ах, это! Конечно, пран Ланс. Мы все отдадим последние почести Регнару альт Варде и всем защитникам фортов. Они спасли Эр-Трагер, хотя и отдали за это свои жизни.
— Благодарю вас, капитан.
Уже укладываясь на носилки, альт Грегор услышал, как Ридо тихонько пробормотал:
— Похоже, я останусь последним менестрелем в Трагере.
«Может быть, и не последним, — подумал Ланс. — Но единственным, из тех, кто не оказался достойным защищать свою Родину. А это дорогого стоит».
Глава 4
Ч. 1
Из окна городской ратуши Вожерона тюремный двор просматривался гораздо лучше, чем с верхнего этажа гостиницы «Вертел и окорок». Лейтенант Пьетро альт Макос пришёл сюда. Герцогиня Кларина запретила ему лично принимать участие в отправке помилованной преступницы прочь из города.
— Вы теперь главнокомандующий, а следовательно, лицо государственное, — сказала она. — Встретить или проводить посланника из Кевинала или капитана одной из Вольных Рот вам позволено и даже вменяется в обязанность, а прощаться с супругой преступника, убившего наследника престола Аркайла, лучше не надо. Местная знать не поймёт.
Самому Пьетро казалось, что на мнение местных пранов можно наплевать с высокой колокольни, но он ещё не привык командовать большим числом людей и отдавать властные распоряжения, а потому смолчал и лишь покорно поклонился в ответ на тираду правительницы. С того разговора, где Кларина немало озадачила его «языком веера» жизнь Пьетро начала меняться стремительно.
Лейтенант всегда считал себя человеком, который, однажды дав слово, держит его, чтобы там ни случилось. А тем более, если дал слово женщине. В особенности, если она именита и хороша собой. Нет нужды лишний раз напоминать, что Кларина прекрасно вписывалась во все озвученные требования. Пьетро чувствовал, что не может ей ни в чём отказать и, если понадобится, жизнь отдаст за самопровозглашённую герцогиню.
Для начала они поговорили с праном Жероном. Капитан вольной Роты имеет право первым узнать, что от него уходит лейтенант. Само собой, одноглазый кондотьер не обрадовался, в чём честно признался помощнику. После гибели Марцеля у него оставалось два опытных помощника, а теперь один из них попросил отставку. Конечно, деваться некуда, и придётся нацепить лейтенантский бант на одного из сержантов. Пран жерон тоже понимал, что с нанимателями ссориться по пустякам не стоит. Когда на одной чаше весов лежит получаемое согласно договору с Вожероном золото, а на другой — уход со службы офицера, пусть опытного и умелого, приходится делать выбор с учётом интересов всей Роты и самого кондотьера. Незаменимых людей нет — давным-давно озвученная истина. Это означало, что Сергио альт Табаска возьмёт на себя львиную долю всех забот о Роте в то время, как новоиспеченные лейтенанты будут привыкать своим обязанностям и входить в курс дела. Пьетро пообещал, что поговорит с товарищем и сгладит его обиду несколькими кувшинами бурдильонсокго. Но после того как война окончится, конечно же. После этого капитан настоял на встрече с Клариной, и беседовал с герцогиней почти стражу напролёт. Судя по тому, что, выходя от правительницы, он улыбался и, похлопав Пьетро по плечу, пожелал удачи, всё сложилось как нельзя лучше.
Несколько тяжелее получился разговор с Клеаном альт Баррасом. Глава Дома Бирюзовой Черепахи высказал резкое неодобрение. Возможно, он впервые столкнулся с тем, что всегда покорная дочь приняла решение вопреки его воле и упорствовала в нём. Только на четвёртый день переговоров Кларине удалось убедить отца, что главнокомандующего войсками Вожерона необходимо сменить во что бы то ни стало. Пран Клеан потребовал, чтобы Пьетро явился к нему лично и долго пытал каверзными вопросами. лейтенант отвечал честно, как на исповеди. А что он должен был скрывать? Военный опыт? Несомненный полководческий дар, который никто не мог отрицать? Может быть, преданность Кларине, которую каждый легко разглядел бы, даже не прибегая к помощи айа-багаанских зрительных трубок. В конце концов, альт Баррас согласился, что кевиналец, возглавив армию мятежников, принесёт только лишь пользу.
Только после этого Кларина назначила суд.
Снова в городской ратуше Вожерона
