Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 1975 год
Тогда заговорили. Поднялся моложавый мужчина, приехавший из районного центра, витиевато поблагодарил хозяев за то, что они с почестями принимают у себя кандидата в депутаты парламента товарища Илону Бурка. Исчерпав в двух фразах биографию подопечной, он запнулся. В самом деле: дочка крестьян из соседнего кооператива «Золотой колос» закончила восьмилетнюю школу, три года училась в техникуме, работает птицеводом, комсомолка, играет в команде гандболисток — чемпионок района... Что еще скажешь?
Председатель дал кандидату полную информацию о своем кооперативе.
— Товарищ Бурка все это знает, — вежливо подчеркивал председатель, — от ее деревни до нашей 14 километров.
Илона, облаченная в брючный костюм, под которым сияла блузка с рукодельными кружевами, подтверждающе кивнула и продолжала холодно выдерживать внимательные взгляды мужчин. Ее миловидное круглое лицо с поджатыми губками выражало внимательную сосредоточенность.
А как им было не любопытствовать, этим мужчинам, когда вчера еще в тамошних деревнях женщину на версту не подпускали к общественным делам? Теперь девчонку принимали по традиционным канонам депутатского визита. Следуя этим канонам, будущий избранник должен обойти городские кварталы или деревни, жителей которых просит голосовать, обязан переговорить с директорами предприятий, председателями кооперативов, руководителями местных Советов; наконец, постучаться не в один десяток домов. Молоденький секретарь сельсовета вежливо говорил:
— Надеюсь, наш клуб будет достроен еще в нынешнем столетии и я успею пригласить товарища Илону Бурка на танцы.
Шутку она не отвергла. Опять раздался облегченный вздох мужчин. И уже все симпатии были на стороне девушки, когда она, не пускаясь в длинные речи, кратко изложила свои намерения: добиться, чтобы все окрестные села были связаны с государственной магистралью асфальтированными дорогами; чтобы поблизости разместили несколько подходящих фабрик, где могли бы устроиться незанятые женщины; чтобы полнее стали духовная жизнь, отдых и развлечения.
Не знаю, какие чувства одолевали вежливых усачей с непроницаемыми лицами. Но кажется мне, что они соглашались с логичностью происходящего. Деревне нужны технические знания, широкий кругозор, и, естественно, свои перспективы кооперативы связывают с молодежью — образованной, энергичной, инициативной. Хорошо, что отыскалась такая Илона Бурка. Она любознательна, интересуется общественными делами, понимает их и ясно мыслит. Конечно, выдвижение ее в депутаты — это аванс доверия. И если товарищ Илона Бурка свое сделает, аванс оправдается сторицей. Надо всем коллективом ее поддерживать.
Предстоял обед, предписанный той же традицией. Мы вышли передохнуть во дворик с чудесно, распустившимися белыми и розовыми цветами яблонь, абрикосов, персиков. В углу возле костров хлопотали женщины. В один многоведерный котел опустили полтора десятка цыплячьих тушек, в другой налили литров двадцать красного вина, чтобы затем погрузить в него барашка. Рубец, печень, легкие, сердце укладывались слоями между ребрышками и кусочками нежного филе. Аромат яблонь потонул в запахе острых приправ. Женщины готовили два сорта лапши: из бледного постного теста — для бульона, а для бараньего пёркёлта — из яично-желтого.
Илона внимательно наблюдала за кухарками. Я пошутил:
— Гоже ли гостям заглядывать в хозяйские котлы?
Илона сказала деловито:
— Иной обед скажет больше, чем председательский отчет.
Но при всей трезвой расчетливости Илона Бурка и Миклош Мудри вовсе не такие голые практицисты, как могло бы показаться. И в этом я убедился в момент опасности, когда сотни таких же, как они, молодых людей вступили в бой с разъяренной стихией. Был момент, когда страна потребовала от них самопожертвования, и они оказались к нему готовы...
Взбесившаяся вода
...Этим майским вечером на восточной окраине Венгрии, в деревне Комлодтотфалу люди ложились спать, не подозревая, что наутро от их усадеб останутся только печные трубы. Карта погоды, показанная в тот вечер по телевидению, вызвала досаду, но не встревожила. Над Карпатскими горами опять были нарисованы облака, источавшие дожди. Рисунок появлялся на экране вторую неделю, к нему привыкли...
