Ледокол - Ann Lee
— Юль? — тянет Серёга.
— Ничего не спрашивай Соколов, просто молчи, — прошу я, всё ещё привалившись к нему, перевожу дух.
Надо собраться, где только сил найти?
Смену дорабатываю спокойно, потом Серёга вызывает мне такси и даже провожает до двери квартиры. Но Кира нет, поэтому это оказывается излишним.
Соколов намекает, что может и переночевать у меня, если я боюсь, и я по старой памяти шлю его подальше. Заваливаюсь в кровать, и как мазохистка вспоминаю нашу встречу с Киром, проигрывая в голове все его слова, снова и снова, пока не засыпаю.
35
А на следующий день начинается.
Я не успеваю выйти из квартиры, собралась ехать за Андрейкой, к родителям, как мне тут же на встречу, идёт парень, с огромной корзиной цветов.
— Это шестьдесят первая квартира? — спрашивает он у меня.
— Да, — киваю я, и указываю на номер своей двери.
— Тогда это вам, — протягивает корзину мне, которая оказалась очень тяжёлой.
— Мне? — удивилась я, подпирая, сей дар боком к стенке.
— Да, вы же Кузнецова Юлия?
— Я, — почему-то неуверенно тяну, — но это какая-то ошибка.
— Ну, если вы Юлия и квартира ваша, какая же может быть ошибка, — усмехается парень, и, прощаясь, сбегает по лестнице вниз.
А я стою ошалело рассматриваю цветы, в основном пионы. Красивые, нежные бутоны. Лиловые, розовые, белые.
Неужели этот трогательный жест от Кира?
Но как я не искала, записки не было, видимо предполагалось, что я пойму сама.
И я поняла.
Заперла корзину дома и поехала за сыном. Но это было только начало.
Вечером, были розы.
С утра орхидеи, потом тюльпаны. И приносили не только цветы. И корзины с фруктами. И шоколадное ассорти. И какие-то совершенно роскошные наборы люксовой косметики. Всё это приходило каждый день, то домой, то на работу, пока я, наконец, не набралась смелости и не позвонила ему.
— Ямал, остановись, — сказала вместо приветствия.
— Я приеду, — толи вопрос, толи ставит перед фактом.
— Можешь делать что хочешь, только заканчивай этот балаган, — настроена я была довольно воинственно, — и давай после работы, — и положила трубку.
«Убьёт», — подсказал внутренний голос.
И я даже мысленно представила, что он сжимает трубку сейчас с такой силой, что та жалобно трещит.
Да и по фиг!
Пусть приезжает, тем более что я собрала немного денег, заняла, плюс те которые остались от возврата вещей, может, удастся выкупить немного спокойствия.
* * *
Сегодня работала официанткой в ночную, и всю ночь сканировала зал на предмет присутствия Ямала, но того нигде не было.
Неужели сдержит слово?
Сдержал.
Когда я вышла из ресторана, на пустую парковку, стоял, курил возле своей спортивной машины. Фонари щедро освещали ночную улицу. Погода была по-зимнему холодной, хоть она ещё и не вступила в свои права, Горячее дыхание тут же превращалось в парок. А Кир стоял в распахнутом полупальто. Под ним тонкая любимая черная футболка, из под которой на шее чётко видны буквы татуировки. Увидев меня, достал с переднего сидения опять букет цветов, замер в ожидании.
Ну что ж мы подойдём, мы не гордые.
— Ты думаешь сто первый букет, что-нибудь изменит? — спрашиваю я, не делая попыток взять протянутые цветы.
— Не знаю, — пожимает плечами, и откидывает его на капот машины, выпускает дым — женщинам нравятся цветы!
— Ну да, — фыркаю я, — а ещё им нравится, когда их не душат и не насилуют!
— Бля! Ну, че ты опять завелась! Какого хера тебе ещё надо то? — цедит сквозь зубы.
— Серьёзно, — грустно усмехаюсь я, — ты бы мог просто извиниться для начала!
— Я, по-моему, достаточно извинился, — тоже складывает руки на груди.
— Ну да, конечно, — я достаю из сумочки конверт с деньгами, — на вот, — вкладываю в его руки деньги, — это только малая часть, но я и не бандит, а простая официантка.
Ямал небрежно раскрывает конверт, осматривает вложенные деньги.
— И чё это? — откидывает окурок, хмуриться, смотрит сквозь прищур на меня.
— Оплата мной, моего долга, — ёжусь под порывами ветра.
— Не нуждаюсь, — хмыкает он, и обратно конверт мне возвращает.
— Прекрасно! — не стала ломаться, мне ещё долги возвращать. — Тогда я могу быть свободна! — отворачиваюсь, спешу ретироваться.
Кутаюсь в курточку, и натягиваю пониже шапку.
Вот же гад, стоит руки в карманы засунул.
— Стоять! — чеканит команду, даже двинуться не потрудился.
А я и не думаю подчиниться, хотя и чувствую самой чувствительной на данный момент точкой, что терпение его на исходе.
— Ты блядь, совсем отшибленная! — догоняет и рывком разворачивает к себе. Так давит на предплечье, что больно становиться. Я жмурюсь и пытаюсь упрямо вывернуться.
— Отвали, — продолжаю дёргаться, пока он до хруста не сжимает меня в объятиях, да так что вздохнуть не могу.
— Борзая! — рычит. — Забыла, с кем имеешь дело!
А я только в глаза его смотрю, и чувствую, как от безвыходности наворачиваются слёзы. Я столько за всю жизнь не плакала, как сейчас, постоянно реву. Я смаргиваю, и тяжёлые капли скользят по щекам.
— Ну, че ты ревёшь? Знаешь же что мне по хуй, на все эти сопли-слёзы! — сам, тем не менее, перехватывает меня одной рукой, а второй вытирает влагу со щёк.
— Я знаю, — шмыгаю носом, — тебе на всё по хуй, и на меня в том числе!
— На тебя нет, — тихо говорит, но словно кричит, потому что эти слова, так по ушам бьют.
Я недоверчиво вглядываюсь в серые глаза. Нет, не может быть.
— Ну чего смотришь, красивая, или думаешь, я каждой бабе бы спустил, если бы она мне по яйцам врезала? — криво улыбается Кир.
— Ты сам виноват!
— Виноват, виноват, — соглашается он, — повело меня от наркоты проклятой, ни хрена не помню, что творил!
— Не помнишь? — не доверчиво тяну я.
— Паха рассказал, что тебя помял немного…
— Немного, Кир, — вознегодовала я, и попыталась оттолкнуть, но куда там, против скалы-то не попрёшь, — ты меня чуть не задушил, и не изнасиловал! При всех! Кир, при всех!
— Не верещи, красивая, — морщится он, и крепче сжимает, — я был не прав, а ты молодец что убежала! Вот то, что по яйцам врезала это хреново!
— Ты заслужил, — бурчу в его грудь, перестаю сопротивляться.
— В следующий раз просто думай, ведь если бы я тебя тогда догнал…
— Что? Убил бы? — выныриваю из теплого плена.
— Убил, — коротко и чётко, и от этого мороз по коже.
— Ты просто…
— Сволочь? — подсказал Кир. — Мы,
