Без помощи вашей - Роман Евгеньевич Суржиков
В гостинице он подозвал нескольких слуг, что убирали столы, падая с ног от усталости.
— У вас остановилось много людей, тех, кто бежит от мора. Кто-то пришел пеший, у кого-то нет денег оплатить проезд… Может, мальцы есть или девицы — вам виднее… Словом, мы завтра уезжаем в Южный Путь, и в фургонах найдется место человек на шесть. А то и на восемь, если дети.
Хармон говорил, опустив глаза в пол. Он не смог бы разумно сказать, зачем это делает, оттого чувствовал себя неловко.
* * *
Оставленный хозяином в таверне, Джоакин Ив Ханна колебался недолго. После двух недель пути он, наконец, очутился в городе — и для чего? Неужто затем, чтобы провести ночь в фургоне среди вонючего двора, в обществе угрюмого мужлана Снайпа? Ну уж нет, Джоакин рассчитывал на компанию поинтереснее. Так что, влив в глотку кубок горького вина, он покинул таверну и прошел таки упомянутые Хармоном два квартала, свернул налево, а у башмачной — направо.
Заведения разочаровали парня. Начать хотя бы с того, что мужчин он увидал в разы больше, чем девиц. «Пташки», как их тут называли, были все напропалую заняты, лишь изредка они показывались в общей зале на первом этаже и сразу вновь исчезали наверху, уведя кого-то из посетителей. Мужики ждали, хлебали кислое пойло, выдаваемое здесь за эль, раздраженно зубоскалили. Добрая треть шуток касалась вопроса, что случится раньше: Излучину выкосит сизый мор, или их все-таки обслужат? Джоакин сумел рассмотреть нескольких «пташек». Одна из них годилась ему в матери, другая больно уж смахивала на корову выражением лица и размером известных органов, третья при близком рассмотрении выглядела столь усталой и измученной, что смерть от мора представлялась милосердным исходом для нее. Эта, третья, появившись в зале, оглядела посетителей исподлобья, подошла к Джоакину, вытирая ладони о подол платья, и просипела:
— Ну, пойдем, красавчик…
Смотрела она при этом пониже середины Джоакиновой груди, еще и в сторону, чтобы уж точно не встретиться с ним взглядом. Ее сальные волосы сбились набок и спутались, губы до того бескровны, словно их вовсе не было. Джоакин Ив Ханна дрогнул и позорно бежал.
Пройдясь по ночной свежести и восстановив утраченное было душевное равновесие, он вновь вошел в гостиничную таверну. Здесь было, на самом-то деле, значительно чище, чем показалось ему в первый раз. Он бросил на стойку несколько медяков, наполовину осушил кубок терпкого и крепкого вина, вполне даже сносного, и огляделся в поисках свободного стола или компании, к которой хотелось бы присоседиться.
Тут он услыхал обрывок чьих-то слов:
— …из клетки упорхнула?
Следом раздался нестройный гогот. Слова были обращены к миловидной девушке с волосами цвета пшеницы, говорил их кто-то из компании мастеровых за длинным столом. Девица сидела одна в темном углу и изо всех сил старалась выглядеть невидимой. Впрочем, недостаточно успешно.
— Чего порхаешь одна? Ночью голубки не летают, а по гнездам сидят. Айда в мое гнездышко! С руки покормлю!
Мастеровые заржали громче. Джоакин приблизился, нарочито откинув плащ с эфеса.
— Если хотите сказать что-то моей даме, сперва скажите мне.
Пьянчуги мигом отвели глаза и уставились каждый в свою кружку. Джоакин присел рядом с девушкой.
— Надеюсь, сударыня, вы не возражаете против моего вмешательства?
Она отнюдь не возражала.
— Благодарю вас, сир, — тихо сказала девушка, осторожно оглядев его.
— Джоакин Ив Ханна, к вашим услугам, — приосанился охранник.
— Меня зовут Полли… Полли Дженет Харви, я из Ниара.
Ее волосы стекали ниже плеч, глаза были васильковыми, брови — тонкими и светлыми. На ней было коричневое шерстяное платье со шнуровкой на груди и белая блуза. Рукава подкатаны, открыв взгляду хрупкие запястья. Хорошенькая мещанка. Джоакин сделал большой глоток.
— Позволите ли угостить вас вином?
Не дожидаясь ответа, он подозвал служанку и сделал заказ. Вскоре перед ними возник штоф вина, горка лепешек, тарелка с сыром и ветчиной. Джоакин быстро захмелел и раскраснелся. Девушка ела и пила с большой скромностью, хотя было видно, что она голодна.
— Какими судьбами вы тут, сударыня? — глупо спросил Джоакин.
— Как и все… В Ниаре мор, разве вы не знаете, сир?
Следовало бы поправить ее, чтобы не награждала его чужим титулом, но Джоакин решил повременить.
— О, да. Я слыхал это страшное известие. Соболезную вам и другим горожанам Ниара, и… да.
Он веско насупил брови и покивал.
— Благодарю, сир. А что привело сюда вас? Ведь вы прибыли сегодня паромом, я видела, как вы ехали впереди обоза.
— Жизнь воина — странствие, — он помолчал, смакуя собственные слова. — Дела звали меня в Южный Путь, и я разделил дорогу с Хармоном-торговцем. Он и его люди нуждаются в моей защите.
— Так вы идете в Южный Путь? — девушка как будто оживилась.
— Туда. Сперва до Сельмора, а дальше на восток, к морю. Вы видели море, сударыня? — Она покачала головой. — Ничего нет прекраснее моря! Это могучая неудержимая стихия, самый сильный человек рядом с морем — все равно, что муравей на спине льва! Станешь на прибрежной скале — и чувствуешь, как сила проходит сквозь тебя.
Наибольшая водная преграда, когда-либо виденная Джоакином, был весенний Ханай, через который они переправились нынче днем. Но молодой воин слышал о море вполне достаточно, чтобы хорошо представить себе его.
— Вы идете в Южный Путь, сир… — повторила девушка.
— Ну, да. А вы что, знаете там кого-нибудь?
— Мои двоюродные братья живут там. На севере, в Эльфорте на Мудрой реке… — она замялась, словно собираясь с духом.
— Знаю такое место, — покивал Джоакин. — Это почти у границы с Ориджином. Начинаются холмы, а дальше — горы…
Мысль об Ориджине навеяла ему мечтательность. Пройти посвящение в долине Первой Зимы, получить рыцарское званье от самого герцога Ориджина — высочайшая честь, какой может удостоиться молодой воин. Вот с чего стоит начинать военную карьеру!.. Вдруг Джоакин спохватился.
— Постойте, сударыня, вы, верно, хотите отправиться на север вместе с нами?
— Я надеялась… Возможно, вас не затруднит,
