Виктор Колупаев - Волевое усилие

Колупаев Виктор

Волевое усилие

Виктор Колупаев

Волевое усилие

- Нанни, - сказал руководитель Совета, - сейчас придут директор Института и еще... из комитета по внутригалактическим проблемам. Вызови двух специалистов по середине двадцатого века.

Нанни, начальник отдела в Институте Времени, не стал спрашивать, что случилось. Очевидно, случилось что-то страшное, если они все - сюда. Он перебрал в уме своих сотрудников. Что ж, пожалуй, Сантис. Ну, Александр Тихонович Самойлов. И его друг Эрд.

- Желательно, чтобы ты, Нанни, понимал их без слов и чтобы они так же понимали друг друга. Здесь важен общий образ мышления.

Нанни кивнул. В комнату вошли еще трое. Кроме своего директора, Нанни никого не знал. Он хотел было встать из-за стола, но руководитель Совета остановил его:

- Решим, тогда будем знакомиться. Дело в следующем. Время - 1970 год. Вот город. Название организации. Нужно выполнить их план. Точнее - план одного отдела.

- Вы знаете, что это такое - вторжение в чужое время? Что это может за собой повлечь? Ведь у нас все в стадии эксперимента.

- Знаем. Туда нужно послать человека, разбирающегося в радиоэлектронике двадцатого века. А здесь оставить человека, знакомого с нашей аппаратурой.

В дверях появились Сантис и Эрд.

- Начнем сейчас же, - сказал руководитель Совета. - Поэтому я и пришел сюда сам. В дальней звездной системе потерпел аварию корабль "Вызов", вылетевший с Земли сто лет назад...

Засунув руки в карманы осеннего пальто, Самойлов шел на работу. Каким образом его оформили на должность старшего инженера, ему самому так и осталось неизвестным. Поднялся на третий этаж инженерного корпуса.

- Ха! Новенький явился! - Таков был первый возглас в ответ на его негромкое приветствие.

- Где работал? Что кончал? Что новенького? - Вопросы градом сыпались на слегка растерявшегося Самойлова.

- Здравствуй, Александр Тихонович! - галантно раскланялся начальник отдела. - Верещагин... Верещагин Юрий Юрьевич.

Самойлов промычал в ответ что-то нечленораздельное.

Начальник лаборатории, в которой предстояло работать Александру, запросто похлопал его по сутуловатой спине, причем для этого ему пришлось слегка приподняться на цыпочки.

Остальные, гурьбой обступив новичка, вразнобой называли свои имена и фамилии. Александр смущенно кивал головой.

Постепенно все отошли от Самойлова, но шум не умолкал. Техник Свидерский ни с того, ни с сего начал рассказывать грустную историю из собственной удивительно невезучей двадцатилетней жизни. Его излияния перебили довольно бесцеремонно. Ведущий инженер Вырубакин заявил, что "Пахтакор" все-таки войдет в десятку сильнейших. Ему возразили - горячо и со знанием дела. Нашлись и союзники. Через минуту спорил весь отдел.

Самойлов не знал, что он должен делать, и не имел ни малейшего представления о турнирном положении "Пахтакора". Он отошел к окну и посмотрел вниз. У проходной несколько человек с воплями и улюлюканьем гонялись за опоздавшим. Тот никак не давался им в руки и все время закрывал лицо шляпой.

Оторвавшись от увлекательного зрелища, Александр увидел, что весь отдел коллективно решает легендарный этюд Куббеля. Соблазн был слишком велик, и новичок тоже погрузился в многоходовые лабиринты шахматной мысли.

Потом, когда подтянутый и опрятный Стрижев блестяще решил этот этюд, разговор перекинулся на местные темы: погоду, природу, охоту, рыбалку.

Коллективная беседа шла легко и непринужденно, часто прерываясь бурными вспышками смеха.

Паяльники бурно чадили расплавленной канифолью. Синие, красные, зеленые глазки вольтметров, осциллографов и генераторов весело подмигивали друг другу. Клубы табачного дыма застилали потолок. Начальник отдела Верещагин уныло ходил в дальнем углу помещения. Ему очень хотелось принять участие в задушевном разговоре своих подчиненных. Да и интересных историй он знал немало. Но... не позволяло служебное положение. Наконец Верещагин не выдержал... и пошел поговорить в конструкторский отдел.

Время до обеда прошло быстро и незаметно.

После обеда успевшие остыть паяльники и приборы были включены вновь. Самойлов навел порядок на выделенном ему столе и осмотрелся. Часть инженеров листала технические журналы, часть возилась с настройкой макетов, но без заметного энтузиазма. Самойлов не мог понять, почему в отделе такое затишье.

- Опытных образцов нет, - пояснил Верещагин. И по выражению его лица стало ясно, что очередной срыв работ начался уже давно и закончится неизвестно когда. - Сидим. Баклуши бьем! А потом ночевать здесь будем. Планировали, планировали - и все зря.

Самойлов сел за свой стол и стал просматривать бумаги. "В чем заключается моя функция? - с тоской подумал он. - Ничего толком не объяснили. "Нужно только твое присутствие". А если я сейчас кулаком трахну? Что тогда будет?"

- Парни, - раздался голос, - у меня что-то с головой. Ничего не соображаю. Усилитель возбуждается. Посмотрите кто-нибудь, - вскакивая со стула и взлохмачивая густую черную шевелюру, просительно проговорил инженер Гутарин.

Это заурядное событие сразу всколыхнуло отдел. Посыпались вопросы и советы. Самойлов тоже подошел поближе и через чье-то плечо попытался посмотреть на экран осциллографа.

На столе лежала плата с кое-как припаянными конденсаторами, сопротивлениями и транзисторами. Рядом валялась схема. Самойлов мельком взглянул на нее. Схема была довольно проста. Прикинув в уме, он подумал, что такой усилитель, пожалуй, не должен возбуждаться.

- Сорвалось! Возбуждение сорвалось! - радостно закричал Гутарин. - И ничего не делал. Само сорвалось.

- Ну, а чего же ты панику наводишь, - все стали нехотя расходиться.

"А-а, - подумал Самойлов. - Возможно, дело в том, что обратная связь была слишком глубокая".

- Опять возбуждается, - поникшим голосом сообщил Гутарин. - Кто здесь колдует? Сознавайтесь!

- Это я, - прошептал Самойлов. - Сейчас я скажу: "Усилитель возбуждается". Ну что? Возбуждается? А теперь колебания сорвутся. Правильно? - Лицо Самойлова слегка осунулось. Он был напуган своими сверхъестественными способностями.

Техники, инженеры и начальники, нервно переговариваясь, окружили стол Самойлова. Верещагин осторожно задал вопрос:

- А еще что-нибудь умеешь делать?

- Не знаю. Не пробовал никогда.

- А что ты чувствуешь при этом?

- Ничего особенного. Небольшое волевое усилие. Я мысленно представляю себе, что усилитель работает нормально.

- А ты можешь сейф поднять? - робко спросила Любочка.

- Нет, не могу, - немного помедлив, ответил Александр. - Я не могу себе этого представить.