Боец 4: лихие 90-е [СИ] - Валерий Александрович Гуров
— Ну что, — сказал Ракитин, — пусть вот эти двое схлестнутся? Гена, Марат, давайте?..
Я не возражал. Марат и Гена, оба крепкие, вышколенные по-спортивному парни лет двадцати, сосредоточенно встали друг напротив друга. Борисыч взглянул на меня, я понял и начал объяснять:
— Парни, в схватке разрешены любые удары, захваты, броски в любой позиции. Нельзя кусаться, царапаться, нажимать на глаза. Схватка ведется до остановки действием судьи, либо по желанию бойца, и тогда он объявляется проигравшим. Давайте пробуйте, что получится. Лучшая школа — практика. Только убивать друг друга не стоит, а то до турнира не дойдете.
И сделал шаг назад, дав понять, что передаю эстафету тренеру.
— Бой! — скомандовал он.
К моему удивлению, Марат и Гена устроили такой активный махач, что я мысленно зааплодировал обоим. Парням, конечно, не хватало техники, бойцовской мудрости, но они проводили спарринг довольно изобретательно, демонстрируя неплохой арсенал приемов. Работали и ударно, и пытались провести захваты, и удачно блокировали атакующие действия, даже пытались пробить лоу-кики, подсмотрев у меня — неумело, но подучиться дело техники… И я в самом деле рукоплескал обоим, потому что представил, как будет выглядеть схватка на зрителях — да они в восторг придут! Конечно, надо сделать скидку на неискушенность этих зрителей, но ведь что есть, то есть — такая публика и будет на трибунах… или черт его знает где? Будут ли трибуны там?..
Здесь я спохватился, сообразив, что опять начал мыслить о ненужном, сосредоточился на схватке… Гена вздумал завершить ее проходом в ноги, этот прием он исполнил вполне грамотно, но и Марат был не пальцем деланый — лихо уклонился, а Гена, оказавшись внизу, подставился под классический захват корпуса, который Марат провел безупречно, завершив броском — это действие у него вышло похуже, но тоже классически, видно было, что работать на ковре он умеет. Сделав «туше», он гордо замер, а Гена мгновенно вскочив, тигром бросился на спарринг-партнера, придавив того к ковру.
— Нечестно! — завопил Марат, бешено вскочив. — Ты чо⁈
— Ну чо? — парировал Гена. — Стопа же не было! Судья команды не давал!
— Стоп, стоп, — запоздало заговорил Ракитин. — Марат, я сколько раз говорил: пока схватка не остановлена — работаем! Ты меня чем слушаешь⁈
Марат виновато засопел.
— Все верно, — поддержал я. — Ребята, слушаем меня… Не только вы, все!
И я пустился объяснять, что в смешанных единоборствах надо и биться, и даже «добивать» противника, и в любой позиции, сидячего, лежачего, пока не скомандовал судья, даже пока не оттащил. Да, и судья может тут зазеваться, но для этого есть судейская бригада над ним, организаторы и так далее… Мне пришлось внушать достаточно долго, чувствовалось, что ребята с трудом переламывают это в себе. Я ощутил, что устал, в горле немного пересохло.
— Вот так… Андрей Борисыч, вторую пару поставим спарринговаться?
— Давай, почему нет?
Двое других ребят постарались учесть промахи предшественников, и усердно бились, боролись, ворочались в партере — как говорится, урок пошел впрок. Но схватка вышла менее зрелищной, слишком старались, желая не оплошать, в ущерб внешним эффектам. Впрочем, и это было приемлемо — я как зритель, оценил бы такой бой на четверку. Сойдет.
Понятно, что начинающим едноборцам не хватало жесткости действий. И еще более понятно, что это придет лишь с опытом. Надо побиться в турнирных схватках, где-то поломаться, нахватать ударов — словом, закалиться в боевых условиях, научиться всеми способами подавлять соперника и, напротив, не дать ему сделать этого.
Затем, отпустив ребят, мы с Ракитиным уединились, обменявшись впечатлениями. По всему выходило, что турнир у нас состоится, причем довольно представительный, организация его будет делом очень нелегким. Но лиха беда начало, первый блин… За дни, оставшиеся до состязаний, надо по максимуму натаскать бойцов. Задача непростая, но решаемая в данных условиях. Андрей Борисович прав: наш турнир будет в этом плане похож на первый чемпионат мира по футболу… а хотя при чем тут футбол? Это судьба любого крупного мероприятия, проводимого в первый раз. Куча задач, которые придется решать на ходу, не имея опыта.
— Да! — вспомнил я. — Перчатки специальные нужны, такие «беспальцевые», видел на кассете? Без них биться и тренироваться — вот это точно будут сечки, переломы…
— Так-то оно так, да где ж их взять? — Ракитин развел руками.
