Звезда сомнительного счастья (СИ) - Ольга Шах
Далее молча скрутили, затолкали в рот кляп, кинули в карету и захлопнули дверь.
— Можем ехать! — раздался голос того мужика, который вечно таскался с леди.
Карета дёрнулась, и медленно поехала куда-то. А Киря тихо лежал, смотрел в потолок и думал о том, что если он выживет в этой передряге, то в кои-то веки непременно зайдёт в храм Великого! С детства там не был!
* * *
Я проснулась, едва забрезжил рассвет, ночь из просто чёрной стала какой-то грязно-серой, спустила ноги с постели на привычно холодный пол и невольно поёжилась. Пожалуй, скоро придётся топить камины на ночь для того, чтобы утром не околевать от холода по утрам. Лето закончилось как-то быстро, и так, не слишком-то радуя солнечными днями, а тут ещё и это!
— Что у нас на завтрак? — спросила я у тётушки Алисии, когда она поливала мне на руки тёплой водой для умывания.
— Каша, печёный картофель и солёная рыба, птичка моя! — жизнерадостно ответила кормилица.
«Нет, от этой пищи и загнуться недолго!» — думала я, ковыряясь в завтраке. Никогда раньше я не подозревала о том, что не люблю рыбу. «Всё приходит со временем!» — решила я и съела всё до крошечки. Поскольку не знала точно, когда нам удастся сегодня пообедать.
Зевающая Оливия помогла мне одеться в то самое платье, которое я не так давно примеряла. Я осторожно погладила мягкий бархат лифа и полюбовалась на красивое золотое шитьё, которым был украшен подол этого платья. Пожалуй, Оливия была права: платье на самом деле очень красивое, да и выглядит потрясающе. Я нацепила шляпку и натянула тонкие перчатки в тон.
— Надеюсь, что запас штор на чердаке иссякнет не скоро! — задумчиво сообщила я своему отражению и побрела вниз.
Сегодня у нас была назначена поездка в город. Выполнять свои обязательства перед господином Патриком было необходимо, да и эти люди, которые находились в моём доме, неизменно меня нервировали. Так что мы решили соединить несколько дел вместе и посетить город. Ну, и прицениться к лесопилке, раз уж соседу она не нужна. Точнее говоря, не совсем так. Я опасалась, что её стоимость будет для меня неподъёмной сейчас, так что хотя бы взять её в аренду, если сосед будет не против, конечно.
Выгода от такой аренды будет, безусловно, очевидна. Но сегодня мне придётся пожертвовать свою карету для перевозки заключённых и сесть в лёгкую коляску. Впрочем, тут я не в претензии. Как говориться, не самые большие лишения. Предупредив оставшегося за старшего деда Гарина о том, что сегодня я думаю ночевать в Гемптоне, уселась в коляску. Рядом в более резкой форме было предложено сесть в карету нашим «заключённым». Ричард захлопнул дверцу кареты и крикнул:
— Можем ехать!
* * *
Если Кривой чего не пробовал в своей жизни — так это работать. Он просто не умел, да и не хотел, конечно. Абсолютно справедливо рассуждая, что работать — это далеко не для всех, что это — удел крестьян и ремесленников, в то время как чистить карманы зазевавшихся граждан, которые приехали из своих деревень и теперь, открыв рот, смотрели на красоты древнего Гемптона — высокое искусство, которое дано не всем.
Ну, либо вместе со своей бандой пускать кровь одиноким путешественникам, что тоже возможно. Тут главное — сами не вляпаться в неприятности…
Кривой снова торчал возле городских ворот и сам не до конца понимал, зачем. То, что его подельники не вернутся в город — было понятно ещё седьмицу тому назад, но вот почему именно? В то, что они сорвались в бега, Кривой не верил, да и с чего бы? Скорее всего, его корешей больше нет с нами, такое тоже бывает, конечно, работа опасная и всё такое…
Только вот что странно: в том случае, если бы те лендеры, которые приехали в Гемптон, смогли пережить нападение разбойников, то наверняка сообщили бы об этом в управу и потребовали бы вознаграждение за их трупы. Но чего нет, того нет — Кривой не зря всю неделю толкался в людных местах, поскольку такую новость было бы просто невозможно скрыть.
Конечно, его ребят могли бы по-тихому прирезать, но опять же… как бы это выглядело? Особенно, если учесть, что разбойники должны были ожидать свою жертву, прячась в укромном месте на дороге. Да и потом… новостей о мертвяках на дороге тоже не было.
Одним словом, куда ни кинь, всюду клин. Не то, чтобы Кривой очень беспокоился о судьбе своих корешей. Его больше всего волновала неопределённость и неизвестность, не более того. Кроме того, работать одному было несподручно. В конце-то концов, он же не карманник. Вот и сейчас он задумчиво подпирал стену неподалёку от городских ворот, неторопливо шелуша копчёного грейлинга и потягивая холодный лагер из фляжки, с которой Кривой никогда не расставался…
А хороший всё же день выдался! И пусть утро в это время года уже немного прохладное, но ещё достаточно жёлтых листьев на деревьях, да и небо на удивление синее. Кривой поднял голову вверх, расслабленно любуясь погодой-природой. Возле городских ворот началась какая-то суета. Во всяком случае, заспанные стражники перестали зевать и вывалились из своей будки.
«Поди, дрыхли безбожно!» — рассеянно подумал Кривой и мучительно рыгнул — «Ишь, засуетились!»
Стражники, действительно, немного оживились, и вскоре показалась причина для того, чтобы охрана у ворот выползла из своей будки — тяжелая дорожная карета втягивалась в ворота города. Следом зацокали копытами лошади, далее проехала лёгкая коляска, в которой сидела благородная леди. И все без досмотра, как водится.
Разбойник сделал впечатляющий глоток и едва не подавился: он узнал ту леди, что была в коляске. Это же та, которую они с корешами решили «пощипать» совсем недавно. Причём, его друзья-товарищи после этого как в воду канули! Кривой торопливо прожевал то, что было у него во рту, и поспешил вслед за ними. Он прекрасно понимал, что он не сможет их потерять, поскольку в толчее просыпающегося Гемптона скорость их передвижения будет явно невелика.
Карета поехала в сторону рынка, и разбойник мысленно кивнул. Он так и думал. Значит, эти лендеры ничего не знают о том, что на них должно было быть покушение, иначе так спокойно не собирались бы торговать. Впрочем, они не стали останавливаться возле открывающегося рынка и проехали мимо.
«А, нет! Знали!» — решил Кривой, когда тяжёлая карета стала
