Бей ушастых! Часть 1 - Марина Владимировна Добрынина
— Я не твой внебрачный сын, — утешил я его.
— Конечно не мой. Даже через миллион лет мне не придет в голову связаться с этой воблой Мусильдой, да еще и детей с ней делать!
— С кем? — растерялся я.
— С Мусильдой. Ты же вылитая Муська! Вот и глаза такие же разноцветные. Только она блондинка. А ты надо думать в папочку, рыжий?
Вообще-то я не рыжий, а каштановый и не в папочку, а в мамочку, да только этому завоевателю недобитому об этом знать не обязательно. А я вот для себя кое-какие выводы сделал — он хоть и понял, что я из другого времени, но из какого не разглядел, иначе не сватал бы меня в сыновья к этой Мусильде, которая вероятно в моих предках числится.
— Ну и зачем я тебя сюда прислал? Ты должен передать мне какое-то послание от меня?
— Вообще-то нет, — признался я. Чего уж скрывать-то, если он меня раскусил?
— Нет? А зачем тогда ты здесь?
— По другому делу. Мы не должны были встретиться с тобой. Только с… В общем это случайность. Я действительно малость того… заблудился.
Когда я научусь помалкивать? Интересно, от кого мне достался болтливый язык? От мамы или от деда Мерлина?
— Вы не должны были со мной встретиться? Ты здесь не один? — заинтересовался Повелитель времени.
Ну и что будет, если я откажусь отвечать? Убьет? Нет, вряд ли он рискнет убивать парня из будущего. Хотя кто знает, что у Кардагола на уме. Впрочем, здесь у него еще крыша не съехала от пребывания в Нижнем мире, так что можно надеяться, что меня отпустят… ага, с миром! И с почестями всяческими! Надо же какое у меня буйное воображение вдруг прорезалось.
Глава 10
Сижу одна. Боюсь. Причем отчаянно. Киров обоих не видно. Заглядывала Флипа, поехидничала насчет некоторых, слишком задающихся и корчащих из себя неизвестно кого. Я была настолько расстроена, что даже не огрызалась. Что делать?
Высунула нос из шатра и чуть не получила по нему от стражника. По носу, конечно. Велел сидеть и не дергаться. Ждать, пока полковник не решит мою судьбу.
А полковник этот мою судьбу уже часов пять решает, судя по ощущениям.
Снова пытаюсь вылезть наружу. Стражник тот же. Молодой, лицо такое открытое. Ну что он так обижает бедную девушку-то?
Делаю жалобное выражение лица. Да мне и стараться-то особо не надо.
— Простите, — произношу тоненьким голосочком, — а Вы собачку мою не видели? Серенького такого песика?
Боец фыркает.
— Волкодава твоего я сегодня не видел. И вообще, кому сказано — не высовывайся!
— Простите, дяденька, — хныкаю я, — только мне кушать очень хочется.
— Сидеть, я сказал! — рявкает он, и я послушно скрываюсь в шатре. Налаживание контакта не удалось.
Еще час сижу, продолжаю переживать. Где Киры, в самом деле? Ну ладно, полковник в ярости, благо, есть, отчего, но пес-то куда делся?
— Эй, иди сюда! — слышу я и послушно подлетаю к пологу, заменяющему в шатре дверь. Это стражник мой.
— На! — говорит, протягивая мне кусок хлеба с салом, — держи быстрее, пока никто не видит.
А меня лишний раз уговаривать и не надо! Вот же все же здоровая у королей Зулкибара порода. Возлюбленный скрылся, друг пропал, судьба неизвестна, а есть все равно хочется.
Но только я впиваюсь зубами в хлеб, как в шатре появляется одна из моих пропаж — Кир-1. Он раздражен и зол чрезвычайно.
Понимаю, что сейчас может произойти нечто ужасное, но знаю также, что поужинать я должна до того, как меня начнут пытать и убивать. Процесс этот может быть длительным, еду могу в ближайшее время и не получить.
Потому я продолжаю сидеть на койке, и быстро лопать. Сало не очень хорошо просолено, вязнет на зубах. Кир медленно приближается.
— Я не велел тебя кормить, — угрожающим тоном произносит он.
А что я могу ему ответить? У меня рот занят. Пожимаю плечами.
— Боишься? — рычит полковник. Ну, как ему сказать? Боюсь, только не так сильно, как ему бы этого хотелось. Ну да, он-то не в курсе, что мы с ним практически женаты, и за все время знакомства я слова резкого от него слышала. Поугрожал ножом как-то, так это он не всерьез.
— Хватит жрать! — наконец, нервно выкрикивает он. Да я уже почти. Вот сейчас дожую и сразу прекращу. Меня маменька учила, что приличные принцессы пищу всегда очень тщательно пережевывают. Ну вот, все. Облизываюсь. Полковник краснеет и расслабляет шнуровку на вороте рубашки. Интересно, каким приворотом в него Лин запустил?
— Вы что-то хотели? — интересуюсь я, направляя на полковника масленый такой удовлетворенный взгляд. Конечно, а каким еще он должен быть? Я же только что покушала.
Кир-1 нервно дергает левым плечом.
— Твой слуга — маг! — безапелляционным тоном заявляет он.
— Да, — говорю, — маг. Члены его семьи давно нам служат.
Нет, это, все-таки, не мой Кир. Вот похож, но не мой. Пахнет он как-то иначе, и нервный какой-то. А мне точно нужен от него ребенок? А может, действительно…
— Встань! — командует он, и я медленно поднимаюсь.
Кир становится настолько близко от меня, что я практически его касаюсь. И дышит он как-то тяжело, и вообще он очень похож сейчас на человека, которого если что и интересует, то точно не разговоры. Хм, а может, это, все-таки, мой Кир?
— Чего ты хотела добиться, приворожив меня? — шепчет полковник, а у самого уже и глаза полуприкрыты ресницами, и пальцы его шею мою поглаживают.
— Тебя и хотела добиться, — честно отвечаю я, и Кир резко отстраняется.
— Мне трудно сопротивляться "любовному дурману", — зачем-то сообщает он.
О! Лин решил не мелочиться! "Любовный дурман"! Как это трудно сопротивляться? Да этому заклинанию сопротивляться невозможно! Это все равно, что сопротивляться желанию сходить в туалет — рано или поздно прорвется.
Полковник снова переходит на шепот.
— Я в любом случае узнаю правду. Не следует изображать из себя героиню. Что ты должна была со мной сделать? Вынудить меня предать отца? Отвести войско, да?
— Я не изображаю из себя героиню. Я говорила уже, что мне нужен от тебя ребенок.
— Зачем?
Хм, не смеется, уже хорошо. Хотя под воздействием дурмана он того и гляди плакать начнет. Это как же Киру сейчас себя ломать приходится, чтобы не поддаться основному желанию — взять меня. А если его слегка подтолкнуть? О, боги! Как же это дурацкое платье снимается?!
— Я спросил тебя, зачем тебе от меня ребенок?
— Ты красивый! — брякаю я первое, что приходит в
