Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1962 год
— Погоди, придет время, и ты будешь так же ходить под нашими окнами! Это отец ребенка, который с часу на час должен родиться!..
...И вот сегодня я сам бродил под окнами этого дома. У меня родилась дочка — доктор позвонил час назад. Это тот же самый врач. Я тогда сказал ему, что если доживу до часа, когда родится мой ребенок, то доверюсь лишь ему... Так и получилось, он принимал и мою первую дочь. Удивительная все-таки вещь — жизнь! Я надеюсь, вы простите меня за то, что наша беседа будет короче, чем предполагалось. Ровно в четыре я должен быть в родильном доме.
Простить его! Да ведь просиди мы с ним целые сутки, вряд ли он смог бы «подбросить деталь», которая лучше и органичнее завершала «сюжет», чем это неожиданное известие о том, что его дети впервые открыли глаза в том же месте, где Хаугланд выполнял в годы войны смертельно опасное задание. И воспреемником был тот самый врач, который, рискуя жизнью, прятал от нацистов их отца!..
Радист Кнут Хаугланд
Когда 10 июня 1940 года норвежская армия по приказу правительства прекратила сопротивление на территории Норвегии, двадцатидвухлетний сержант-радист Кнут Хаугланд находился на севере, неподалеку от Тромсё... Вместе со своей частью он успел эвакуироваться в Англию, где и поступил в специальную школу.
Там Кнут изучил все премудрости работы в подполье.
И вот наступил час, когда потребовалось применить полученные знания. Их, четырех норвежцев, должны были выбросить на высокое плоскогорье Хардангер-видда для подготовки нападения на завод тяжелой воды близ Рьюкана, чтобы уничтожить его.
Выбросили их глухой ночью. Стояла поздняя осень 1942 года. Европа была захвачена нацистами. Казалось, немцы вот-вот прорвутся к Волге. Войска союзников отступали в Ливийской пустыне...
Ветер рвал парашюты, дождь, перемешанный со снегом, сек глаза.
Хардангер-видда — это, как говорится в учебнике географии, «наиболее выраженное равновысотное плоскогорье с холмистым рельефом, массой озер и болот, неглубоких речек, среди которых подымаются горные вершины. Самая высокая из них Хардангер-скулен (1 876 метров) покрыта ледником почти округлой формы общей площадью около девяноста квадратных километров».
Самолет был маленький, и, кроме летчиков, места хватало только для четверых с рацией, запасными батареями для нее и запасом пищи на несколько дней.
Мешки с боеприпасами и продовольствием должен был сбросить другой самолет, но его сбили в пути.
По рации сообщили, что мешки сбросят следующей ночью. Но в эту ночь погода была еще хуже, чем накануне... А вторая за ней — штормовая. Поздняя осень клубила над океаном туманы, ставила на пути самолета бесконечные заграждения — дождевые завесы. К тому же немцы забеспокоились: то ли они что-то узнали, то ли их станции засекли рацию Хаугланда. И через несколько дней, оставшись без продовольствия, люди получили приказ: немедля уходить в горы, к леднику...
На лыжах прошли они большую часть пути — до одной из заброшенных пастушьих хижин в горах, вблизи от границы вечного льда. Там они жили и готовили нападение на химический завод «Норшкгидро», находившийся в глубокой долине в семи километрах от Рьюкана и в тридцати от их хижины.
Установили, что немцы заминировали все подходы к заводу. Не заминированы были только подъездные железнодорожные пути: значит, проникнуть на завод нужно через железнодорожные ворота, которые заперты на замок и железную цепь. Караулы сменяются каждые два часа: значит, вся операция должна занять не больше полутора часов. Между машинным отделением и электролизной установкой — барак, в котором живут пятнадцать немецких охранников: значит, к тому моменту, когда подрывники займутся своим делом, группа прикрытия должна блокировать этот барак, чтобы никто не помешал подрывникам... Так постепенно вызревал план операции.. И каждая деталь его утверждалась за морем, в штабе.
Еда, что была в рюкзаках, пришла к концу.
О еде было запрещено говорить, но когда они засыпали, их радовали сны, в которых они вовсю уписывали самые вкусные в мире яства. И так было до тех пор, пока случай не послал им отбившегося от стада оленя!..
— Это был не олень, а настоящая спасательная экспедиция, без него мы погибли бы... Это ясно... Мы съели его без остатка, — вспоминает Кнут... — Мы выпили его кровь... Сварили все — глаза, рога, кожу. И съели. И все, что находилось в желудке... Еще бы, это была зелень, витамины. А у нас уже начиналось нечто вроде цинги.
