Горький вкус предательства - Екатерина Янова
Вдруг сзади слышу торопливые шаги. Оборачиваюсь. О господи! Никита. Опять он.
Подскакивает к нам.
– Что случилось, Алиса? – с тревогой оглядывает нас.
И мне бы его прогнать, но сейчас не до обид и претензий.
– Ариша упала, – голос мой дрожит. – Она головкой ударилась о штырь, нам нужно в больницу, – всхлипываю всё же, не сдержав слёз.
– Тихо, тихо. Всё будет хорошо, – помогает он подняться нам. – Пойдём в дом, я посмотрю, что там у малышки, ты возьмёшь документы, и мы поедем в больницу, хорошо?
– У нас нет документов, – всхлипываю опять. – Вернее, может они и есть, но у Игната, а я не могу до него дозвониться, – в голосе моём звучит паника.
– Спокойно, всё решим, пойдём, – обнимает меня за плечи Никита, а я не в силах его оттолкнуть.
В доме он усаживает нас, сам находит аптечку. Ариша уже устала плакать и сейчас только хрипло всхлипывает, уткнувшись в мою грудь. А меня трясёт, я боюсь отнять руку с окровавленным платком от её лобика, чтобы посмотреть, что там.
– Алиса, всё хорошо, – уговаривает меня Никита. – Я просто посмотрю, дай сюда.
Убирает мою руку, у меня сердце начинает колотиться ещё сильнее, когда я вижу глубокий рваный порез, кровь уже не течёт, но тут и без специалистов понятно, что придётся зашивать. Господи, как это случилось? Как я могла отвлечься? Начинаю всхлипывать.
– Алиса, посмотри на меня, – так и делаю, потому что не справляюсь. Да, сейчас я понимаю, насколько я беспомощна, и ни на что не способна. – Сейчас я обработаю рану, а ты держи дочку, – командует Ник, а сам быстро вытирает антисептической салфеткой кровь с личика Ариши, прикладывает к ране стерильную салфетку, приклеивает пластырь.
Ариша начинает плакать сильнее, но почти сразу успокаивается, нервно теребя соску. Сонно моргает. Устала моя крошка кричать.
– Всё, сейчас мы поедем в больницу, собирайся.
– Но…
– Ни о чём не переживай, – говорит твёрдо Ник. – Я всё решу, хорошо?
Киваю. Сейчас мне отчаянно нужна помощь, сама я точно не справлюсь.
– Дай мне дочку, – просит Никита. – А сама пойди, возьми самые необходимые вещи, и поехали. Я жду.
Отдаю Никите Аришу на руки, она, видимо, от стресса, даже не начинает плакать сильнее, только сонно моргает, рвано всхлипывая.
Вижу, как Никита бережно принимает её из моих рук, начинает воровать.
– А кто тут такая красивая девочка, иди ко мне сладкая. Пойдёшь в гости к дяде Нику? У меня есть игрушки.
Внутри всё сжимается от этой картины. В самых тайных уголках души я мечтала об этом, иногда мне снились вот такие запретные сны, как мы счастливы втроём, как Никита подкидывает нашу дочь вверх, а она заливисто смеётся.
Всё, не время этим мыслям, срываюсь с места, скидываю в сумку самое необходимое для ребёнка, спускаюсь.
– Я готова, поехали.
В этот момент Никита поднимает на меня глаза. И я вижу в них столько смешанных чувств, восхищение, сожаление и любовь…
– Скажи, Алиса, – смотрит он на меня пронзительно. – Это моя дочь?
Глава 16.
Алиса замирает от моего вопроса как вкопанная. Мне кажется, или её рука сильнее сжимает детскую сумку, чтобы не выдать дрожь?
– Нет, – уверенно отвечает она. – Это не твоя дочь, – на последнем слове голос просаживается.
Смотрю на Алису пристально и понимаю, что не верю ей. Но спорить я не буду. Я всё выясню по-другому.
Сам не знаю, почему спросил именно сейчас. Эта мысль долбанула меня по голове, когда я рассматривал спящую на руках малышку. Я пытался найти в ней хоть какие-то черты Игната, и не смог. Девочка точно похожа на свою маму, а ещё, мне на секунду показалось, что на меня.
– Хорошо, – киваю, решая оставить сейчас этот скользкий вопрос. – Поехали.
Алиса хочет забрать у меня девочку, но я не позволяю. Не хочу отдавать эту куколку. Она такая красивая, трогательная, тёплая. Ангелок в чистом виде. Не думаю, что у малышки серьёзная травма, скорее всего, царапина хоть и глубокая, но всё равно страшно за неё.
А если всё же моя?
В груди предательски сжимается. Тяжело сглатываю от этой заманчивой, но бесконечно ранящей мысли. Лучше не думать в ту сторону, потому что если я поверю, а потом окажется, что нет… Такое разочарование ударит слишком больно в и без того развороченное сердце.
– Она спит, не буди, я отдам тебе её в машине, – прижимаю Аришу к себе чуть сильнее.
Идём по дорожке, выходим со двора, я открываю с брелока свои ворота.
– Как ты попал в наш двор? – вдруг спрашивает Алиса.
– Через забор, – усмехаюсь, глядя на неё.
– Ты опять следил за нами? – в голосе звучит явная претензия.
– В этот раз не специально. Вернулся как раз и услышал плач ребёнка.
Это почти правда. Не буду уточнять, что ждал, когда они выйдут гулять довольно долго и уже потерял надежду. Уехал по делам, а когда вернулся, услышал крик Ариши.
Доходим до моей машины, передаю девочку аккуратно Алисе, открываю перед ней заднюю дверь.
– У меня есть детское кресло, могу установить.
– У тебя? – смотрит удивлённо Алиса.
– Да, – улыбаюсь. – У меня тоже есть кого в нём возить.
– Понятно, – поджимает губы Алиса. Большего не спрашивает, но по лицу вижу, что уже придумала совершенно неверный ответ. – Не доставай, не надо. Пусть Ариша у меня на руках будет. Она же спит.
– Как скажешь.
Алиса отворачивается к окну. И взгляд этот… Неужели ты ревнуешь, детка? Или это мои больные фантазии?
Сажусь за руль, выезжаю со двора.
– У меня есть крестница, её зовут Соня. Ей примерно столько же, сколько твоей дочери. Они даже чем-то похожи, – рассказываю я, чтобы Алиса не придумывала себе того, чего нет.
– Понятно, – отвечает прохладно, глядя в окно. – Рада за тебя.
Усмехаюсь. Вижу я, как ты рада, детка.
Приезжаем в приёмный покой, там очередь такая, что страшно. Алиса смотрит на всё это растерянно. Понимаю, что если пойдём напрямую, то придётся долго ждать, а потом нас будут мурыжить из-за проблем с документами, и неизвестно, примут ли вообще.
