Отпустить или влюбить? - Татьяна Фомина
– Ага. Иначе эта «тонкая душевная организация» найдёт подходящую статью.
– Господи, и почему за занудство не наказывают?
* * *
Я была права – голова болела. Как же противно, когда знаешь всё заранее. На прикроватной тумбочке стояли стакан, бутылка негазированной воды и упаковка растворимого аспирина. Попробовала улыбнуться, но скривилась от неприятного ощущения.
– Спасибо, Эдик. Ты самый лучший, – прошептала, открывая воду и наливая в стакан. Выпила. Спасительная прохлада вернула к жизни. Пока обойдусь без аспирина. Если само не пройдёт, тогда уже придётся идти на крайние меры.
Посмотрела на циферблат электронных часов. Пять утра. Ни раньше, ни позже. Во сколько бы я ни легла спать, организм подрывался всегда в одно и то же время. Привычка, выработанная за девять лет, когда пришлось из беззаботной юности окунуться с головой и почувствовать на собственной шкуре всю «соль» жизни.
Я училась на втором курсе юридического факультета, когда родители погибли в автомобильной катастрофе, и на мои плечи легла забота о младшем брате. Эду было десять. Совсем мальчишка, который уже всё понимал, но ничего сделать ещё не мог. Ни о каком детском доме речи быть просто не могло.
Хвататься приходилось за любую подработку, которая только подворачивалась, и моё утро начиналось в пять часов, чтобы я успела вымыть полы в ближайшем супермаркете, а в семь разбудить, собрать и отправить брата в школу, самой бежать на учёбу, а после занятий лететь ещё на две подработки.
И всё было ничего, пока, убирая последний зал поздно вечером, не почувствовала, как меня схватили за бёдра крепкие руки (я как раз наклонилась выжать тряпку).
– Какая аппетитная, – услышала.
Я узнала этот голос. Валентин, сын хозяйки магазина, замещал свою маменьку. Скользкий и противный. С ним я почти не пересекалась, а вот девчонки частенько на него жаловались. И какого лешего он торчит здесь так поздно?
– Руки убери!
– Сонечка, детка, ты почему такая грубая?
Выпрямилась и оказалась прижатой к крепкому мужскому телу.
– Я сказала, руки убери, – повторила.
– Не могу. Я ведь только из-за тебя приехал, крошка, – прошептал Валентин мне на ухо, разворачивая к себе.
– Правда?! – съехидничала. – На всех уже успел клеймо поставить?
– Ага, – Валентин плотоядно улыбнулся.
Меня чуть не вывернуло. Я прекрасно знала, что сопротивление его только больше заводит, но он всегда получает своё. Сколько девчонок уволилось из-за этого гада. А поскольку швабру я так и не отпустила, то и приложила тряпкой к наглой роже.
– Су… – выругался Валентин.
– Самая настоящая. Ещё раз меня заденешь, вылью всё ведро на твою голову. Понял?
Видимо, не понял, потому что я оказалась в следственном изоляторе, где мне предъявили ни больше, ни меньше, как кражу денег из кассы Появившийся маменькин сынок «пожалел», сообщив, что заберёт заявление, если я буду более сговорчивой. Указала направление, выражаясь совсем не по-женски.
Помощи ждать было неоткуда, а ещё я могла потерять опекунство над своим братом. Вот это напугало больше всего, и я позвонила Щегельскому, зная, что Мартин не откажет, а с деньгами его семьи можно многое. Как рассчитаться с самим Мартином, что-нибудь придумаю.
Мартин попросил помочь своего деда, Роберта Иосифовича.
Роберт стал моим кумиром. Вовсе не потому, что вытащил меня из изолятора, и снял ложное обвинение. В нём сочетались все качества, которые должны быть в настоящем мужчине: сила, воля, ум и красота, а ещё надёжность и чувство юмора. Единственный недостаток Роберта – ему было за шестьдесят, о чём я постоянно жалела, вызывая насмешки у Мартина.
Вакансию юриста я ещё могла попробовать найти, а вот с работой в правоохранительных органах пришлось распрощаться. Очень сложно понимать, что твоя мечта разбилась из-за каприза избалованного подонка. Но Роберт и тут помог, предложив мне работу: ему нужна была помощница. Согласилась, не раздумывая. Во-первых, у меня появилась возможность стать такой как Роберт: сильной и независимой, а во-вторых, это стабильность, и уже можно было не волноваться, что не хватит средств на обучение брата. Для меня это было главной целью.
Я перешла на заочное. Корочки можно получить и так, а практикой мне стал опыт Щегельского. Роберт работал много и по разным направлениям, и приходилось соответствовать, но и отдыхать он всегда давал, а ещё взял «шефство» над Эдиком. Я же говорю: мечта, а не мужчина! Искренне завидовала его жене, хотя о ней не слышала ни одного слова, но должна же она быть, если у него есть сын? Хотя Артур Робертович, отец Мартина, до уровня Роберта не дотягивал. Вот совсем. Видимо, природа «старается» через раз.
– Роберт Иосифович, мне сегодня нужно к семи часам быть в школе, – вздохнула.
– Эдик что-то натворил? – поинтересовался мой шеф.
– Нет. Плановое родительское собрание, – ответила. Пропускать их я не могла, потому что классная Эдика могла спокойно накатать жалобу в комитет опеки, что я не исполняю свои обязанности.
– Конечно, конечно. Тогда на сегодня всё. Остальное я посмотрю сам, – ответил Роберт.
– Я могу завтра прийти раньше, – предложила. Подводить Роберта не хотелось, так как прекрасно знала, что пока он не решит все вопросы, запланированные на сегодня, отдыхать не пойдёт.
– В этом нет необходимости. Я сам справлюсь, а тебе стоит немного уделить внимания личной жизни. Организм молодой, ему в желаниях отказывать нельзя, ты и так всё время проводишь только со мной.
Шальная императрица: «Боже, я обожаю этого мужчину! Святые слова!»
Великая моралистка: «Он имеет в виду серьёзные отношения, а не случайные связи».
Шальная императрица: «Да какая разница, что он имеет?! Организм требует – надо дать».
Женская логика: «А почему серьёзные отношения не могут быть случайными связями? Или случайные связи стать серьёзными отношениями?»
Шальная императрица: «Тебе однозначно нужно на фронт».
Женская логика: «Почему?»
Шальная императрица: «Ты убиваешь».
Пока классный руководитель распиналась о том, что можно, а чего нельзя, я боролась со своими Музами. Уж лучше их трёп, чем ерунда, повторяющаяся каждое родительское собрание.
Серьёзные отношения заводить я не планировала. Во-первых, все потенциальные кандидаты резко упали в рейтинге – ни один не дотягивал даже до мизинчика Роберта. Во-вторых, какие могут быть отношения, когда у тебя на руках домашнее задание по математике, невыученный стих и неготовая поделка
