Рыжая обложка - Иван Михайлович Миронов
Грибабас3000: Хорошо. Спсаибо.
Грибабас3000: Я пош1л.
Сасян: нахуй с треда!
AssDestroyer24/7: Не смешно в этот раз.
ЯСъелДеда1945: Да, не смешно.
Сасян: ладна ананасы я кажысь и правда далбаеб. штош
ЕбашуАдовыеБлюда: да норм же. Я покекал.
AssDestroyer24/7: С облегчением
ЕбашуАдовыеБлюда: Спасиб
GreyWorm13: Сижу и думаю, реально ли сиганет или через пару минут вернется говно по треду размазывать?
Сасян: ставлю што вернется.
AssDestroyer24/7: 50/50
PeaceDoBreakOff: Тоже думаю 50/50
ЯСъелДеда1945: Пойду покурю, руки тресутся пиздец. Приду минут через 5. Если это хуепутало вернется, закрою драч. Хотя всеравно не усну теперь
AgentSmith777: Даже не знаю, что думать. С одной стороны, этот анон и малолетку заслужил, и смерть. С другой стороны, нельзя ж человеку такое желать. А у паренька и правда крышняк слетел, он неадекватный был. Да и мы тоже всего не знаем, мало ли что у них там в семье было. Пиздец, ананасы, сложная ситуация. Но я про себя думаю, хоть бы ему хватило яиц спрыгнуть.
Сасян: яснае дело
>он неадекватный был
ты жеж уже сам пишышь был.
AgentSmith777: Да его уже можно со счетов списывать. Даже если жив останется.
PeaceDoBreakOff: Пиздец, ананасы. Отошел называется покурить. Я ж в полиции работаю. Не в самой колонии, но часто там бываю по работе. Город называть не буду, сами скоро в новостях все увидите. Только что вызов поступил. Школьник рассказал, как убил родителей, надругался над телами и вышел в окно. Тут же сразу соседи свидетели стали названивать про суициднувшегося подростка. Охуительно.
GreyWorm13: Да ладно блядь.
AssDestroyer24/7: Да не бывает такого.
Сасян: так, анонасы, ето точна была не визуальная новела? мож вы тут меня все разводите калективно, а я сежу пержу нокти грызу в пережываниях.
PeaceDoBreakOff: Ох, хотел бы я.
ЯСъелДеда1945: Слыш, а ты сам ему сечас посоветовал комп оставить, чтоб всю историю востановить.
PeaceDoBreakOff: ептвою.
Сасян: попався, тарищ палицай. а мы тебя па новостям тоже увидим?
PeaceDoBreakOff: Надеюсь, нет. Ладно, поеду разбираться. Попробую как-нибудь без палева потереть тред. Закругляйтесь тут, ананасы. Служба зовет, пойду на этого выродка смотреть. Пожелайте мне не насрать ему в трахею, я все-таки при исполнении.
GreyWorm13: Пошел нахуй с треда!
Сасян: удачи
AssDestroyer24/7: К черту!
AgentSmith777: Удачи, полицай. Пойду напьюсь за нас всех. Чую, теперь не усну.
AssDestroyer24/7: Тоже.
Сасян: плюсую
ЯСъелДеда1945: Но если хоть одна гнида разбадяжит колой…
GreyWorm13: Нет, ну ты нас совсем за мразей не держи.
AssDestroyer24/7: Теперь думаю, а если не потрет тред и все вскроется. Пиздец полицаю?
Сасян: в навостях увидем. ладна, ананасики, зокрываем тред. всем спать, цылую в хуй.
Иван Миронов – «Дом мечты®»
– Барби, милая, я дома.
Барби зашевелилась, выныривая из невероятно яркого и сочного сновидения.
Распахнулась дверь. В проеме, положив руку на дверной короб, стоял Он. Казалось, на Его рот направили софиты – настолько зубы, ровные и невыносимо блестящие, контрастировали с бронзовым загаром на гладкой, без единой морщинки, пластиковой коже.
