Цеховик. Книга 4. Подпольная империя - Дмитрий Ромов
Я перевожу взгляд на Цвета, он отворачивается, как бы говоря, да-да, ты был прав, возьми с полки пирожок.
А вот нефиг кривиться! Послушался бы меня и не пришлось бы теперь кислую рожу корчить и огромную сумму собирать. Вот какой я мудрый. У меня чуйка. У меня дар предвидения.
Он, разумеется, не будет никакие деньги собирать, дождётся, когда накопится необходимая сумма и просто оставит её в кассе. И я не буду. Но по другой причине.
Печёнкин лоснится, как блин на масленицу, сияет и лучится. Надо отдать ему должное, он пытается, вот правда, очень сильно пытается быть джентльменом, но предательская улыбка так и рвётся наружу, пытаясь выгнуть, искривить и украсить его жирные губы.
Но тут, как говорится, пытайся-не пытайся, но если ты не джентльмен, то все потуги бессмысленны.
— Чижик-пыжик, где ты был… — насвистываю я и вздохнув, переворачиваю свои карты.
Свои жалкие пятёрку и семёрку. Пиковую пятёрку и пиковую семёрку. По залу пролетает вздох. Громкий и даже, можно сказать, восхищённый. А потом раздаются аплодисменты. Но больше всего меня радуют не деньги, хотя сколько там, восемьдесят три тысячи что ли, сумма немаленькая. Больше всего меня радует рожа моего визави генерала Печёнкина.
Прошу заметить, не я это предложил. Игру, в смысле
— Пять и семь пик, — говорит дилер. — Докуплен стрит-флеш. До восьмёрки. Старшая рука.
Говоря это, он выкладывает мою комбинацию. Четвёрка, пятёрка, шестёрка, семёрка и восьмёрка. Все пиковые.
— На Фонтанке ноги мыл! — допеваю я “Чижика”.
Генерал испытавший, судя по его роже, сильнейшее разочарование своей жизни, молча встаёт и свирепо смотрит на меня. На его лице довольно ясно читаются все желания, терзающие его в эту нелёгкую годину.
Признаюсь, очень, ну просто очень хочется рассмеяться, пожать плечами, развести руками и сказать что-нибудь ободряющее, типа, ничего, в следующий раз обязательно повезёт или про везение в любви. Но я этого не делаю, показывая, кто здесь на самом деле джентльмен.
Честно говоря, большого счастья я не испытываю. Нет, деньжищи — это круто, но вот ненависть главы областного УВД не самое лучшее приобретение. И так с ним всё непросто, а тут ещё кучи бабок лишили. Надо ему золотую карту что ли подарить, с безлимитным кредитом на выпивку.
Мы заказали такие карточки на полиграфкомбинате. Вчёрную, разумеется, за нал. Для ВИП персон. Думаю, чувак, который спустил кучу денег, заслуживает такой подарок. Кстати, в кассу из суммы выигрыша мы отправим целых двадцать процентов. Немало.
Мы все возвращаемся в общий зал. Меня обступают друзья и коллеги, хлопают по спине и поздравляют.
— Ну вот, — говорит Цвет, — а ты не хотел играть. В другой раз слушай нормальных пацанов. Так что, если бы не я, ты бы не поднялся сегодня на такую сумму. Поэтому пятьдесят процентов мои.
Что? Это что за разводка, вообще?
Увидев моё лицо, он начинает ржать:
— Да ладно-ладно, ты чего напрягся? Шутка, братан. Шутка.
Наконец, мы остаёмся втроём с Мартой и Платонычем. Я подвожу их к стойке и покупаю выпить.
— Игра была просто потрясающей, — улыбается Марта. — Даже руки зачесались самой сыграть.
— Серьёзно? — улыбаюсь и я. — Ты играешь?
— Ну, как играешь, играла пару раз. Так что заядлым игроком меня не назовёшь, но иногда можно для отдыха. Но если такая игра, как сегодня, то лучше не надо. Я стоя поодаль и то чуть разрыв сердца не получила, а если бы была на твоём месте, точно не смогла бы выжить.
Она смеётся.
— Ну так что же, — пожимаю я плечами. — Поиграй. Почему нет.
Я достаю из кармана фишки на тысячу рублей и вкладываю ей в руку.
— Вот, даю тебе свою удачу. Сейчас тебе точно повезёт, и ты обчистишь наше казино вчистую.
— О! Округляет она глаза! Ты сошёл с ума, толстосум.
— Скажи ещё олигарх, — посмеиваюсь я. — Идём. С чего начнём?
— С рулетки, — решает она, и мы идём к столу в центре зала.
Игра складывается в её пользу, новичкам, говорят, везёт. Марта, конечно, не абсолютный новичок, но и далеко не профессионал. Мы с Платонычем стоим за её спиной и наблюдаем, как она предаётся пороку.
— Ну что, — говорит Большак, — завтра поедешь с нами? Марта ведь привезла наладчиков.
— Конечно, обязательно, если возьмёте.
— Как не взять, — смеётся он. — У тебя деньжат вон сколько стало, так что ты теперь получаешь статус потенциального инвестора.
— Несовременно говоришь, дядя Юра. Ты часом не из будущего?
— Нет, — мотает он головой. — Но видения бывают.
Мы оба смеёмся.
— Брагин, отвлекись-ка на минутку, — раздаётся за мной голос Печёнкина. — Поговори с дедулей. Давай, отойдём в сторонку.
Ну, давай. Мы отходим.
— Глеб Антонович, держите, — протягиваю я ему карточку. — Это вам от заведения. Как почётному гостю.
— Что это?
Он берёт жёлтую картонку в руку и рассматривает. Там написано "Олимпия" и чуть ниже мелкими буквами: “Очень важная персона”.
— Это значит, что в баре вас будут обслуживать бесплатно.
Он хмыкает.
— Это мне сколько лет надо свою тридцатку отбивать, даже если каждый день я буду у вас выпивать… ну, пусть даже на сотку?
— Всего-то триста дней. Правда, на сотку тяжело, но если на полтинник, то за пару лет можно всё наверстать.
— Только для этого не карточка нужна золотая, а золотая печёнка. Генерал Печёнкин с золотой печёнкой.
Я вежливо улыбаюсь:
— Весьма остроумно.
Он внимательно на меня смотрит, пытаясь проникнуть в глубины моего разума. Да только это не слишком-то легко.
— В общем, вот что скажу, — наконец, кивает он. — Игра есть игра. А я человек чести, как ты мог убедиться.
Вот уж правда, убедился, до сих пор тело синее.
— Специально, — продолжает он, — тебя прижимать не стану, не ссы. Но уговор наш остаётся в силе. И ещё мне потребуется реванш. Ясно?
— Так это же и был реванш, вы чего!
— Это был твой реванш, а теперь мой должен быть.
— Так мы с вами никогда играть не кончим, — качаю я головой.
— В этом и смысл, сынуля. Посуди сам, мы с тобой
