Исход - Евгений Адгурович Капба
— Покушение будет на ступенях Дворца, перед голосованием, — одними губами проговорил дю Массакр и рванул вперед, нанося один за другим несколько быстрых уколов, от которых Аркан только и успевал уворачиваться и отпрыгивать.
Рему показалось — он поймал ритм, понял суть комбинации Антуана — и быстрым танцевальным движением Аркан ушел в полупируэт, уклоняясь от дерзкого массакровского удара вдогонку, обратным хватом. Буревестник рассек воздух быстрым и размашистым движением палаша и — да! Вся аркановская натура возликовала: бок барона окрасился кровью! Но в следующую секунду Рем мазнул рукой по своему лицу:
— Проклятье! Ты меня все таки достал! Как? — выругался Буревестник.
— А ты — меня… — дю Массакр растерянно смотрел на левый бок, где росло в размерах кровавое пятно.
— Первая кровь! — провозгласил маршал — распорядитель дуэли. — Оба соперника ранены! Бой окончен! Стороны могут примириться!
Дю Массакр демонстративно плюнул под ноги и отмахнулся от слуг, спешащих обработать рану господина:
— Мир между нами решительно невозможен, — проговорил он во всеуслышание. — Мы — враги до скончания века. Но — признаю, Тиберий Аркан Буревестник — умелый воин… Что не помешает мне выпустить ему кишки в следующий раз. Мы встретимся, когда нас не будут ограничивать формальности электоральной кампании…
— Да, да, — Аркан зажимал длинный разрез на скуле. — До следующего раз, мой достойный враг.
И зашагал к барьеру ристалища, под сень черных знамен с Красным Дэном, туда, где ожидали его зверобои. Нужно было подготовиться к решающему дню, и фраза о покушении заставляла герцога Аскеронского нервничать. Нет — покушениями его было не удивить, но место… Ступени Дворца? Как же это возможно?
Оставалось надеяться, что сыграть на дуэли получилось натурально. Тем паче — сколько там было игры, а сколько — настоящей вражды и соперничества, не могли, наверное, сказать и сами недавние поединщики.
* * *
Агис подкрался к Аркану с кривой иглой и прищурился:
— Заражения не будет, мой мальчик, это я гарантирую. Зарубцуется быстро, швы можно будет снять к концу недели, но шрам останется надолго… Ничего, ничего, Габи — хорошая девочка, она будет тебя любить и таким. Вот, выпей-ка, это позволит мне работать спокойно, а ты не будешь дергаться. И потом поспишь, хорошо поспишь…
— Пф-ф-ф! — Буревестник моментально выплюнул изо рта горько-сладкое снадобье. — Поспишь? Что значит поспишь? Не время спать, маэстру, нас ждут великие дела! Шейте наживо, Агис, шейте быстрее!
Алхимик кривился и морщился, но потом все-таки примерился и сделал первый стежок. Буревестник скрипнул зубами, а потом снял с пояса ремень и сунул его в рот: боль была адской, но он сам попросил этого, и теперь сжимал челюстями вонючую кожу и ругался и молился одновременно — молча.
— Мальчик мой, я хочу сказать тебе спасибо… Эти люди — сущие подонки, да, но такой ненависти к эльфам я не видал давно. Они готовы убивать остроухих уже сегодня, и мне дорогого стоило внушить им, что без противодействия лесным чудищам и другой магии, ничего не выйдет и они погибнут напрасно… — алхимик шил, вонзая кривую иглу в лицо Рема, он был сосредоточен на процессе. — Мы зальем отравой каждый клочок земли, где отметились остроухие, а потом — придем к ним под двери и потребуем ответа… Твой этот Беллами — он сущий демон, да? Говорят, он убил первого эльфа в двенадцать, а первого мага — на совершеннолетие, в двадцать один. Он ведь аскеронец, из герцогских башелье, верно? Ты с ним знаком?
— Некоторым образом… — просипел Буревестник.
Он никак не мог вспомнить: знает ли Агис о том, кем на самом является Ромул Беллами, и кем на самом деле является он сам — Рем? Алхимик всегда оставался странным человеком и большим оригиналом: не разглядеть в собеседнике герцога Аскеронского, даже при всех имеющихся признаках для него было так же естественно, как надеть правый башмак на левую ногу. Рассеянность у Агиса являлась неотъемлемой частью натуры.
— Всё! — алхимик схватил со стола плошку с какой-то дурно пахнущей пастой и обильно смазал ей порез на лице Аркана. — Вот это не стирай до утра.
Рем выплюнул ремень из рта и утер рукавом выступившие на глазах слезы. Шить наживо — идея была скверная, но и сон себе Буревестник позволить не мог.
— Благодарю… Завтра у меня много дел: голосование принцепс электор, и прочая суета… Я вам многим обязан и должен предупредить: то, что вы задумали — это лишь часть грядущего безумия. Будьте осторожны, маэстру и… Подденьте под свой балахон кирасу или кольчугу! — такая длинная речь далась Рему нелегко, рана саднила при малейшем движении мимических мышц.
— Кирасу? Кольчугу? О чем вы говорите? — заморгал алхимик.
— Габи будет очень огорчена, если с вами что-нибудь случиться… — Аркан встал, разгладил одежду, поправил портупею с мечами и потянулся за кожаной сумкой на столе. — Это мне?
— Весь набор, мальчик мой, как ты и просил… Ты снова идешь охотиться на чудовищ?
— О да, в чудовищах завтра недостатка не будет… — герцог Аскеронский повесил сумку на плечо. — Но я надеюсь победить их всех, да поможет мне Бог!
— Да поможет Бог нам всем! — кивнул алхимик и отвернулся к одному из верстаков.
Через мгновение он уже напевал под нос что-то маловразумительное и звенел колбочками и скляночками, как будто забыв о существовании «мальчика» и о том, что буквально только что штопал ему лицо. Аркан развернулся на каблуках и зашагал прочь.
О мести эльфам Агис точно не забудет — уж в этом-то можно было не сомневаться.
* * *
На имперские выборы каждый из принцепс электор должен был явиться лично, или — передать свои вицы через фактотума — доверенное лицо, обязательно также обладающего статусом выборщика.
Аркан подозревал, что его случай был уникальным в своем роде: имея один собственный голос от Аскерона он являлся фактотумом четырнадцати принцепс электор! Исторический прецедент! Ортодоксальные владетели вняли его доводом: на рассвете они покинули Кесарию, чтобы начать подготовку к
