Владимир Гусев - Искатель, 1990 № 01
Крейг встал.
— Я даже немного жалею, — сказал он, — что вы рассказали мне об этой опасности. Теперь у меня тем более нет выбора: я должен остаться здесь,
Сидис откинулся в кресле и опустил ладони на стол.
— Прежде чем окончательно отказаться, — сказал он, — поговори с Мидори Блейк. Она к тебе привязана, Рой. И мне кажется, она тебе нравится.
Да, я… мне приятно с нею, — сказал Крейг. — Мне нравилось, когда наша группа отправлялась на Бертон. Тогда вы еще были начальником. Хорошо бы туда опять наведаться.
— Я попробую уговорить Уайлда. А ты еще раз все обдумай. Договорились?
— Как-то сейчас не получается у меня думать, — сказал Крейг. — Даже трудно объяснить, что я чувствую. — Он повернулся к двери. — Пойду пройдусь, может, что-нибудь и надумаю.
— Доброй ночи. Рой.
Взошлa вторая луна. Крейг шел по лесу: серебристые стволы обступали его, словно привидения. Облепившие их фитоны на начинали сонно гудеть, когда Крейг проходил мимо. Белконтийца из меня не получится, думал он. слишком я мало знаю… Он уже приближался к окруженной стене. Лес становился все гуще, стволы переплетались, становясь сплошной пологой дамбой футов в девяносто высотой. Крейг стал взбираться по склону, но на полпути остановился. Глупо было идти дальше без защитной одежды. Там, впереди, танасис. Его свободные системы бесчисленным множеством побегов распространялись на сотни футов и даже рассеивались в воздухе. Здешние деревья, соединенные корнями, были словно одним растением, и танасис вгрызался в него, как страшная болезнь. Стволы деревьев образовывали вокруг захваченных танасисом плацдармов окружные стены, чтобы остановить его продвижение и заставить отравиться собственным ядом… Крейг поднялся еще на несколько футов.
Он ведь сильнее Кобба. Сильнее любого из них, кроме, конечно, Уайлда. Но он знал и то, что при ссоре с кем-нибудь из них у него задрожат колени, а из горла вырвется лишь жалкий крик. Потому что они мужчины, а он нет.
— И все-таки я не трус, — громко сказал он.
Он добрался до вершины. Внизу, при свете двух лун, морем черноты простирался танасис. Крейгу были хорошо видны узкие острые листья с опущенными волосками, готовыми ужалить; на иголках блестели капли яда. Танасис выпускал этот яд, чтобы его смывало дождевой водой вниз по склону, к корням деревьев. Но окружная стена сдерживала отравленную воду; весь этот плацдарм танасиса сам захлебывался в ней, и его положение было безнадежным. Крейг видел, как смертоносные усики ощупывали твердую поверхность стены, отыскивая в плоти врага уязвимое место, чтобы впрыснуть туда свой яд и устремиться вслед за ним, пожирая и размножаясь. Усики почувствовали вблизи тепло человеческого тела и слегка вздрогнули. Совсем недалеко от Крейга был побег танасиса толщиной с хороший ствол. Говорят, что даже мертвые кустики могут за неделю сожрать человека.
Я не боюсь, сказал себе Крейг. Он сел, разулся и поболтал босыми ногами над морем танасиса. Все белконтийны, даже Мидори Блейк, подумали бы, что он сумасшедший. Они не понимают, зачем нужна храбрость: у них самих нет ничего, кроме мозгов. И все-таки они ему нравятся. Особенно Мидори. Думая о ней, он смотрел на танасис. Сначала весь континент должен покрыться танасисом. А потом люди пустят в дело вирус-убийцу, истребят танасис, посадят всюду траву и настоящие деревья, привезут сюда птиц и животных. Все здесь будет выглядеть так же. как сейчас на Базе или на Острове Зверя. Сидис ошибается. Эта трансштука сделает свое дело. Он, Крейг, останется здесь и заработает столько денег, сколько нужно, чтобы стать мужчиной… Он принял решение, и настроение у него поднялось.
Вдруг Крейг ощутил легкое прикосновение к левой щиколотке. Острая боль обожгла ступню. Крейг отдернул ногу; впившийся в нее усик танасиса оторвался от стебля и извивался, не желая отпускать добычу. Крейг присвистнул, выругался и соскоблил усик каблуком ботинка. Руками по крайней мере его трогать не надо. Крейг надел правый ботинок и поспешил в лагерь.
Левый ботинок он нес в руке, потому что знал, как быстро распухнет лодыжка. Когда добрался до лагеря, боль в левой ноге стала уже почти невыносимой. Сидис ввел противоядие, дал Крейгу успокаивающее и заставил перебраться на одну из коек внутри гравиплана. Вопросов Сидис не задавал. Он лишь посмотрел со своей обычной усмешкой на лежащего Крейга.
— Морденец есть морденец. — сказал Сидис и покачал головой.
