Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1977 год
— А это еще одна напасть. Кладоискатели. Как мухи на мед к нам слетаются.
— Кладоискатели на Голгофе? Скит-то бедный был. По книге вкладов, там всего два-три серебряных креста, и те в соловецкой ризнице хранились. А помнишь, у Пришвина — любая общепитовская столовая даст сто очков вперед их трапезной?
— Это ты читал Пришвина и историю монастыря. А он дикарь. Слышал басни, вот глаза и разгорелись. Он, может, один такой на тысячу, но вот придет ночью с кувалдой и крушит, что под руку попадет. Судить за это надо.
...После озера Банного мы обследовали металлоискателем озера Садка и Большое Гблгофское. И снова — все, что угодно, кроме колоколов. Тайна соловецких колоколов так и оставалась тайной...
Но вот однажды паутинка ссылок и очевидцев привела нас в семью Анны Ильиничны Бронниковой, заслуженной учительницы, кавалера ордена Ленина. Самой Анны Ильиничны дома не оказалось — уехала в Архангельск. Нас встретил ее сын — Энгельс Бронников. 18 лет назад, в 1958 году, сопровождал Энгельс экспедицию К. П. Гемп. Ксения Петровна, выдающийся ученый-биолог, занималась разведкой запасов ламинарии вокруг Анзерского. Ходили, конечно, и по острову. На горе Голгофа, но не на колокольне, а просто так, на двух столбах висел колокол. Даже фотография есть, где Энгельс рядом с ним снят. А куда он потом делся — неизвестно. С Ксенией Петровной связаться мы не смогли. И только лишь в Москве получили письмо сотрудника музея О. Шапошник, которая расспросила Ксению Петровну о колоколах.
И вот что она сказала. При перевозке колоколов с Соловецких островов на материк в 1924 году (значит, все же их вывозили!) теплоход «Поморье» (или «Карелия») с баржей, выйдя из бухты Благополучия, наткнулся на мель чуть западнее Песьих луд. Там и затонула баржа с колоколами. Ксения Петровна даже очертила район, где это могло произойти.
...Если бы мы это знали раньше!
Комментарий директора соловецкого государственного историко-архитектурного и природного музея-заповедника Л. В. Лопаткиной
Я понимаю чувство неудовлетворенности ребят. Но не принимаю его. Слишком большие цели они поставили перед собой — на первый же полевой сезон.
Утешать не буду — видимо, это бесполезно. Просто подведу итоги хотя бы того «невезучего» отряда, что занимался поисками колоколов. Да, пока колоколов нет, но за довольно короткое время ребята собрали и обработали свидетельства очевидцев — и кто знает, сколько крупиц истины выявят они при дальнейшем «камеральном» изучении; провели планомерный осмотр дна большей части озер Банное, Садка и Большого Голгофского, где, по преданиям, были затоплены колокола, — и во время поисков были собраны данные, интересующие гидрографов, биологов, почвоведов, а нам переданы предметы музейного значения. И кроме того, нам кажется, что сообщение Ксении Петровны Гемп обнадеживающее. Именно поэтому дирекцией музея принято решение о продолжении экспедиции с участием клуба «Волна» на Соловецких островах в 1977 году.
Никакую «Трою» наскоком «кавалерийским» не откроешь. Мы взялись за долгое, кропотливое, но очень благородное дело. И думаю, не случайно начало экспедиции совпало с принятием чрезвычайно важного, своевременного Закона об охране и исследовании исторических памятников.
Со всех сторон — море
Единственный город, порт и столица этого острова, носит название Джемстаун. Над причалом нависает черная и влажная скала. У подножия грозной глыбы приютилась маленькая, словно рампа театральной сцены, набережная, отгороженная от города высокой каменной стеной. И далеко не сразу удается заметить в этом массивном сооружении замаскированную зеленью арку с гербом — «парадный подъезд» острова Святой Елены.
На площади, прилегающей к порту, высится церковь святого Джемса. Ее шпиль прежде всего виден кораблям, входящим в бухту Джемс.
Слева еще одна стена. За ней виднеется крепость, в далеком прошлом форт Ост-Индской компании, а ныне островной административный центр. Отсюда нити управления тянутся далеко за пределы Святой Елены. Джемстауну подчинены острова Вознесения, Гоф и Тристан-да-Кунья. Огромные расстояния отделяют их друг от друга. Остров Вознесения лежит почти у самого экватора, Гоф и Тристан-да-Кунья — близ черты «ревущих сороковых» широт. Пожалуй, трудно найти другую такую маленькую столицу — население ее всего 1600 человек,— управляющую столь широко раскинувшимся «архипелагом».
