Другая история - Лина Аспера
— Не вещий.
— Уверен?
— Абсолютно.
Когда ответы Тима становились такими отрывисто-лаконичными, разговор было лучше не продолжать. Так что я заткнулся.
Мы вошли в маленький парк за автовокзалом. Забавное совпадение с эпизодом из майского глюка: парк, мороженое, снега вот только нет.
— Ты под ноги смотри, ладно?
— Ладно, — Тим тоже отлично всё помнил. — Дежавю, да?
— Да, похоже.
Я приготовился к наплыву неприятных эмоций — такой триггер, в конце концов! — но его так и не случилось. Мне просто было приятно идти прогулочным шагом в компании Тима и мороженого. По сути, что-то похожее и я представлял, когда безуспешно пытался сшить ткань двух параллельных миров Тима и Анны. Как обычно, слишком всё усложнив.
— Тим, у меня к тебе предложение, от которого нельзя отказываться. Будешь моим трофи-штурманом?
Тим замедлил шаги.
— У тебя внедорожник в ремонте.
— К весеннему сезону он будет как с конвейера, гарантирую. Так что?
Тим мог бы спросить: а если опять сны? — и я не нашёл бы сильных контраргументов. Однако вместо этого он сказал: — Ну, если тебя не пугает штурман-неудачник с врождённым топографическим кретинизмом, то я согласен.
— Не пугает, — Мой рот так и норовил расплыться в довольной лыбе стащившего кило сосисок кота. Плевать я хотел и на топографический кретинизм, и на сны, и на опасливый внутренний голос. Я хочу прожить свою жизнь так, чтобы не огрести в её конце озарение о впустую истраченных годах.
На другом конце города, в баре без вывески человек, который никогда не ошибается, поднял рюмку с искристой амброзией в молчаливом салюте.
========== V (минералка и яблочный сок) ==========
О самом себе Тим Сорокин был мнения невысокого. Подумаешь, белобрысый растяпа, программистишка средней руки с кучей асоциальных тараканов — кругом таких пруд пруди. Но вот какое достоинство он за собой признавал и, пожалуй, даже чуточку им гордился, так это склонность к наблюдению и анализу. Однако ещё Тим прекрасно знал, что бывают моменты, в которые мудрее не наблюдать и анализировать, а жить. Например, когда в первый день зимы ты идёшь в компании Дрейка по парку за автовокзалом и ешь мороженое. Вот почему он практически без возражений согласился на место штурмана — в ту минуту разумная самокритичность у него была благополучно отключена. А поскольку слово не воробей, то оставалось лишь утешиться рассуждениями о том, что Дрейк ясно понимал, кого именно зовёт в экипаж. И вообще, до весны их странная дружба почти наверняка закончится — как бы события последних недель не пытались убедить его в обратном, в чудеса Тим не верил с шести лет.
— Слушай, я без претензии, просто интересно. Ты почему тогда таксисту свой адрес сказал?
— От стресса рефлекс из сна выскочил, — не стал юлить Тим. — Ну и потом, где ты живёшь, я не знаю, а заранее спросить не сообразил.
Дрейк немного помолчал и назвал адрес.
— На всякий случай.
Тим кивнул с серьёзным видом, хотя был уверен, что на слух не запомнит. От знака доверия стало тепло, как от глотка крепкого чая из термоса, и даже ветер перестал казался таким уж пронизывающим.
Но закончилось мороженое, и закончился парк — как всё хорошее в этой жизни.
— Ты на остановку?
Тим отрицательно качнул головой: — Нет, погуляю.
— Далековато.
— Это если по проспекту. А я короткой дорогой пойду.
— Короткой дорогой? Кто там про топографический кретинизм рассказывал, не напомнишь?
По губам Тима скользнула невольная улыбка: — Я слишком часто здесь плутал, чтобы плохо помнить местность.
— Ну, смотри, — Дрейк протянул руку, прощаясь: — Хороших выходных.
— И тебе.
Книги научили Тима, что нет худшего обмана, чем самообман, а надежда — жестокое чувство. Поэтому с самого дня собеседования он запретил себе надеяться и перетолковывать события так, как хотелось бы сердцу. В этой части мультиверсума никто не платил одиночеством за переправу через черту. Тим глубже засунул руки в карманы куртки. Ах, если бы только майский сон не поселил в его душе тягу к теплу другой души! Прав был классик: иногда самое большое счастье заключено в неведении.
В левом кармане, посреди машинально перебираемого бумажного сора, пальцы Тима наткнулись на что-то цилиндрическое. Недоумевая, он вытащил штуковину на свет редких фонарей — перцовый баллончик из тётушкиной сумки. Тим нашёл его ещё в начале недели, когда наконец собрался с душевными силами для разбора вещей ушедшей. Тогда он подивился нестареющей боевитости тётушки и забрал перцовку с собой, подумав: вдруг во время поздней прогулки придётся отбивать Белку от каких-нибудь злобных четвероногих? Ну что ж, теперь надо узнать, как эти штуки правильно утилизируют. Тим спрятал баллончик обратно и дёрнулся от неожиданности, услышав за спиной громкое: — Эй, мужик! Сигаретки не найдётся?
***
Я сдержал данное совести обещание и пригласил Анну на ужин в «Траттории». Этот ресторан средиземноморской кухни открылся совсем недавно, так что лично я там ещё не бывал. Однако почитав хвалебные отзывы из серии «всё как на побережье Тирренского моря», рискнул репутацией знатока едален и в результате не прогадал. Блюда были язык проглотить, атмосфера — в меру домашняя, официанты — шустрые и профессионально приветливые. Субботний вечер тёк также плавно, как вплетённая в звуки моря мелодия, что играла фоном, божественно прекрасная Анна блистала остроумием и непринуждённостью разговора, и я тоже старался не отставать, хотя с каждой проведённой вместе минутой паниковал всё сильнее. Моя любовь — глубокая, страстная, вечная, чёрт бы побрал банальности, — вдруг исчезла. Я хорошо помнил, что должен испытывать в тот или иной момент, но по факту не испытывал. Нет, я по-прежнему был не против провести вместе горячий уикенд или просто потрепаться под вкусную еду и вино, однако стань сегодняшняя встреча последней — вряд ли бы долго терзался. Именно так завершались все мои прежние романы: я терял интерес и уходил в свободное плавание. Но сейчас-то речь шла об Анне, моей идеальной женщине! Лучше которой, я точно знал, не найду нигде и никогда. Нельзя было просто так взять и разлюбить её. И всё же я разлюбил.
— Знаешь, Андрей, с тобой сегодня определённо что-то не так.
Анна проницательно смотрела
