Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1984 год
— Какомэй! — удивленно протянули они враз.
Весь вечер мы рассматривали рисунки, пытаясь разгадать непонятные изображения. Пананто показал на прямоугольник, заполненный точками (фигура 10), и неожиданно сказал:
— Кусок огнивной доски. Может быть...
А фигура 40, которая прошлым исследователям казалась то рыболовной сетью, то якорем с цепью, у старушки Оэ вызвала ассоциации с пастушьим чаатом — арканом с костяной ручкой. Но Пананто отрицательно покачал головой...
Тогда что же это?
Владимир Христофоров п-ов Чукотка
Отличительная черта
На карте страны Фантастика остается все меньше «белых пятен». Но есть еще на ней отдельные незаселенные и безымянные острова и островки. Дать имя одному из них, острову Утопической шутки, дал себе труд писатель из Германской Демократической Республики Герхард Бранстнер. На его родине вышла веселая и поучительная книжка «Астрономический вор, или Утопические шутки о находчивом механикусе Френки и его преданном друге Йошке». Предлагаем вниманию наших читателей три рассказа из нее.
Отличительная черта
— Давненько мы с тобой не виделись,— сказал Френки, встретившись на Земле со своим другом Йошкой.
Они обнялись, и Йошка спросил:
— Как же тебе жилось все это время? Что видел? Где бывал?
— Тебе здорово повезло, что ты видишь меня живым и здоровым,— сказал Френки.— Только чудо спасло меня!
— Как это? — спросил Йошка.
— Я оказался на Ио, одном из спутников Юпитера,— начал рассказывать Френки.— И там на меня напал лев.
— Но ведь на Ио никаких львов нет,— осторожно заметил Йошка.
— Раз я говорю, значит, есть,— оборвал его Френки.— Прогуливаюсь я, значит, в самом радужном настроении по новому, совсем недавно заложенному парку. Ио, как тебе известно, несколько лет назад переведен в разряд дальних межнациональных заповедников Солнечной системы. Иду и иду, вдруг вижу недалеко от себя льва. Я ничего толком и придумать не успел, а он возьми да и прыгни. Только прыгнул он чересчур высоко и опустился на поверхность метрах в десяти позади меня. Лев быстро повернулся в мою сторону и опять прыгнул. Но снова слишком высоко и далеко. Может быть, подумалось мне, он — дрессированный лев, из цирка, может, его приучили прыгать через людей и он не перестанет, пока не услышит аплодисментов? Я захлопал в ладоши, однако лев прыгать не перестал. Меня от страха стала бить дрожь, ноги сами собой подогнулись, и я оказался на траве. А лев знай себе прыгает через меня. Прыгает и прыгает, прыжки его делаются все ниже, и приземляется он все ближе. Я совсем было потерял уже голову, но вдруг, коснувшись во время последнего прыжка волос на моей голове, он стал метрах в трех от меня, тяжело дыша,— совсем выбился из сил.
— Ну и что выяснилось? — спросил Йошка.— Это действительно был лев из цирка?
— Ничего подобного, объяснил Френки.— Его всего несколько дней как привезли из Африки и оставили в вольере. А он перепрыгнул через ограду. Хранители заповедника забыли, наверное, что на Ио сила притяжения куда меньше, чем на Земле.
— Хорошо еще,— подытожил Йошка,— что лев без конца повторял одну и ту же ошибку.
— Этим-то мы и отличаемся от львов,— кивнул Френки.— Человек сделанной ошибки в другой раз не повторит. Если у него, конечно, на плечах голова, а не кочан капусты.
Игроки
Френки безумно любил играть в шахматы. Но играл он прескверно, и Йошке почти всегда проигрывал, отчего так огорчался, что едва с ним не рассорился на веки вечные. Тогда он обзавелся роботом с шахматной программой. Что и говорить, этот робот был куда более сильным игроком, чем Френки, но зато не имел ничего против, если Френки, попав в безнадежную позицию, переворачивал доску и доигрывал позицию, как бы поменявшись с роботом местами.
Когда же Йошка спросил его, доволен ли он, наконец, Френки ответил:
— Робот проигрывает мне куда чаще, чем я ему. Но расстраиваться и не думает. Какое же удовольствие побеждать, выигрывать, если побежденный при этом не огорчается?
Встряхнуть детектив
Космическое путешествие длилось значительно дольше, чем рассчитали Френки с Йошкой. Они прочли все до единой книги из бортовой библиотеки, и Френки начал ломать голову, как бы помочь беде. И через некоторое время смастерил похожую с виду на книгу штуковину, которую и протянул с ухмылкой своему другу.
