Тайное местечко - Виктория Викторовна Балашова
— Меня зовут Лекса из Рода Волка, я из дружины смотрящих Князя Центральных земель, Главомысла из Рода Ястреба. Здесь по воле Князя и по Кону, веду дело о разногласиях в Родах Барсука и Куницы, что сейчас усугубилось делом о владетеле дорожного дома Трофиме Домовом. Хочу узнать твою версию случившегося.
Остап кивнул, принимая информацию и стал ждать вопросов.
Капюшон чуть заметно хмыкнул. Видать реакция допрашиваемого его веселила. Но он продолжил:
— Представься.
— Могу я узнать, как моя спутница, и всё ли с ней хорошо.
— Можешь.
Оказалось, что в игру с хитрыми ответами тут умеют играть оба.
— Прошу Лекса из Рода Волка ответить мне, что с моей спутницей Олесей, в порядке ли она.
— В порядке. Представься.
— Остап из Рода Барсука.
— Откуда идёшь?
— Из очень отдалённых мест, сюда уже из края, где Берендеевка и где живёт Аглая Дормидонтовна Яговишна.
— Возвращаешься в Род?
— Ну, как бы и да, но я там никогда не был. Иду знакомиться с Родом, хотел представиться Главе Рода.
— А Трофима-то за что?
— А Трофима не я, ну и не Олеся, не мы это! Он классный мужик…
— Какой?
— Кхм… Он добрый и хороший, Нам только добро делал, сменял мазь, что нам бабушка Глаша, дала для этих целей, вкусно накормил, комнаты сдал, припасы в дорогу приготовил, предупредил нас о вражде Рода с Куницыным, и предложил подумать о присоединении к обозу Куропаткина.
— Спутницу можа свою выгораживаешь, она его приложила? То, что её прикрываешь, так это по мужски. Но я ж до правды всё одно дознаюсь, поверь.
— Да нет же! Ни она, ни я и не думали, и не делали ничего дурного. Мы действительно должны были встретиться там на улице с ним, условились о том заранее, он хотел для нас выменять у своего знакомца на деньги ложечку нашей мази.
— У какого?
Сделал заинтересованный вид Лекса.
— Того не знаю, сказал только, что знакомец его хороший, улыбался при этом, как когда говорят о действительно хорошем знакомце, но мы просили нас не называть, в свете того, что мало ли что Свей Куница учудить сможет, он поддакнул и согласился выступить посредником…
— Кем?
— Кхм… тем, кто будет представлять нас в этой сделке. Я ему отдал нашу крынку с мазью бабушки Глаши, и после мены мы должны были встретиться вновь так же на улице для того, чтобы он нам вернул оставшуюся мазь и деньги от мены.
— Кто был свидетелем, как вы отдавали мазь Трофиму?
— Никто, наверное, мы во двор выходили, там он нас ждал.
— И ты утверждаешь, что, не зная Трофима, отдал ему такую ценность?
— Да. Понятно же, что он хороший! Мы и договорились встретиться, а когда пришли, никого не увидели, но подумали, что мы слишком рано вернулись. Решил отойти от входа в дом, чтобы не видели нас.
— Почему?
— Говорю же, не хотели зависть вызвать или дурные мысли. А во дворе было темно, мы и отошли к кустам, а там уже внезапно и разглядели кого-то в кустах, ну, в траве лежащим. Мы и не узнали Трофима! Просто думали валяется кто, может пьяный. Олеся наклонилась помочь, но отпрянула, разглядев темные пятна, тогда я полез, чтобы проверить, жив ли человек…
— Человек?
— Ну на нём рубаху увидел…
— Как ты понял, что Трофим человек? Ты ненавидишь людей?
— Да почему? За что?
— Вот и скажи.
— Да нормально я ко всем отношусь! Не в джунглях же живём!
— Ты не ответил на вопрос!
Прошипел темный капюшон, словно надвинувшись на Остапа.
— Всё мы люди! Почему я должен их ненавидеть? Я живу в обществе…
— Ты жил среди людей?
— Естественно, не в лесу же!
Лекса, словно пёс, наклонил голову на бок, и воззрился на Остапа. Вот даже не видя лица и глаз допрашивающего, Остап понял, что тот в замешательстве.
— Кто тебя воспитывал?
Придумал наконец он следующий вопрос.
— Мой Род. Отец и мать.
— Кто они? Из каких земель?
— Предок наш был из Порвинга, звали его Аким Барсук.
— Аким… Не помню такого в Порвинге.
— Это мой прадед. Давно жил.
Лекса опять задумался, словно выискивая в своей памяти хоть какую-либо информацию себе в помощь, но было видно, что безуспешно.
— Даур!
Рявкнул он внезапно, тем не менее, мгновенно на его крик дверь распахнулась и в неё влетел давишный тюремный служака, что приносил свечи. А влетев воззрился на Лекса. Тот же достал из складок плаща ещё одну сферу, что-то пошептал в неё, дождался отклика и протянул её вошедшему со словами:
— Выпусти за воротами. Срочно. И жди там ответ. Его срочно мне.
— Бегу.
Был весь ответ, и тот действительно выбежал из камеры, не забыв прикрыть за собой дверь.
— Продолжай.
Остап чуть помолчал, соображая что же продолжать, но решил прикинуться дурачком и слезть с неопределенной темы, на понятную, продолжил:
— Ну, понятно же было, что человек лежит, фигура мощная, поняли, что мужчина. Наклонившись, понять кто это и что с ним я не успел, только камень возле головы или шеи нащупал, хотел его отодвинуть, и найти пульс…
— Жилку?
— Ну, да, жилку на шее, чтобы понять жив ли, но не успел, кто-то поднял визгливый крик про убийц, которых надо ловить. На нас и накинулись, ни в чём не разобравшись. Только когда приехал Козьма я обдумав, догадался, что убили-то Трофима. Больно странно что женщины всё время причитали и плакали, а женщин-то мы не видели особо, ни в зале, ни во дворе. И ещё, визгливый голос был явно изменён, может это нас подставить хотели?
— Что сделать?
— Оговорить нас, что мы виноваты. А ведь темно на улице было! Мы и не видали ничего от входа в дом, а он оттуда и голосил. Вот, как бы он увидеть там что-то смог? Лун не было! Звёзды только и всё.
— Всё?
— Всё. Мы не убивали! Нет у нас резона, и человек он хороший!
— А я?
— Что?
— Я какой?
— Я не знаю ва… тебя совсем, но не думаю, что в дружине Князя будут плохие люди.
Услыхав это темный капюшон опять склонил голову на бок, и Остап словно увидел два красных уголька глаз, что сверкнули в темноте тьмы капюшона.
— А бабушка Глаша, хорошая?
Вдруг снова задал он вопрос, таким же вкрадчиво шелестящим голосом, смысл этих вопросов Остап не понимал, но всё же ответил:
— Ну конечно же! Она нас встретила в лесу, приветила, помогла с вопросами нашими, сориентировала нас, куда нам идти, даже одолжила