Волна половодья с верховьев Самоша подкатилась к деревне в третьем часу ночи. Люди просыпались от непонятного грохота, криков соседей, доносившихся сквозь шум ливня, привычно тянулись к выключателям, но свет не загорался. Мысль о наводнении не укладывалась в сознании. Обычно ему предшествовал настолько заметный подъем воды, что крестьяне успевали принять меры предосторожности. К тому же Самош на всем протяжении огражден защитными дамбами. Чтобы прорвать их или перехлестнуть сверху, нужно время. Кто мог подумать, что взбесившийся Самош способен за два ночных часа подняться на три, а через час — и еще на метр?
На рассвете, когда гидрологи стали определять масштабы бедствия, деревни Комлодтотфалу уже не было. Люди бежали, прихватив случайные вещи. Тех, кто не сумел выбраться из деревни ночью, разыскивали и спасали с помощью вертолетов.
Такая же участь постигла еще 32 венгерские деревни. А волна наводнения катилась дальше.
По приказу будапештского штаба со складов гидрологической службы, разбросанных в бассейнах Дуная, Тисы и их притоков, были извлечены два с половиной миллиона мешков, десятки тысяч лопат и носилок, чтобы вооружить ими отряды, брошенные на усиление дамб. В провинциальных штабах раскрыли мобилизационные планы, и к полудню 15 мая каждый кооператив, каждый крестьянин в опасной зоне уже знали, что делать или куда им следует эвакуироваться. В двадцатых числах мая в борьбе с наводнением участвовали 4500 грузовых автомобилей, 35 вертолетов и самолетов, 13 специальных механизированных отрядов. К 27 мая в ход были пущены 26 тысяч тонн камня, 760 тысяч квадратных метров полиэтиленовой пленки, которой покрывали дамбы, чтобы пресечь фильтрацию воды. 38 тысяч человек стали землекопами и носильщиками.
Эта поразительная готовность встречать несчастье имеет свою предысторию. Из 93 тысяч квадратных километров территории, занимаемой Венгрией, 23 тысячи лежат ниже максимального уровня рек. В бассейне Тисы, где разыгралась майская трагедия, уровень, считавшийся максимальным, был зафиксирован почти сто лёт назад — в 1879 году. Пережив тогда страшное наводнение, смывшее город Сегед, Венгрия всерьез задумалась о будущем. Повсюду началось строительство защитных сооружений. Их возводил неимущий люд, обрадованный тем, что может получить работу из рук государства. Пользуясь только лопатами и тачками, бедняки за несколько лет насыпали 4200 километров дамб высотою от трех до шести метров! Все венгерские земли, лежащие угрожающе низко, были ограждены.
Конечно, на нынешний взгляд, возведенные тогда сооружения далеки от совершенства. Это валы из земли, смешанной с глиной, без прочной основы, «тела». Многие дамбы лежат на песке, иные разъедены землеройными животными и не могут сдержать большого напора воды. Она легко фильтруется сквозь подобные сооружения. И все же именно эти дамбы неизменно спасают страну.
Уровень воды в реках Венгрии приближается к максимальному примерно раз в тридцать лет. Это случается в годы, когда в Альпах — если речь идет о бассейне Дуная — или в Карпатах, где берет начало Тиса и впадающий в нее Самош, таяние снега сопровождается обильными ливнями. Только таяние или только ливни не могут причинить Венгрии бед.
В 1970 году привычному ходу событий воспрепятствовали чудовищные, никогда не наблюдавшиеся катаклизмы природы: Самош, в считанные часы прорвав защитные сооружения на территории соседней Румынии, прорвался в низину на юго-запад...
Добравшись до мест борьбы с бедствием на вездеходе, я зачарованно смотрел на струйки воды, сочившиеся сквозь брустверы из мешков с землей. Жалкий ручеек, ничтожный в сравнении с плещущимся вокруг морем, вроде лениво отыскивал ложбинку; минут через пять он превращался в каналец; через полчаса — в стремительный поток, рвавший мешковину и тащивший за собой песок, гальку, камни. К месту прорыва спешила аварийная команда.
Сегед походил на фронтовой город: на улицах военные регулировщики, строгие правила передвижения, притихшие, озабоченные люди. Трамваи тащили на набережную Тисы платформы с камнем. В ресторанах и кафетериях осталась треть обслуживающего персонала, остальные носили к реке сандвичи, горячий кофе и молоко. Там триста рабочих строили три ряда укреплений: воды Тисы поднялись выше уровня городской набережной, их сдерживал только каменный парапет...
Борьба рождала героев. По меньшей мере от пяти человек я услышал про безвестного техника, который с односельчанами без посторонней помощи в многосуточном сражении с рекой отстоял деревню Тунегтолч. Из уст в уста ходили рассказы о том, с какой сердечностью крестьяне зовут в свои дома потерпевших бедствие, с каким радушием кормят спасателей, тысячами прибывающих из городов.
