На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева
Когда Фредди с влажными волосами в халате вышел в гостиную, на большом столе уже красовался поднос с ужином, а Джонатан заканчивал сервировку.
– Ты чувствуешь время еды не хуже парней.
– Они пастухи, а я ковбой, – весело ответил Фредди. – Какая разница, а? Ну, лендлорд?
Джонатан подозрительно посмотрел на него. Пастуха от ковбоя всегда отличали по цвету кожи. Рабы же и пастухами не считались. Чего это Фредди придумал?
– По оружию, Джонни, – рассмеялся Фредди. – У ковбоя кольт, а у пастуха нож. Вот и вся разница.
– Убедил, – улыбнулся Джонатан. – Садись ужинать.
– Кстати, ленча и обеда у меня тоже не было.
– Ты же сам сказал, что перекусил, – преувеличенно возмутился Джонатан.
– Перекусить и поесть, – Фредди сел к столу, – разные вещи. Разница же…
– Как между пастухом и ковбоем. Ты уже объяснял.
– Верно, Джонни. А в чём разница между ножом и кольтом?
– Нож дешевле.
– Верно. И ещё?
– Дальность меньшая.
– И ещё?
– Шума меньше.
– Тоже верно, – Фредди энергично расправлялся со знаменитым стейком «Примы» – края свисают с тарелки, корочка по всей поверхности и сочащаяся кровью мякоть внутри. – А ещё? Не знаешь? Так слушай. Кольт всегда при тебе, а за ножом приходится ходить, да ещё вытаскивать и вытирать. Хлопотно слишком. Увидишь сам завтра, как они начнут после каждого броска бегать к мишеням, вытаскивать… – Фредди оглядел пустую тарелку, удовлетворённо улыбнулся и повторил: – Вот увидишь.
Джонатан, с улыбкой глядя на него, кивнул и налил кофе.
– Ну что, поговорим о завтрашнем?
– Поговорим, – согласился Фредди. – Завтра я не сужу. На ножи и борьбу другие команды, а нам дают поиграть. Только Берти, бедолага, без роздыха. Ему верят безоговорочно, и он будет до конца.
– Хороший парень, – согласился Джонатан.
– Он умён, Джонни. И образован. Студент, – в голосе Фредди прозвучала лёгкая зависть. – Ну, ладно. Завтра играем. На ножах Эндрю первый. Поверь мне. Я видел, что он может.
– Эркин?
– Отстанет. На сколько… зависит от состава. Думаю, в первый десяток пробьётся, скорее начало второй пятёрки.
– Ясно. А борьба?
Фредди медленно и широко улыбнулся.
– Нам сделали подарок, Джонни.
– А именно?
– Информация. Самое ценное. Слушай внимательно.
– Интересное вступление.
– Таких, как Эркин, ещё девять. Финальная борьба будет только между ними.
– Стоп, не понял. Таких, как Эркин?
– Джонни, – Фредди укоризненно покачал головой. – Тот блондинчик называл ту же цифру.
– Тот, это который? Ах, чёрт! Значит…
– Сообразил, наконец? Тогда дальше. В единоборстве будет побеждать тот, кто старше. Большая разница в годах – победа быстрая. Маленькая – борьба затяжная. Одногодки – результат непредсказуем.
– Это уговор?
– Объективная закономерность. Вспомни блондинчика. С возрастом мышечная масса больше. Ну, и опыт соответственно. Перевари услышанное, Джонни, а я глотну.
Фредди взял свою чашку, отпил кофе, долил коньяком и откинулся на спинку стула, всей позой демонстрируя блаженство. Джонатан сосредоточенно курил, разглядывая свою чашку. Наконец, поднял на Фредди глаза:
– Он… сам это сказал?
– Да. И подчеркнул, что это нам троим. Только.
– Троим?
– Эндрю ты не считаешь?
– Да, конечно. А разве он не борется?
– Ты всё забыл, Джонни? Там же рубашки снимают.