В феврале они получили «с неба» пищу и боеприпасы, доставленные самолетом вместе со второй группой в шесть норвежцев.
Все было подготовлено к удару.
Некоронованный царь-воздух
В Суоми мой друг финн убеждал меня, что некоронованная царица Финляндской Республики, первооснова ее промышленного развития, — ель, а кронпринцесса — сосна.
В Норвегии, казалось мне, некоронованная царица — селедка, кронпринцесса — треска...
Разве помыслы большинства героев норвежской литературы не вращаются вокруг рыболовства, разве их благосостояние не зависит от удачного лова у Бергена, на Лофотенах или вдали от берегов, в открытом море?
В большинстве повестей и романов — о чем бы ни говорили, чем бы ни занимались герои их — в конце концов Римом, к которому вели все пути, всегда была рыба...
Сельдь. Треска. Улов. Сети.
Редко в каком романе Ионаса Ли, Гарборга, Бойера нет речи о них.
Норвегия, думалось, — это изображенные Кристианом Крогом рыбаки в зюйдвестках... Это женщины на берегу, с надеждой и с тревогой вглядывающиеся в морскую даль — с уловом или без него вернутся мужья, и вернутся ли?..
Да и в самом деле — чем жить?! Клочки земли среди скал... Камень. Леса на горах, и горы-то нерудоносные.
Одним воздухом — как бы он ни был чист и прозрачен, — даже если запивать его ключевой водой, не прокормишься. Воды здесь много. Кристально-чистая, она срывается с гор многоступенчатыми уступами, бесчисленными водопадами... Реки, короткие и быстрые, порожисты и несудоходны. Даже там, где они несут воду в морские заливы, около устья не построишь пристани, потому что устья эти, как и сами притоки, «висячие». С большой высоты, где сверкающей стеной, где узкой непрерывной струей, а где и искрящейся влажной пылью — радуга стоит над ними, — срываются реки в море... Красива здесь, но бедна природа. Одно море — кормилец. Рыба — хлеб насущный.
Так это и было на самом деле. Литература не обманывала.
Когда в 1903 году встретились инженер и промышленник Самуил Эйде и выдающийся ученый-физик Кристиан Еиркеланд, никто не думал, что их случайный разговор станет началом новой страницы экономического развития Норвегии.
Эйде был тогда очень увлечен опытами получения азотной кислоты из атмосферы.
Наступит день, когда будут исчерпаны природные запасы селитры в Чили. Как тогда вести культурное земледелие?! Этот вопрос волновал не только земледельцев.
Азотная кислота в свободном состоянии встречается в природе очень редко и в небольшом количестве — в дождевой воде после грозы. Весь вопрос был в том, как дешево получить ее из воздуха.
— Если спросить, что стоит воздух этого зала, — обращался Тимирязев к своим слушателям в лекции «Точно ли человечеству грозит гибель», прочитанной в 1898 году, — то, конечно, всякий ответил бы — ничего. А между тем оказывается, что его азот, превращенный в селитру, представил бы ценность в 2 500 рублей.
Этой задачей — найти способ дешево извлекать из атмосферы азотную кислоту — безуспешно занимались в Швейцарии и в США...
— Чтобы получить азот из воздуха, мне нужна настоящая молния — сказал инженер Эйде Кристиану Биркеланду...
— Молнией я могу вас снабдить, — ответил Биркеланд.
За неделю до этого, изучая закономерности электричества на небольшой установке, он получил ответ на эту загадку... Здесь не место вникать в технические подробности. Достаточно сказать, что, прогоняя под давлением через вольтову дугу переменного тока атмосферный воздух при соблюдении строго определенных условий, из него можно получить селитру... А если электрический ток, создающий чрезвычайно высокую температуру, будет стоить дешево, то и селитра обойдется недорого...
Итак, молния снова была похищена с неба современным Прометеем-ученым. Горные реки и водопады Норвегии таили в себе огромнейшие запасы дешевой электроэнергии, надо было только строить гидростанции. А сырья, то есть воздуха, — безграничное количество. И вскоре в Норвегии, сначала в Нутоденне, а затем в Рьюкане, началось производство азота из атмосферы. Было специально создано акционерное общество «Норшкгидро».
Через шесть лет после той лекции Климент Аркадьевич Тимирязев поместил статью в «Русских ведомостях». То, о чем шесть лет назад он только мечтал, ныне свершилось! «Произошло важнейшее завоевание науки и техники, все благодетельное значение которого для будущности человечества едва ли еще можно оценить».
