Война менестреля - Владислав Адольфович Русанов
А через четверть стражи по разбитой лестнице взбежал капитан Васко альт Мантисс. Неизменный потёртый кожаный дублет прожжён в нескольких местах, на щеке следы копоти, левая бровь рассечена, но кровь уже запеклась чёрной бугристой корочкой.
— Хвала Вседержителю! Живой! — Воскликнул он, бросаясь к Лансу.
Следом за ним спешили моряки с носилками, лекари с пузатыми сумками через плечо, несколько незнакомых менестрелю офицеров.
— Пран Васко, — поражаясь слабости своего голоса, спросил альт Грегор. — Скажите мне — мы сумели отбиться?
— Пран Ланс! — Капитан «Медовой» не мог, да и не хотел, по всей видимости, скрывать радость. — Полная победа! «Гордость Бракки» потоплена. Никто из островитян не спасся. Скорее всего, король Ак-Орр тер Шейл погиб вместе с флагманским кораблём. Пущены на дно ещё добрых две дюжины каракк. Десяток захвачен в плен нашими галерами. Браккарцы бегут в сторону острова Калвос! Адмирал Жильон не разрешил преследование галерами, но парусники-разведчики сопровождают их. В шхерах их ждёт засада. А если сунутся в пролив Бригасир…
— Это замечательно! — Улыбнулся Ланс. — Горжусь трагерским флотом и вдвойне горжусь трагерскими артиллеристами.
— А менестрелями? — едва слышно проговорил Ридо.
— И менестрелями! — упрямо продолжал альт Грегор. — Они сражались и пали, как герои!
— Да! Вечная слава и вечная память! — Кивнул капитан Васко. — Я рад победе, но она далась ценой небывалых потерь. Вынужден сообщить вам, пран Ланс… Вы сможете подняться?
— Постараюсь!
С помощью трагерца Лансу удалось подняться на ноги и всего лишь один раз помянуть болотных демонов, когда зашевелилась щепка в ноге.
— Взгляните. — Васко указал на Северный форт. Вернее, на груду дымящихся развалин, оставшихся на его месте. Лишь кое-где угадывались выступающие из битого камня остатки брустверов, равелинов и барбетов. — За несколько мгновений до того, как вода смокнулась над клотиком «Гордости Бракки», взорвался пороховой склад. Я отправил туда галеру с лекарями и рабочими, чтобы разгребали завалы, отыскивая уцелевших. — Он вздохнул, что совсем не вязалось с образом сурового вояки. — Боюсь, ваш друг погиб.
Ланс ошеломлённо молчал.
Регнар!
Не прошло и полугода после смерти Коэла, как в Горние Сады отправился и Регнар. Когда-то они были неразлучны, не могли провести и дня, чтобы не встретиться, не поболтать, доверяли друг другу все тайны, делились мечтами и замыслами. Ланс привык знать, что у него всегда есть два надёжных товарища, готовых в трудное мгновение подставить плечо, выгрести свой кошелёк до последней монеты и расплатиться с твоими долгами, кинуться за тебя в драку, не оглядываясь на законников и моралистов, не спрашивая — а что я буду иметь, помогая тебе? С годами многое переменилось, но он, как и прежде, считал Коэла и Регнара самыми близкими людьми.
Что происходит с человеком по мере взросления? Его начинают всё больше печалить свои жизненные трудности, а заботы друзей и знакомых становятся бесполезной обузой. Ну, когда, право слово, помогать ближнему своему, когда ворох собственных бед нарастает с каждым прожитым днём, и ты не можешь даже представить — кода же ты выкроишь хоть немного свободного времени, чтобы разгрести его. Всё чаще люди, собираясь с давними приятелями за одним столом, говорят о себе. Говорят с упоением, смакуя каждую подробность жизненных перипетий. А то, что говорят другие, слушают в пол уха, если вообще слушают. Всё чаще в ответ на просьбу помочь, уделить хоть самую малость внимания, начинают придумывать пустые отговорки, ссылаясь на занятость, безденежье, нездоровье. При этом дают своему поведению самое железное обоснование. Нельзя помочь всем, кто тебя окружает. Раздаривая бескорыстную помощь так легко с головой погрязнуть в чужих делах, а кто за тебя займётся твоими? Где эти добровольные помощники? Почему их не было рядом, когда ты испытывал нужду, когда ел чёрствый хлеб, дрожа над каждым медяком, когда валялся на грязных простынях во Вседержителем забытом постоялом дворе в горячке, которую подцепил, промокнув под поливным дождём, или залечивая болезненную рану, полученную на случайной дуэли? Где они были? Почему не бросили все дела, не примчались с кошельком серебра и кувшином вина, пусть не облегчить телесные страдания, но утешить в душевной тоске? И почему теперь я должен дарить им любовь и заботу? Обидно ведь и даже нечестно, если задуматься.
Так и получается, что друзья отдаляются, теряются за бытовыми хлопотами, за повседневностью серых будней. И ты от них, и они от тебя. А если вспоминают, то пытаются за твой счёт выгадать что-то для себя. Начинают тебя перекраивать, лепить из тебя, как из мягкой глины, другого человека, лишь отдалённо на тебя похожего. Человека, который привычен им, удобен им, выгоден им. Они забывают, что ты можешь иметь собственное мнение, которое коренным образом отличается от их потуг. И удивляются, встретив отпор. Возмущаются, жалуются всем на человеческую неблагодарность. Ведь они хотели, как лучше. А самое главное, они точно знают, как лучше.
Именно так возникла первая трещинка в некогда крепкой дружбе с Коэлом и Регнаром. Маленькая, поскольку появилась, в сущности, из-за мелочей. Но каждая капелька недопонимания и взаимного недоверия, ширила её, пока не превратила в окончательную размолвку с одним из друзей и прихватила зимним морозом отношения с другим.
А потом Коэл погиб. Они не успели поговорить, разобраться, кто виноват, а кто прав. Не выпили вина, чтобы помириться и забыть те глупости, которые наговорили друг другу с горяча. Теперь ничего уже не изменить, даже при всём желании. Возвращать с того света может лишь воля Вседержителя, а он, по всегдашнему обыкновению, не торопится воскрешать простых смертных.
С Регнаром они попытались восстановить дружбу. Говорят, что разбитого кувшина не склеишь, а пролитой воды не вернуть в кружку. Но можно ведь хотя бы попытаться. Вначале предельно честно высказать всё недовольство, выслушать доводы второй стороны, постараться понять и простить. Кажется, у них даже получилось. Ланс радовался, как ребёнок, когда они болтали с Регнарам по вечерам, как встарь. Вместе обсуждали поступки окружающих, придумывали, что им делать в будущем и как они будут жить после войны в Трагере.
Не самое радужное будущее, но альт Грегора утешало одно лишь то, что они оба его видят. Хотелось верить, что дружба — не кувшин, что её можно возродить, если очень-очень захотеть. Просто усилия должны прилагать два человека, а не один. Это полюбить второй раз нельзя, однажды разлюбив. Как говорил Дар-Шенн Злой Язык, чьи