Белконтийцы всегда так говорили.
Утром при виде Крейга Кобб ухмыльнулся, а Уайлд пришел в бешенство.
— Если ты надеешься проваляться неделю, то ты просчитался! — сказал он. — Я даю тебе два дня.
— Ему нужно две недели, — возразил Сидис. — Я буду делать его работу.
— Я сам буду работать, — сказал Крейг. — Болит не так уж сильно.
— Ладно, сегодня можешь отдохнуть, — смягчился Уайлд.
— И сегодня буду работать, — сказал Крейг. — Ничего, я нормально себя чувствую.
Солнце палило немилосердно. Для Крейга в тот день работа была настоящей пыткой. Ногу он обмотал тряпками. При каждом шаге острая боль пронзала все тело. Бур Крейга вгрызался в окружную стену, и каждый раз ему обдавало ноги вырывавшимся из скважины пурпурно-красным соком. Крейг совал в скважину взрывное устройство, взваливал на плечо бур и плелся дальше. Он повторял эту операцию снова в снова, работал как машина (даже не сделал перерыва, чтобы поесть), и старался не обращать внимания на фитонов, которые облепили его шею и руки. Крейг решил во что бы то ни стало закончить свою дугу раньше всех. А когда кончил, ему показалось, что нога, как ни странно, теперь болит меньше. Он нацепил на рукоятку бура красную тряпку, помахал ею, и гравиплан снизился, чтобы забрать его. Гравипланом управлял Сидис.
— Ты кончил первым, — сказал Сидис. — Непонятно вообще, как ты жив остался. Иди приляг.
— Нет, — сказал Крейг, — позвольте мне управлять машиной. Я совсем неплохо себя чувствую.
— Хочешь показать, на что ты способен? — улыбнулся Сидис. — Ну ладно.
Он уступил свое место Крейгу и ушел в главный отсек.
Управлять гравипланом тоже считалось черной работой, но Крейг любил ее. Ему нравилась кабина пилота с двумя креслами и множеством окон; особенно он любил оставаться в ней один. Он поднял гравиплан на тысячу футов и посмотрел на окружную стену, которая кольцом охватывала темно-зеленый при дневном свете остров танасиса. За окружной стеной серебрился океан фотонов; кое-где он переливался разными цветами. Очень красиво, подумал Крейг. На севере он заметил многоцветное облако, которое резко выделялось среди других, серебристых и кудрявых. И это тоже было очень красиво.
Крейг слышал, как в главном отсеке Сидис говорил Уайлду:
— Если им нужно создать или восстановить окружную стену, они перемещаются очень быстро. Внизу, у основания этой дамбы, биомасса гораздо ниже; когда отравленная вода хлынет в брешь, фитоны получат своего рода шок, и танасис рванется вперед. Но потом обязательно появится новая стена.
— В следующий раз будем делать дуги в пятьдесят миль, — сказал Уайлд.
Гравиплан снизился, чтобы забрать Джордана. Это был коренастый рыжеватый человек примерно одного возраста с Крейгом. Улыбаться он начал еще до того, как оказался в гравиплане.
— Опять ты нас обставил, Крейг? — удивился он. — Ты даешь, парень?
— Но ведь я здесь уже два года, — объяснил Крейг.
От этой похвалы у него поднялось настроение. Первый раз Джордан назвал его по имени, а не просто «чистик». Крейг поднял машину в воздух. Джордан уселся рядом с ним во второе пилотское кресло.
— Как нога? — спросил Джордан.
— Нормально, — ответил Крейг, — Я уже могу надеть на нее ботинок не зашнуровывая.
— Лучше не пробуй, — посоветовал Джордан. — Сегодня я займусь ужином и всем остальным. Твоей ноге нужен покой.
— А вон Уилан машет, — сказал Крейг.
Крейг посадил гравиплан, чтобы забрать Уилана. Джордан ушел в главный отсек. Подобрав Райса и Кобба, Крейг поднял машину на высоту две мили. Уайлд послал радиосигнал и двадцать миль окружной стены — живые стволы взлетели на высоту среди языков пламени и клубов пыли. Взрывная волна быстро продвигалась вперед, заставляя перепуганных фитонов подниматься в воздух многоцветными роями. На серебристом фоне расплывалось черное пятно отравленной воды.
— Так их! — рявкнул Уайлд. — Отличная штука, этот танасис. Приятно посмотреть, черт возьми! Эх… Ну и хватит на сегодня. Сидис, где здесь хорошее место для стоянки?
— Мы можем за час добраться до острова Бертон, — сказал Сидис. — Там лаборатория система систематиков. Когда я с группой работал в этой местности, мы каждый раз возвращались туда на ночлег.
— Наверно, поэтому у вас ничего и не получалось, — сказал Уайлд. — Но мне бы хотелось посмотреть остров. У Охотника есть насчет него кое-какие планы.
