Совсем другой дракон - Рэйчел Аарон
К сожалению, послать Золотого Императора подальше не вышло бы. Он мог ненавидеть это сейчас еще больше, встретив врага, но все, что он сказал Джастину внизу, было правдой. Они не могли одолеть удачу Цилиня. Они не могли одолеть его драконов. Они ничего не могли. Они были слабыми, как и сказала Бетезда. Но, хоть Хартстрайкеры во всем отставали, Императрица-Мать ошибалась в одном. Оставался еще один вариант, кроме капитуляции или смерти.
Медлить.
— Боюсь, у нас проблема, — виновато сказал Джулиус.
Императрица-Мать пронзила его взглядом.
— Что?
— Вы дали нам ультиматум, — объяснил он. — Но я пытаюсь сказать, что Хартстрайкеры уже так не работают. Можете угрожать нам, сколько хотите, но мы — две главы клана, где управляет совет из трех, а наш третий член Совета сейчас вне страны по делам. Для официальных решений нашего клана нужны все трое из нас, боюсь, мы не можем подписывать или кланяться до его возвращения.
— Любого дракона можно заставить поклониться, — прорычала Императрица-Мать, ее красные глаза сузились. — Но если так хочешь умереть, я могу легко это устроить.
— Не сомневаюсь, — быстро сказал Джулиус. — Но вы не поняли смысл. Дело не в наших индивидуальных жизнях. Ваш император требует, чтобы Хартстрайкеров сдались и присоединились к нему, и Хартстрайкеры — это не только мы. Мы — две трети правящего совета, но магия, которая правит кланом, раньше принадлежала только Бетезде, а теперь разделена между нами, и ее может применять только Совет, чьи члены выбраны. Это означает, даже если вы отрубите нам головы, сила принимать решения, подкрепленные магией, влияющие на всех членов клана Хартстрайкеров — включая капитуляцию — не перейдет наследнику, который будет «разумнее». Сила перейдет к драконам, которые выбрали нас, где она останется, пока они не выберут новых лидеров. Если не хотите ждать, пока наш клан выберет новых глав на место тех, чьи вы отрубите сегодня, вам нужно отступить. Когда Иен вернется, мы проголосуем насчет капитуляции, но без голосования вы можете заставить клан сдаться, только если отыщите каждого Хартстрайкера и заставите каждого поклониться, а вряд ли даже у Золотого Императора есть столько терпения.
— Это ты испытываешь наше терпение, — прорычала Императрица-Мать. — Думаешь, я не вижу, что ты делаешь, щенок? Но если ты думаешь, что жалкие попытки оттянуть…
— Я не пытаюсь это скрыть, — Джулиус пожал плечами. — Я не хочу умирать, это ясно, но это не означает, что все, что я сказал, не правда. У нас уже не диктатура одного дракона с одной точкой поражения. Мы теперь настоящий клан, силу разделяют все, так что, если хотите, чтобы мы сдались, вам придётся одолеть всех нас, а это, уверен, будет долго, кроваво и дорого даже по вашим августейшим стандартам, или ждать, пока Иен не вернется, что займет около дня. Когда он вернется, Совет обсудит ваши условия. До этого можете пребывать на горе Хартстрайкер как наши гости.
Он закончил с уверенной улыбкой. Внутри тело Джулиуса содрогалось с ударами сердца. Его слова не были ложью, но если остальная его семья так боялась Золотого Императора, как Бетезда, императрица могла легко убить их и получить капитуляцию у тех, кто займет их место. Но даже если следующий Совет будет выбран, придется ждать, пока Хартстрайкеры выберут кого-то, и учитывая, сколько проблем было с прошлым голосованием, Джулиус был уверен, что он мог быть занозой для Золотого Императора до конца. Это мало утешало, но, учитывая, что вариантами было «сдаться или погибнуть», Джулиус был доволен тем, как сыграл. Императрица-Мать, впрочем, была в ярости.
— Не играй со мной, дитя, — сказала она, сжала золотую ручку трости, едва сдерживая ярость. — Твой клан уже пал, даже если не официально. Почему мы должны тратить время, притворяясь вашими гостями, когда мы уже…
Ее голос резал, как упавший нож. За ней Цилинь склонил голову. Крохотный жест, даже не полный кивок. Джулиус не знал, как Императрица-Мать это заметила, ведь она сверлила его взглядом все время, но как только ее сын пошевелился, старая драконша затихла, оставив воздух пустым, а потом зазвучал низкий голос.
И какой это был голос. Восхитительно сочетался с идеальным видом. Голос императора звучал как колокол в храме, смешанный с прекрасной мелодией, сыгранной на виолончели, и… всеми другими низкими красивыми звуками, какие мог вспомнить Джулиус. Звук пронзил его, и ему захотелось тут же согласиться со всем, что он скажет, только бы этот поразительный голос заговорил снова. Он так обрадовался тому, что познал этот звук, что от радости не осознал ни слова императора.
— Что?
— Я сказал: «мы принимаем», — повторил император, его низкий голос был чудесным, как раньше, но чуть более раздраженным. — Меня не интересует растянутое состязание. И я уже устал стоять в этой песчаной яме.
Он переступил с ноги на ногу, босые ступни стояли на единственном участке без камней во всей пустыне. Его мать стиснула зубы.
— Мой император, — сказала она. — Это уловка, чтобы потратить наше время.
— Так и есть, — согласился он, повернул голову в ткани и посмотрел на гору. — Но они не были бы Хартстрайкерами, если бы не хитрили. Это не важно. Падут они сейчас или завтра, конец будет все равно. Мы примем их гостеприимство и подождем.
Огромные драконы вокруг него зарычали недовольно, но Джулиус подавлял улыбку.
— Мы рады принять вас, — сказал он, протянув руку к императору. — Приветствую на горе Хартстрайкер.
— Не нужно играть хозяина, — Золотой Император проигнорировал его руку. — Мы тут ненадолго. Ты сказал, что последний член совета покинул страну по делам?
— Да, — сказал Джулиус. — Он в Сибири.
Казалось, он это выдумал, чтобы его брат был как можно дальше, но это было правдой. Дом Свены был в Сибири. Он пытался придумать, как убедить императора в этом, не выдав многого об Иене, когда Цилинь пожал плечами.
— Не так и далеко, — сказал он спокойно. — Суток должно хватить, чтобы вернуться з любой точки в мире, — он оглянулся на утреннее солнце, которое теперь двигалось по небу. — Я даю срок до этого времени завтра.
— О, — неловко сказал Джулиус и посмотрел на мать. — Не уверен, сможет ли он…
— Он прибудет вовремя, — пообещал ему император. — Я так желаю.
Он
