Колыбельная для вампиров - 2 - Светлана Александровна Борисова
Сначала Штейн увидел улыбающееся лицо Эльзы и её зелёные глаза, насторожённо следящие за каждым его движением, а затем перед его внутренним взором возник образ высокой гибкой девчонки, с упрямством глядящей на него тёмными глазами, в которых то и дело вспыхивает фиолетовое пламя, и его настроение резко пошло вверх. «Итак, Эльза или дочка Палевского?.. Даже не знаю, которую предпочесть. В общем-то, обе одинаково хороши».
Рассмотрев кандидатуру Мари, Томас пришёл к выводу, что она слишком молода, слишком красива и слишком остро реагирует на окружающих. Вдобавок ему не нравилось, что она так сильно похожа на Эльжбету — женщину, которую он не столько ненавидел, сколько опасался. К тому же ему не хотелось, чтобы из-за Мари у него возникли сложности с Палевским и, главное, со Старейшим. В том, что тот не оставит её без внимания, у него не было сомнений.
Штейн призадумался. «Плевать на её паренька из Академии, но Старейший — это уже серьёзно, да и с Микой не хочется портить отношения. Вдруг девчонка взбрыкнёт и у нас пойдёт что-нибудь не так?» И всё же он не сразу расстался с мыслью о дочери Палевского. Конечно, это была лучшая партия, надумай он жениться, и всё же к Мари его влекла не только корысть. Девушка вызывала у него сложное чувство, в нём было много чего: и любопытство, и тяга к очень красивой женщине, и какая-то смутная тоска по утраченному… «Какая ещё любовь? — фыркнул Штейн. — Нет. Слишком зелёная, и проблем с ней не оберёшься», — вынес он окончательный вердикт.
Перед мысленным взором шефа СБ гораздо ярче высветился иной образ: смуглое насмешливое лицо с чуть раскосыми глазами в ореоле огненно-рыжих волос. «Саламандра!.. Нет, хитрая самонадеянная лиса, которая нахально воображает, что обманула меня. Ну-ну, дорогая, тебя ожидает большой сюрприз, — подумал Штейн с хищной улыбкой. — К тому же, Эль, ты взрослая девочка. Значит, играть мы будем по-взрослому, то есть без обид в случае чего».
Решив, что пора заняться ей вплотную, он сел за стол и открыл досье, собранное на Эльзу Тероян. Прочитанное заставило его призадуматься: объект предстоящей охоты оказался далеко не так прост, как ему показалось поначалу. В том, что Тероян одна из лучших в их деле, Штейн и так знал, но информация о её личной жизни заставила его взглянуть на неё по-другому. Когда-то Эльза была замужем и этому обстоятельству было посвящено немало отчётов психологов. «Вот оно как! Лисичка-то, оказывается, с пребольшими тараканами в голове. С другой стороны, какое мне дело, что она не может забыть бывшего мужа? Всё равно её нужно проучить за неуместное пари. Она должна ответить за свой розыгрыш, и она за него ответит», — Штейн взял бутылку, которая сама по себе стоила целое состояние, и, перевернув её вниз донышком, с досадой посмотрел на крохотную коньячную лужицу на дне бокала.
— Марта, принеси мне водки, — произнёс он в селектор и проворчал в ожидании секретарши: — Не понимаю я всех этих тонких изысков. Клопомор он и есть клопомор. По мне так нет ничего лучше доброй старой водки… Teufel! Что это?
— Ваша водка, герр Штейн.
— Я не о том. Марта, тебе не кажется, что между сапогами и фуражкой на тебе должно быть что-то из одежды?
— О, простите! Я было подумала, что вам не по нраву закуска. Может, плеть и наручники — это лишнее?
— Девушка, ты соображаешь, что творишь? Учти, секс со мной тебе ничего не даст и ничего не изменит в наших отношениях. Ты как была для меня секретаршей, так ею и останешься.
— Не беспокойтесь, герр Штейн, я знаю своё место. Может, начнем с острых закусок? Как на ваш вкус такое?
— Вот чёрт! Марта, ты не оставляешь мне выбора.
Глава 9
Зелёная жемчужина
For what did Cauchy knou or Cristoffel
Or Fourier or any Boole or Euler
Wielding their compasses, their rielers
Of thy supernal sinusoidal spell?
«Тензорный анализ и любовь» С. Лем
ГЛАВА 16. Прекрасная жестокость
Выйдя из здания штаб-квартиры, Палевский огляделся в поисках своей машины, но парковочная площадка была пуста. Тогда он спустился по полукружью широких мраморных ступеней, влажно отблескивающих в свете фонарей; и остановился на мостовой, ожидая, когда подгонят его машину.
Несмотря на позднее время в штаб-квартире Объединённых кланов по-прежнему царило деловое оживление. Там, за ярко освещёнными окнами суетились многочисленные гротескные фигуры — толстые выпуклые стёкла выступали в роли кривых зеркал и основательно искажали пропорции. Поданные их величества вампирского короля исполняли какие-то свои непонятные действия и казались актёрами одного большого театра абсурда, тем не менее они дарили ему чувство сопричастности к себе и, как следствие, иллюзию защищённости. Поймав себя на этом стайном ощущении, Палевский недовольно скривился. «Типичный самообман. Случилась беда и никто не в силах мне помочь». Насвистывая детскую песенку, он сунул руки в карманы и закачался на пятках. «И вся королевская конница, и вся королевская рать, не могут шалтая, не могут болтая, не могут шалтая-болтая собрать… вот и я будто этот пресловутый шалтай-болтай никак не могу собраться с мыслями и наконец-то решить, что же мне делать».
Потрясение, вызванное сообщением Штейна, более или менее улеглось, но на душе было муторно как никогда, — уже давно Палевский не чувствовал себя таким одиноким и беспомощным. Служба парковки почему-то замешкалась, и он сел на гнутую скамью с витиеватыми коваными завитушками. Было промозгло и сыро. Тонкая ткань летнего костюма плохо защищала от холода, — днём он уже успел слетать в более южные широты, но не успел ещё переодеться, потому деревянное сиденье леденило тело, а тревога за близких — душу. Потому свинцовое небо и мрачно нахохлившийся город как нельзя лучше отвечали его настроению.
Одолеваемый тяжёлыми мыслями, Палевский поднял воротник пиджака и потянулся за сигаретами. Он снова перебрал в уме свои действия, которые могли вызвать недовольство Старейшего и снова не нашёл в них ничего, что тот мог бы воспринять как предательство по отношении к нему. Но по большому счёту ему было не важно, в чём на этот
