Инквизитор - Борис Вячеславович Конофальский
— Нет, едем на заре, — беззаботно отвечал Волков. — Хочу побыстрее отсюда уехать.
— Так телега ж плохая. Кузнец говорит…
— Да к дьяволу твоего кузнеца. Вещи в мешки, на коней погрузим и увезем как-нибудь. Лишь бы уехать отсюда. Дурные тут у вас места.
— Места-то дурные, что ж сказать. Только, вот, раз барон у вас теперь в дружках — пару дней могли и подождать, пока кузнец телегу ремонтирует.
— А я смотрю, тебе понравилось на кухне у барона.
— А кому ж не понравится? Бобы с салом, целый горшок. Сказали — жри, сколько сожрешь. И хлеба ешь — сколько съешь. Так еще и пива дали. — Он еще что-то хотел сказать, как его конь резко дернулся в сторону, так, что Ёган чуть не уронил факел. — У, черт.
— Ты коня-то не дергай. Он в темноте лучше тебя видит, а еще и носом чует. — Заметил Волков.
— Да я и не дергал его, — удивленно произнес Ёган. — Дурной он какой-то.
И снова конь дернулся, подсел а задние ноги, не захотел идти вперед.
— Да что с тобой? Не пойму, кто из нас пьян, болван, — произнес солдат, и тут и его конь встал. — Эй, ну а ты-то что?
В ответ его старый добрый конь тихо заржал, почти заговорил.
— Ну, хватит тебе, — Волков погладил коня по шее. — Поехали потихоньку.
Он чуть дал шпор, и конь нехотя двинулся вперед, за конем Ёгана, за факелом. Тот чуть остановился впереди, дожидаясь солдата.
— Ну, хоть тучки разлетелись. Теперь видать, куда ехать. — Говорил Ёган. — Близко уже. Вон, уже и огонечек видно, что у харчевни висит.
И тут справа от них, в ночной тишине, оглушительно громко хрустнула ветка. Конь солдата снова тихо заржал. Конь Ёганал дернулся, чуть не роняя седока, сам он едва удержал факел.
— А, ну, тихо, ты, мешок с колбасой, — ругался Ёган.
И в этот момент снова оглушительно громко захрустели ветки, совсем рядом. Что-то большое и тяжелое мерно, но быстро ломилось через кустарник. Солдат и слуга смотрели в темноту в сторону источника звука. И одновременно оба в десятке шагов у себя увидели два зеленых звериных глаза. Большие, яркие, жуткие, смотрящие на них. Дышало оно с бульканьем, глубоко и надрывно. И низко подрыкивало с каждым движением.
— А-а! — Заорал Ёган. — Никак медведь. Медведь, господин, медведь!
Его конь рванул вперед так, что Ёган уронил факел. Конь солдата бросился вслед за ним. Солдата откинуло назад, и он каким-то чудом удержался в седле.
— Стой, ты, демон! — Рычал он на коня, здоровой рукой изо всех сил натягивая поводья. — Убьёмся же насмерть.
Но конь не слушал ни его, ни поводья и летел по ночной дороге, каким-то чудом перепрыгивая лужи и объезжая препятствия. Солдат не знал, гнался ли за ним этот зверь. Все, что он делал, — пытался не вывалиться из седла, потому что управлять конем было невозможно, до той самой минуты, пока они не въехали в деревню. Тут, на пригорке, где уже пахло навозом, золой и дымом, он смог успокоить коня, хотя тот продолжал гарцевать, дрожать и тихонько ржать.
— Ну, чего ты, дурень? Успокойся. — Говорил солдат, всматриваясь в темноту. — Нет никого уже, отстал он.
Сам при этом поглаживал эфес. И тут, прямо из тьмы, на них выскочил конь, с храпом пронесся мимо. Всё, что мог понять Волков, — это то, что Ёгана на нем не было.
— Испугал, зараза, — выругался солдат.
Он действительно испугался. Перевел дух и заорал в темноту:
— Ёган!
Где-то, совсем рядом, залилась лаем собака. Еще одна ей ответила. Перекличку подхватила ещё одна, и так по всей деревне.
— Ёган! — Не унимался солдат. — Ёган!
Но отвечали ему только собаки.
— Так, — произнес он, чуть подумав. — Придется будить людей.
Он было хотел отъехать от деревни, покричать еще, но конь отказался, зло фыркнув и замотав головой, скакнул и встал, как вкопанный.
— Чертов трус, — сказал солдат. — Ладно, поехали в харчевню, разбудим людей. Будем искать этого дурня.
Весь хмель как рукой сняло. К харчевне он подъехал уже трезвый, и под фонарем харчевни увидел Ёгана.
— А я жду вас, жду, — обрадовался тот.
— Я ору на всю деревню.
— Не слыхал.
— Конь где?
— Так на привязи он, вон.
— А ты как сюда попал?
— Так этот дьявол меня скинул, я за вами побежал.
— За нами? — Солдат смотрел на него с непониманием. — Я на окраине деревни орал тебе, аж охрип. Как ты пеший вперед меня здесь оказался?
— Так не знаю, за вами бежал. Прибежал, а вас нету. Потом конь мой прибежал, потом вы приехали. Я и не слышал, кто, где орет.
— Ясно, — сказал солдат, спрыгнул с коня и стал каблуком стучать в дверь. — Хозяин, отворяй.
— Идите с Богом, — кто-то крикнул из-за двери. — Лечь уже негде.
— Отворяйте, дьяволы, а то запалю хибару, — орал солдат, ещё сильнее стуча каблуком в дверь.
Наконец, кто-то отпер засовы и открыл дверь. На пороге стоял хозяин с лампой и его батрак с топором.
— Ах, это вы, — облегченно вздохнул хозяин и жестом пригласил войти.
— Завтра на заре я съезжаю, — сказал солдат, переступая через спящих на полу постояльцев. — Посчитай все, а сейчас покорми коней.
— Слушаюсь, слушаюсь, — кивал хозяин.
— Ёган, — продолжал Волков, — проследи, что бы покормил и напоил, и почисть всех лошадок наших. Как почистишь — начинай собирать вещи. На заре поедем.
— То есть не поспать мне, — вздохнул Ёган.
— Потом выспишься.
Трактирщик, его батрак и Ёган пошли на конюшню, а Волков двинулся к своим покоям и прямо у лестницы увидел Хильду. Она только что проснулась, была простоволоса, в нижней рубахе и с лампой в руке.
— Вы прямо как разбойник, всех всполошили да напугали, — недовольно произнесла девушка.
Солдат залез в кошель, достал оттуда две монеты по пять крейцеров, протянул ей.
— Чего это? — Спросила девица глядя на монеты.
— Десять крейцеров. Придешь ко мне?
— Прям разбежалась.
— Я на заре уеду. Упустишь деньги.
Он протягивал ей монеты, девушка лампой осветила их стояла в нерешительности. Не брала.
— Ну, берёшь? — Солдат ждал, не убирая денег.
— Тихо вы, — прошептала девица, огляделась, и, забирая монеты, произнесла. — Папаша ляжет, так приду.
Ёган еще гремел чем-то на конюшне, когда почти беззвучно Брунхильда поднялась по лестнице в покои солдата. Осветила их лампой, огляделась, стеснялась, стояла, как будто с духом собиралась. Солдат уже лежал в кровати. Девушка заметно волновалась, встала в двух шагах от кровати, но к ней не подходил:
— Ну что встала? Сюда иди. — Солдат приподнялся