В площадь упирается Мэйн-стрит — в буквальном переводе и по сути своей «главная улица» города, да и всего острова Святой Елены. Количество стоящих вдоль тротуаров Мэйн-стрит машин — в расчете на каждого жителя — ничуть не меньше, чем в любой европейской столице. Казалось бы, зачем на крошечном острове столько автомобилей? Но в том-то и дело, что автомобиль тут воистину «не роскошь, а средство передвижения», причем гораздо более нужное, чем в Париже или Вене, где и шоссейные дороги не так круты, и в достатке имеется общественный транспорт, и кружной путь всегда длиннее прямого (здесь, на гористом островке, — наоборот!).
На Мэйн-стрит все «главное»: главные магазины, главные мастерские и притягательный для всех без исключения иностранных туристов главный почтамт. Только здесь можно купить уникальные марки с изображением четырех островов заморской британской колонии. С таким соблазном не властны справиться даже люди, к филателии абсолютно равнодушные. И в день, когда чужеземцы высыпают с океанского лайнера на Мэйн-стрит, в маленьком помещении почтамта вырастает очередь — явление для Святой Елены из ряда вон выходящее...
Глава историческая: «как провалилась конспирация»
...Долгие дни ничто не нарушало одуряющего однообразия забывшегося в жаркой дремоте океана. И вдруг облако... Самое настоящее облако на горизонте!
Команда встрепенулась. Жоао да Нова Костело и его матросы прекрасно знали, что тучи нередко предвещают сушу задолго до того, как появится сам берег.
Облако выросло, вспорхнуло над океаном, и между ним и водой проглянул еле заметный силуэт земной тверди. Правда, прибрежный ландшафт, развернувшийся вскоре перед моряками, согнал блаженные улыбки с лиц первооткрывателей. Мрачные, обрывающиеся в море скалы не вселяли надежд на благополучную высадку. Поначалу вообще казалось, что обнаруженный остров — это сплошная неприступная скала. Но Жоао да Нова решил обогнуть новооткрытую землю. Моряки с напряжением всматривались в пепельно-серые, зеленоватые, красно-бурые обрывы.
В конце концов португальцы отыскали единственное место, где раздавшиеся скалы открывали путь к зеленой долине, сжатой каменистыми грядами. Долина убегала в глубь острова и терялась среди холмов, густо поросших лесом.
В этот день, 21 мая 1502 года, католическая церковь славила первого среди владык Рима христианского императора Константина и его мать Елену, причисленных к лику святых. Имя Елены и получил открытый португальцами остров.
Высадившиеся на остров моряки нашли все, о чем мечтали: и вкусную родниковую воду, и фруктовые деревья, и пернатую дичь. Не нашли они только людей: остров оказался необитаем. Ну что же, тем лучше — никому не доказывая своих прав, можно безраздельно пользоваться неожиданным и щедрым подарком судьбы.
Узнав об открытиях Жоао да Нова, Португалия задумала превратить свое новое владение в промежуточную базу для кораблей, совершающих многомесячные походы в Индию за пряностями.
Для начала на крошечный, еще не тронутый цивилизацией клочок земли завезли коз. Животные быстро освоились на новом месте и за несколько лет расплодились в неимоверном количестве. Теперь остров стал не только портом, где можно было укрыться от бури и подремонтировать корабли, но и «кладовой» с неограниченным запасом мяса. И чтобы без особых осложнений сохранить эту морскую базу за собой, решили держать открытие в строгой тайне. Благодаря тщательной конспирации остров Святой Елены оставался засекреченным более восьмидесяти лет. Однако в 1588 году англичанин сэр Томас Кавендиш, совершавший кругосветное плавание на корабле «Желание», обнаружил остров, высадился на него и не меньше португальцев восхитился его прелестями. Л пуще того сэра Томаса поразили многотысячные козьи полчища: некоторые стада, бродя в поисках пищи, растягивались почти на милю. Обо всем увиденном Кавендиш соответственно доложил, но в отличие от»Португалии Англия не стала делать тайны из своего открытия. А вскоре торговые суда многих стран, но чаще английские и голландские, стали прокладывать свои курсы с таким расчетом, чтобы непременно посетить крошечный оазис в безбрежной морской пустыне.
Глава современная: «самый беспомощный город»
Существует такой недуг — боязнь замкнутого пространства, клаустрофобия. Нечто подобное испытывает житель большого европейского города, оказавшись в Джемстауне на улице Наполеона. И не удивительно: сразу же за домами, в один-два ряда вытянувшимися вдоль узкой асфальтированной полоски, вверх круто уходят склоны трехсотметрового ущелья.