– Как тебе сегодня мой «лук», милая? – кокетливо проговорил Он.
Барби медленно, пытаясь сфокусироваться в окружающем ее тумане, окинула взглядом подтянутого платинового блондина. Голубые джинсы на узких бедрах и того же цвета джинсовая куртка на голом торсе – Он выглядел идеалом. Нет, Он был идеалом.
Барби промычала что-то нечленораздельное.
– Точно, ты же не можешь…
Он приблизился, развязал узлы и вынул кляп, но прежде помахал у нее перед глазами скальпелем. Предупредил. Хотя необходимости в этом уже не было. Барби стала покорной.
– Чудесно, Кеша, – она почувствовала в своем голосе искренность и тут же, чтобы укрепить свое чувство, добавила: – просто великолепно.
– Я не знаю никакого Кешу! – капризно воскликнул мужчина. – Я – Кен, дурочка, Кен.
Это все таблетки. Это они позволили той сучке, что вечно подкалывала Кена в школе, на секунду вылезти наружу. Белые таблетки приносили цветные сны, но вместе с тем и погружали мозг в пластиковый гранулят. Это, конечно, было прекрасно, но редкие досадные недоразумения огорчали ее.
– Да, да, я дурочка, Кен. Прости меня.
– Конечно, милая, прощу. Но сначала накажу, – он обиженно выпятил пухлые, идеально очерченные губы, – чтобы впредь в твоей безмозглой белокурой головке не возникала всякая чушь.
Она и сама мечтала, чтобы податливый филлер поскорее заменил ее бесполезный мозг.
– Да, любимый, накажи, я заслужила.
Он рывком перевернул ее. Руки, привязанные поясом от халата к решетке изголовья, затрещали в плечевых суставах. Барби усилием воли сдержала крик. Сзади шеи коснулся холодный металл, но этот холод в доли секунды превратился в огонь, разгоняя наркотический туман в голове.
– Ты знаешь правила: стонать от страсти можно, кричать – нет.
Да, правила она знала и собиралась ради него стонать со всей страстью.
Кен рывком стянул с нее розовые лосины, попутно содрав едва засохшую корку. Бедра, от таза до колена, опалило огнем.
– Ничего, заживет, – задыхаясь, проговорил Кен.
Он часто задышал ртом.
– Сейчас, сейчас…
Барби смиренно ждала, когда Кен подготовится и возьмет ее, уже представляла твердый пластик его члена в себе…
Раздался сдавленный стон. На задницу брызнуло теплым.
– Черт…
– Ну ничего, Кен, – умудрилась ласково проворковать она, хотя боль раздирала ее искромсанные бедра и выкрученные крестом руки. – В следующий раз у нас получится гораздо лучше.
Сзади раздалось хлюпанье. Грязные розовые лосины, пропитанные кровью Барби, вернулись на место. Кен грубо развернул ее. Достал из кармана джинсовой куртки горсть похожих на белые шайбочки таблеток.
– Барбитураты для моей Барби, – улыбнулся он, вытирая рукавом слезы.
Свободной рукой он схватил ее за нижнюю челюсть, вынуждая раскрыть рот. Он был груб после неудачи в постели, но Барби наслаждалась этой грубостью. Она чувствовала, как поливинилхлоридовые пальцы впиваются в щеки, давят на зубы, как они пропихивают, царапая небо, в горло белое фармакологическое забвение.
Закончив, Кен ушел.
***
– Пожалуйста, Барби, успокойся.
Варя Романова пытается уползти в угол кровати, но, связанная по рукам и ногам, она мало что может.
– Милая, пойми, иначе ты не сможешь преобразиться. Нужно потерпеть совсем немножко.
Варя не слушает ту дичь, которую несет ее бывший одноклассник Иннокентий Краснов. Все ее внимание сосредоточено на