— Что это такое? — спросил Йошка.
— Это всем детективам детектив,— объяснил Френки.— Если ты прочтешь книгу до конца, а потом закроешь и хорошенько встряхнешь, все в ней смешается и образует новые сюжеты, а у тебя в руках окажется новый детектив. Прочтешь его до конца, встряхни покрепче снова, и... так без конца.
— Это ты хорошо сообразил,— похвалил Йошка.
— Придумал-то не я, а сами авторы детективов. Мне же просто пришла в голову мысль эту идею усовершенствовать и применить ее к одной-единственной книге.
— Выходит, ты, таким образом, изобрел вечный детектив? — улыбнулся Йошка.
— Как раз наоборот — этим я его отменил. А если впредь кому-нибудь захочется написать настоящий детектив, ему придется попотеть и поломать себе голову.
Герхард Бранстнер Перевел с немецкого Е. Факторович
Оазисы океана
Летучие рыбы
Наше научное судно, занимавшееся исследованием донной ихтиофауны, возвращалось из Антарктики. За долгий переход — полтора месяца — было переделано все, что только могло прийти в голову. Мы еще не дошли до экватора, а я уже написал свою часть рейсового отчета. Книжки из судовой библиотеки давно прочитаны. Все материалы, собранные в рейсе, переписаны и упакованы. Что делать от завтрака до обеда, от обеда до полдника, от полдника до ужина? Хорошо тем, кто стоит вахту!
Наше судно было траулером бортового траления. Те, кто ходил на таких судах, знают, что в том месте, где скулы судна сходятся в форштевень, сверху есть удобная для сидения площадка. Я часами сидел там и рассматривал воду перед собой.
Судно находилось где-то посредине Атлантики, близ экватора. Погода стояла тихая, но отголоски осенних штормов, которые сейчас начинались где-то там, у нас за спиной, в оставленной нами Антарктике, и весенних, что только-только отгремели на севере, куда мы стремились (дело было в начале апреля), огромными валами зыби катились нам навстречу.
В течение нескольких минут судно взбиралось на вершину водяной горы. Там оно на секунду замирало — я имел возможность окинуть взглядом бесконечную вереницу стеклянистых, бликующих волн,— а затем начинало свое скольжение вниз. Чем ближе к подножию, тем выше вздымался кажущийся отвесным склон следующей водяной горы.
Я никогда не уставал наблюдать эту противоречивость воды — гигантскую мощь волн, способных смять, уничтожить нас в мгновение ока, и ту податливость, с которой вода расступалась, рассыпалась под напором нашего форштевня и с жалобным плеском и шелестом уносилась вдоль бортов.
Вода представлялась совершенно непроницаемой для взгляда. И вдруг в этой, как оказалось, стеклянно-прозрачной воде я увидел довольно крупную рыбу, увлекаемую прямо под форштевень. Некоторое время она стремилась уйти от него, энергично работая хвостом,— ничего не получалось. И вдруг в тот момент, когда форштевень должен был ударить, уничтожить ее, рыба совершила отчаянный рывок, выскочила на поверхность и, раскрыв свои грудные и брюшные плавники, превратилась в серебряный самолетик с радужно переливающимися крыльями. Еще секунду-другую она неслась над водой, затем взмыла в воздух и помчалась в сторону от судна, накренившись на одно крыло и описывая плавную дугу. Взметнулся белый всплеск, и радужно-серебристый самолетик исчез.
Летучая рыба! Сотни раз на дню я видел этих удивительных существ. Они взлетают поодиночке и стаями, и я давно перестал обращать на них внимание, но впервые наблюдал всю механику полета так близко.
Летучих рыб довольно много видов. Только в Атлантике их не менее пятнадцати, однако повсеместно преобладают экзоцетусы. Выглядят они так. Тупая головка с очень крупными глазами, сжатое с боков серебристое тело и темная спинка, мощный хвостовой плавник, нижняя ветвь которого развита значительно сильнее верхней. Именно благодаря такому устройству рыба, уже вырвавшаяся в воздух, еще продолжает наращивать скорость, отталкиваясь от воды сильными гребками хвоста.
Но главное в этой рыбе, конечно, грудные плавники. Огромные, составляющие более половины длины тела, овально-четырехугольные или острокрыловидные. Между лучами плавников натянута прозрачная перепонка. Крылья у некоторых видов монотонно-серые, у других — темные, с чередующимися бесцветными и окрашенными полосами. Это и создает издали впечатление радужности. Поскольку грудные и брюшные плавники располагаются на разных уровнях — первые на уровне глаз, а вторые на брюшке,— летучая рыба с расправленными плавниками похожа на биплан.