– Ну так… Ах, чёрт, действительно голова кругом. Ну, конечно. Нам троим… Но, Фредди, парень за так дал такую информацию?
– Джонни! – тон Фредди стал резким. – Парень отдаёт нам свою жизнь. И ещё девять жизней! Это, – Фредди повторил с нажимом: – Это ты понимаешь? Вспомни. Исследования…
– Хорошо, – кивнул Джонатан. – Обоснование ставок… Ну, какой лендлорд играет против своего пастуха?
– Ты, Джонни. Сегодня на скачках. Или скажешь, – Фредди насмешливо подмигнул, – что ты это сделал специально?
– Так уж получилось, Фредди.
– И сколько ты продул русскому?
– Пятьсот кредиток. Ты знаешь даже это?
– Проигрыш Бредли – всегда сенсация. Счастливчик Джонни лопухнулся на скачках! Дамы в обмороках валяются.
– Ладно тебе.
– Ладно, Джонни. Это мы ещё обсудим, – тон Фредди был настолько многообещающим, что Джонатан рассмеялся. – А теперь… Обоснование ставок на тебе. Ещё вопросы?
– Эркин старший?
– Да. Но он говорит, что кое с кем придётся повозиться. Но думаю, справится. Они сегодня массаж друг другу делали перед мастерством и договорились бороться честно, но до конца.
– Честная борьба всегда хорошо.
– Согласен.
– И ещё… Он их назвал тебе?
– Нет. Мне было сказано так. Цитирую. Ты меня во всех видах видел и их угадаешь. Это первое. Второе. Ты цветных по именам знаешь? Я нет. И ты нет. И третье. Ты же наверняка приметил кое-кого из них на мастерстве. Я так пятерых примерно могу припомнить.
– Верно. Я тоже обратил внимание.
– Ну вот. Я думаю, Джонни, разберёмся.
Джонатан кивнул. Налил себе ещё коньяку и вопросительно посмотрел на Фредди. Тот кивнул, подставляя рюмку.
– Фредди, парень представляет ценность информации?
– На этот раз – да. Он достаточно нагляделся сегодня на игру и хочет дать нам… нет, это именно подарок. И доверие.
– Я понимаю. Но… он сам не играет?
– Он участвует во всём, кроме стрельбы. А её они оба даже смотреть не ходили.
– Да, Эндрю вроде мелькнул и всё. Они не сказали, почему?
– Как я понял, Эркину в это время делали массаж, а Эндрю… может, на стрёме стоял, может, ещё что. Это важно, Джонни?
– Ты прав.
– Ну, раз я прав, всё съедено, почти выпито, главное сказано, то я пойду.
Джонатан рассмеялся.
– Я, признаться, думал, ты здесь и заночуешь.
– С радостью. Но меня ждут.
– Боишься нарушить график?
Фредди показал ему оттопыренный большой палец и встал.
– Пока укладываюсь, Джонни. Но мысль отличная.
– Ладно, пойдём вместе.
– Выйдем, Джонни.
– Не волнуйся, не столкнёмся.
Фредди пошёл в спальню, на ходу стаскивая халат. Джонатан, всё ещё смеясь, встал, ещё раз полюбовался розетками и окликнул Фредди:
– Ты готов?
– Всегда! – Фредди, уже переодевшись, вошёл в гостиную. – Пошли.
Вечерняя гульба, плавно перейдя в ночную, стала глуше, но оставалась гульбой.
Расставшись с Андреем, Эркин ещё поболтался по немногим улицам Бифпита и, испробовав весь ассортимент развлечений, решил вернуться в гостиницу. И из-за проснувшейся внезапно осторожности пошёл не по Мейн-стрит, а задами, бесшумно пробираясь между живыми изгородями и сетчатыми заборами. Здесь тоже гуляли, и вряд ли бы кто следил за ним, но привычка была сильнее. И лёгкое опьянение – пил он не так уж