— Подключим влиятельных лиц, — я подмигнул, хотел добавить… но тут запульсировал пейджер.
А вот оно и легко на помине — влиятельное лицо. От шефа. Просит перезвонить.
Так я и сказал Ракитину, спросив, где здесь есть телефон.
— Давай из бухгалтерии, — предложил он, — там народ спокойный.
Логика данного умозаключения показалась мне странноватой, однако уточнять, какой народ в других помещениях, я не стал. В бухгалтере оказались пыльные бабушки, не то, чтобы добрые, но какие-то закукленные в себя, словно им все равно было кто пришел, чего просят… Позвонить по телефону? Звони, вон аппарат… Мне показалось, если бы я сказал, что меня зовут Родион Рскольников, и прошу у них топор, то этот топор мне бы тут же и вручили, не спросив, зачем оно мне надо.
Я позвонил — через Алину, естественно, она была прохладно-корректна как всегда, с боссом соединила мгновенно.
— Здравствуй, — суховато сказал он. — Ты далеко?
— На «Труде». Здравствуйте.
— Жду у себя.
И отключился.
Ничего себе начальственные замашки… — подумал я, кладя трубку. Видать, вчера был со мной слишком запанибрата, сегодня решил восстановить дистанцию. Ну и ладно! Я от этого не переломлюсь.
— Вызывает, — ответил я на немой вопрос Андрея Борисовича. — Надо идти. Субординация!
— Ну, это конечно…
Спортивным шагом я устремился к Дому профсоюзов. По пути не забывал «сканировать» пространство вокруг, я вообще как-то усердно думал: а где болтаются столичные гости? Или они уже умотали отсюда и явятся через десять дней, да куда более «представительным» десантом?.. Скорее, второе, и наверняка шеф знает это. Надо бы спросить!
Под эти размышления я довольно скоро достиг офиса.
— Здравствуйте! — это Алине, сугубо официально.
— Здравствуйте, — так же ответила она, но посмотрела иначе.
Бог мой, сколько же оттенков у женских взглядов! Я был уверен сейчас, что в этом ее взоре мелькнуло нечто многозначительное — мелькнуло и тут же пропало, причем с таким подтекстом: я тебе сигнал послала, а ты сам догадывайся, что это значит; догадаешься — молодец, а нет — на то и суда нет… Но мне было сейчас не до того, разгадку я отложил на потом.
— Можно?
— Разумеется. Вадим Антонович вас ждет.
Ничего в голосе, ни малейшего тепла. И взгляд в экране компьютера. Как будто тот, секунду назад, взгляд мне померещился.
Но он не померещился, я это точно знаю.
— Разрешите, Вадим Антонович?..
— Входи. Садись.
Босс старался держать дистанцию, но я безошибочно смекнул, что он доволен. Хотя постарался ничем свою смекалку не выдать. И не выдал. Но с невинным лицом спросил:
— Есть хорошие новости?
Шеф вмиг отяжелел лицом:
— Откуда ты знаешь?
— Ниоткуда! Я спрашиваю.
Он помолчал. И сказал:
— Есть.
Стараясь быть кратким и скупым на эмоции, он передал, что сегодня ему позвонил Карташов. Сам, что бывало нечасто. Сказал, что берет на себя инициативу проведения турнира. Деньги на организацию найдет. Велел готовить афиши, обещал рекламу…
— Ничего себе, — искренне сказал я. — Глазам своим не поверить!
Босс так хмыкнул, что мне почудилось — сейчас как вчера достанет виски, и пойдет у них откровенный разговор… Может, у Вадима Антоновича и сквозануло такое желание, но если и так, то он его постарался придушить.
— Теперь верь, — он ухмыльнулся. — Я почему тебя и позвал: ты, говорят, здорово афиши сочинял? Так вот, возьмись за это дело.
— Мы с Русланом вместе сочиняли, — вспомнил я. — Это он говорил?.. Может, и сейчас нам вдвоем взяться? Он же пока не при деле, наверное?
Лицо босса посуровело — видно, хотел сказать, что в советах не нуждается… но здравый смысл предотвратил эту фразу.
— Дел ему хватит… — процедил шеф, — но вообще разумно. Ладно, я ему отпишусь на пейджер, а ты пока погуляй. Можешь пообедать. Через час приходи.
Я кивнул и вышел. Секретарша усердно работала.
— Алина, — сказал я, — можно у вас воды попить?.. Жарко, жажда донимает.
— Боржоми годится? — не глядя на меня, спросила она.
— Вполне.
— Возьмите в холодильнике. Стаканы наверху.
Я взял листок бумаги, карандаш, быстро набросал: «Надо поговорить. Есть тема».
Темы, собственно, никакой не было, мне просто хотелось с ней пообщаться не по работе.
Сунул
