Белые кресты - Юлия Булл
– А как звали любовницу, не говорила Умарова? – уточнил Козырев.
– Не помню, что-то даже не соображу, а хотя нет, знаю, имя у нее как и Мисюриной! Точно, Умарова поэтому со мной и поделилась, а не с ней.
– А Мисюрину зовут, если я не ошибаюсь… Нина??? – с широко открытыми глазами уточнил Несерин.
– Да, верно, Ниночка, ну мы так привыкли ее называть, она у нас самая маленькая, хрупкая такая, как и Алина ее. Тогда Умарова все же молоко предложила Нине, так как у Ниночки синюшное было, прямо вода. Но Нина так ее боялась, что брать стеснялась или не хотела. Все верно, девушку ту звали Нина.
Мужчины вышли на улицу и молча запрыгнули в машину. Подкурив сигареты, затянулись и посмотрели друг на друга.
– Ну, Володя, что скажешь? Наша Козлова любовницей Умарова была, на тот момент у него были старший сын Артур и близнецы. Теперь мы уже точно знаем, что Аню Кравцову убил не Анзор, а Андербек, с ним была Попова, и в машине Шмидта она была.
– Андербек убил Аню и Монику, это уже тоже подтвердилось: как только получу заключение из столицы, где будут сведения о схожести ДНК в таких случаях, мы тут же получим ордер на его арест. И, возможно, он нам расскажет про дружбу с Поповой.
– Не забывай, что и Попову мы уже тоже можем пригласить к себе. Пожалуй, пора все обсудить с нашим руководством – и пусть они нам дают добро!
Глава 20. Арест
Ранним утром понедельника было собрано срочное совещание. После полученной информации прокурор города Зареченска объявил о задержании двух подозреваемых в убийстве Ани Кравцовой и Игоря Шмидта. А также дал распоряжение об изъятии из архива дела об убийстве Лизы Птицыной, когда Несерин преподнес новые сведения, полученные из общения с тогдашним следователем.
Андербек Умаров был предупрежден и пытался покинуть город, но не успел, был задержан правоохранительными органами на одной из трасс, ведущих в соседние области. Нину Попову задержали на рабочем месте и доставили для допроса.
В кабинете, где находились Козырев и Несерин, эта женщина с гордым взглядом, сидела, скрестив ноги, не меняя положения, смотрела в одну точку и упорно молчала.
– Нина Константиновна, почему в тот вечер, когда убили Аню, вы мне сказали, что не видели девочку и ничего не знаете? Тем более есть сведения про знакомство с семьей Умаровых еще с 1979 года.
После вопроса Козырева повисла тишина. Тогда Несерин объявил, что Андербека Умарова уже везут и будет лучше, если Попова сама все расскажет, тем самым сможет обойтись малой кровью.
Еще немного помолчав, Нина заговорила:
– Я росла в семье, где дети ни в чем не нуждались: и море по путевкам было, и вещи красивые покупали, у меня у одной из первых среди соседской детворы появлялись дорогие игрушки, тот же велосипед с дамской рамкой импортный.
Воспитывались мы бабушкой – я и мой брат, родители были заняты своей работой. Бабушка все время говорила, какой у нас Саша красивый. Я, когда его со своей пудреницей застала, поняла, в чем красота заключалась. А когда в армию забрали, через несколько месяцев домой вернули со справкой нарисованной: не годен. Я слышала разговор старших на кухне, как они обсуждали, что Саша приставать стал к кому-то из сослуживцев. Получил по башке, но это не отбило желания хотеть парней. Женили, родился сынок через год-второй, только вот Саше вся эта семейная жизнь поперек горла стояла. Стал пить. От алкашки и сдох, а сынки его разъехались кто куда, старший точно в отца, а второй племянник – не уверена, но намеки были. Все детство над Сашей тряслись, учится хорошо, красивый, а я с тройки на тройку и физиономией не вышла. Только и слышала, что деньги родительские меня спасут. Кривые ноги и прикус от матери, лоб этот огромный, уши оттопыренные. Я когда первый раз химию на голове сделала, прическу эту дурацкую, так надо мной все ржали.
Парни, которые мне нравились, в мою сторону даже не смотрели. Рому Кравцова я любила с первого класса, а он все на этой Птичке был помешан. Вы мне тот случай не пришьете, доказательств у вас нет, я знаю. В армию ему письма писала… Я, когда узнала, что он там женился, отцом скоро станет, чуть руки на себя не наложила. Писала письма, ждала, а он мне одно с ответом прислал, что встретил девушку, полюбил и все такое. А я все писала и писала…
С Умаровым я познакомилась случайно, перед институтом, за неделю до отъезда. Сама флиртовать начала, думала, связь с ним меня взрослее сделает. Асламбек в те годы готов был с любой встречаться, любил он женщин, всех подряд готов был иметь. Он ничего не обещал, я знала, что женат, но мне ничего и не надо было. Я ведь любила своего Рому. Но когда поняла, что все, конец, не видать мне своего любимого, пустилась во все тяжкие. Я к родителям тогда на ноябрьские праздники приехала и снова увидела Умарова. Осталась на две недели дома под предлогом, что учеба не горит, – лишь бы вот с Асламбеком погулять.
С ним я недолго была, меня тогда его жена встретила, накинулась. Я все рассказала Умарову. Мне такие скандалы были ни к чему. А Наташа не его, кстати, а друга близкого, тот погиб спустя месяц нашего знакомства. Я когда про Наташу сказала Умарову, он меня на аборт хотел отправить, но я пригрозила отцом и связями, а ведь тогда Асламбек только стал налаживать свои дела, земли арендовал у совхозов, скот выращивал. И мы договорились, что будет помогать, дал мне наказ Наташу вырастить как положено, а он тогда женит на ней кого-то из своих сыновей или племянников. Но это так все было, не всерьез, конечно, сказано, в качестве подстраховки, я считала. Но вышло так, что Наташа сама влюбилась в Анзора.
Этот парень нравился многим. Когда его женили и жена оказалась бесплодной, старый разговор с Асламбеком у нас повторился. Но Наташа ведь еще совсем молодая, школьница, и я сказала Умарову, что ничего не надо, да и потом придется всей его родне объяснять, почему взяли в жены русскую, хоть и наполовину.
А Андербек – он как я, страдал не меньше со своими внешними данными: шрам этот на все лицо всех только отпугивал, ожог у него был приличный, тело тоже пострадало – все в детстве произошло, Анзор виноват был, играли неосторожно. Когда Андербеку девочку в жены привезли, совсем молоденькую, говорят, она бежать пыталась. Но теперь вот вся в своей вере, покрытая полностью, никуда больше не рыпается. Ходит умотанная, синяков не видно. Нравились Андербеку девочки его брата. Анзор их менял как свои белые носки, да я же понимала, что отдам свою дочь за него, так ей жизни не будет.
Дочь мне с каждым днем становилось все жальче: подружки женихаться начали, а на мою никто не смотрит. Как придет с дискотеки, так до полуночи в подушку слезы льет. А когда Наташа мне сказала, что Анька с Анзором встречаться стала, так совсем с ума чуть не сошла. Кравцова к ней приходила, вся светилась, рассказывала, что замуж ее возьмет, смешно мне было, я же знала, что русских не берут, только в порядке исключения. Наташа моя вроде как метиска считается, ее вот можно было бы отдать, но на это я еще решиться была должна. Слезы ребенка для меня как ножом по сердцу были – так она убивалась, что некрасивая, что не быть ей счастливой. Она же у меня единственная.
