Ида - Александр Евгеньевич Чигаев
— Мил человек, а что это за старик с большими усами.
Извозчик тут же ответил.
— Да вы шо барин. Вы ж ему руку давеча жали. Так это ж сам Петр Фомич Рябов, управляющий. Так его каждая собака на Французском бульваре знает. Большой человек. Доверенное лицо хозяев. Он ежемесячно по пятидесяти тысяч в банке получает и отправляет своим хозяевам. Я часто его вожу в своей коляске.
Купец в прекрасном расположении духа отправился в гостиницу.
Додик в Жмеринке тихо сел в поезд Париж-Одесса. Про Жмеринку ходит много анекдотов и это, правда, но мало кто знает, что Жмеринка крупная узловая станция перед Одессой. Тут останавливаются все поезда, хоть с самим Императором в вагоне, Додик это хорошо знал. В момент прихода поезда на одесский железнодорожный вокзал по мановению волшебной палочки началось столпотворение извозчиков и носильщиков. В воздухе зависло, кем-то произнесенное — Барин приехал. Из вагона вышел молодой человек с парижскими усиками, тросточкой с золоченым набалдашником. На пальце сиял бриллиант, хорошего размера, кстати, взятый на прокат у одесского ювелира на два дня и под честное слово Додика. От молодого человека пахло хорошим шампанским и французским одеколоном. К нему тут же кинулись носильщики. Багаж молодого человека был не большим. Два чемодана, крокодиловой кожи и великолепный саквояж. И это было взято на прокат из витрины лучшего в Одессе галантерейного магазина и опять-таки, под честное слово Додика.
— Ребята, рассчитаюсь вовремя, вы меня знаете.
Извозчик не понадобился, так как Лёва уже заранее приготовил роскошный экипаж. На этом миссия Левы была окончена, ему больше не нужно было мозолить глаза купцу Саватееву, так как появился и сам глава «Одесской недвижимости», некто месье Левенгук, в лице Алика Потеряйко, некогда оперного певца из провинции, из-за отдышки, от ожирения, ему пришлось оставить сцену. Додик выглядел великолепно. Какие манеры. Ему пришлось нанять учителя по таким делам, которому он уплатил тридцать рублей за семь уроков, но еще же была и еврейская гимназия за плечами и талант, а талант не пропьёшь. Сошлись три звезды. Хозяин дворца, он же и продавец, маклер, глава «Одесской недвижимости, то есть посредник, и купец, он же и покупатель дворца, хотя на самом деле овца, которую вот-вот будут резать, не ножом, конечно, а в переносном смысле. Додик последовал вместе с жертвой «к себе» во дворец. Со стариком Рябовым он вел себя как истинный хозяин и тут же приказал ужинать. Прислуга уже была нанята. Ужин удался. Шампанское, свежие устрицы, правда, не из Парижа, а из Севастополя. Да, да, в Севастополе были устрицы в то время, из-за высокого содержания меди, их раковина отливала золотом. Советы еще не успели загадить море. От устриц купец отказался, а вот седло барашка он отведал с огромным удовольствием. Он миллионщик, а такого барашка не едал. Только в самом конце ужина Додик сказал по теме и то не много.
— Господа, завтра вечером я отправляюсь в Париж. Я тут немного проигрался в Монте-Карло, жить в России я не желаю. Если угодно уважаемому купцу купить дом, то я согласен. Меня не волнуют подробности, я хочу получить в руки полмиллиона рублей наличными завтра до обеда. Все остальное обговаривайте между собой. Есть покупатель, и есть маклер, это ваша работа. У меня есть только одна просьба. Не надо шуму вокруг этой сделки. Тихонько купили, тихонько въехали, через месяц шумите, сколько хотите, хоть фейерверки пускайте. Я вас больше не задерживаю. Меня утомила дорога.
Тут Додик позвал Рябова, он был в другой комнате. Додик не хотел, что бы старик знал о продаже дома. Сватовство и только.
— Давай Петр Фомич укладывай меня спать и проводи гостей.
Все было и исполнено. После того как все ушли Додик вернулся к Рябову.
— Все старик. Купец дал свое благословление. Наталья моя. Он тут зайдет к тебе завтра, когда меня не будет и скажет, что бы ты готовил дом к его приезду. Соглашайся с ним. На неделе свадьба. Я сразу приеду, куплю домик на Фонтане, и ты возьмешь отставку и переедешь ко мне жить.
Старик засветился от счастья.
— Будет исполнено хозяин, и Рябов подыграл Додику.
Тем временем оперный певец обсуждал сделку с купцом. Для купца вышло несколько дороже, чем он ожидал. Нужно было выплатить комиссионные маклеру и заплатить нотариусу. Начался торг. К полуночи ударили по рукам. Половину расходов на себя берет купец, другую половину погашает продавец. Так что, парижский прощалыга получит меньше полумиллиона рублей, вот это хоть и радовало купца. Утром они едут в нотариальную контору самого Милькиса, лучшую в Одессе, что на Греческой площади и дело сделано.
Два дня тому назад, какие-то хулиганы побили окна и вывеску нотариальной конторы господина Милькиса. Были подняты по тревоге все городовые города Одессы, но вандалов так и не удалось найти. Милькис был в страшном гневе, от случившегося. Очень быстро нашелся подрядчик. Он за не очень большую плату готов был вставить все стекла, отремонтировать вывеску и практически бесплатно побелить потолок в кабинете Милькиса, а так же и в приемной. Сегодня был четверг, день пропал, по субботам Милькис не работал, так как посещал главную синагогу города Одессы на Еврейской улице. В воскресенье отдыхал православный народ и Милькис так же не работал. Оставалась одна упущенная пятница. Сейчас не сезон больших сделок, а ремонт можно и сделать, тем более что последний раз ремонтировали его контору, так это при его покойном батюшке, Царствие ему небесное. Милькис был из потомственных нотариусов. Его подпись, даже и без печати, а ставил он их две, так на всякий случай, одна сургучная, одна чернильная, стоила дорогого. Под эту подпись выдавались миллионы, и не только в Российских банка, а так же в банках Европы, Азии и Америки. Пароходные компании это знали хорошо. Не нужно было везти огромную сумму денег, достаточно было подписи Милькиса. Дорогая недвижимость, подпись Милькиса и ни кто в мире не может оспорить эту подпись. Продажа судна или целой пароходной компании, и тут Милькиса подпись. Об этом хорошо знал и купец Севатеев. Так что, когда ему сказали, что визировать сделку будет сам Милькис, а не другой нотариус, он тут же успокоился. Единственное чего не знал купец, это то, что Милькис по субботам не бывает в конторе, ни при каких обстоятельствах, даже, если
