Темнейший путь - Алексей Русанов
Когда Баркаан вернулся со своей охоты за душами, он заметил, что книги лежат не так, как до его ухода.
— Ты их не трогал, друг мой? — спросил он Мордана.
— Неа. На что они мне?
— Ну да, ну да… — покивал головой Баркаан.
Однако на следующий день, когда Баркаан опять ушёл охотиться, а Мордан направился к столу, неожиданно ему преградил дорогу Ныряет-Глубоко. Мордан попробовал обойти мертвеца сбоку, но тот развернулся к нему и предостерегающе зашипел. Это было неожиданно и неприятно. Но Мордан быстро придумал выход: сотворил заклинание, которое притянуло нужную книгу прямо ему в руку.
— Что, съел? — издевательски сказал он мертвяку. Но неожиданно аргонианин, не издав ни звука, просто кинулся на него, и холодные чешуйчатые пальцы сомкнулись на горле Мордана. Он попытался оторвать их от своего горла, но пальцы мертвеца казались сделанными из стали. В панике Мордан мысленно сотворил заклятье, которое разрывало связь между подъятым и его хозяином. Пальцы моментально обмякли, Ныряет-Глубоко рухнул к его ногам, как набитое соломой чучело. Мордан, кашляя и потирая горло, посмотрел на то, что натворил, и запаниковал ещё больше. Что будет, когда Баркаан узнает, что неграмотный данмер, оказывается, умеет колдовать и способен упокоить подъятого им мертвеца? Что делать? Спрятать труп и сказать, что он сбежал? Бежать самому? Ответ возник сам собой в его голове. Мордан подобрал книгу, которую выронил, когда на него кинулся мертвец, раскрыл и стал лихорадочно листать. Да, вот оно! Заклинание подъятия мёртвых. Ему вдруг вспомнилось, как давно — кажется, в позапозапрошлой жизни — он уже применял заклинание подъятия на несчастном зарубленном редгарде. Но то заклинание отличалось от нынешнего примерно так же, как перочинный ножик отличается от стальной двуручной клейморы. Мордан засомневался: хватит ли у него магической силы на такое мощное заклятье? И опять сам собой пришёл ответ. Перед глазами встало воспоминание, как Баркаан открывает ларец на столе для зачарования, достаёт амулет на кожаном шнурке и говорит: «Вот такие особенно хорошо покупают. С таким любой колдун-недоучка сможет скалы ворочать, костры до неба разжигать». Мордан кинулся к ларцу, нашёл нужный амулет, нацепил и, внимательно сверяясь с книгой, сотворил нужное заклятье. И через несколько мгновений перед ним стоял Ныряет-Глубоко, точно такой же, каким он был до ухода Баркаана. У Мордана отлегло от сердца. Его способности останутся втайне. На всякий случай, он проверил, слушается ли мертвяк его приказов. Ящер выполнял всё беспрекословно, и даже, после некоторой тренировки, Мордан наловчился управлять мертвецом, не произнося ни звука. Когда Баркаан вернулся и увидел Ныряет-Глубоко, стерегущего стол с книгами, он ничего не заподозрил.
— Знаешь ли, друг мой, — обратился он в тот же вечер за ужином к Мордану, — какая сегодня ночь?
— Ве внаю, — ответил Мордан с полным ртом жаркого из хоркера.
— Сегодня ночь величайшего триумфа моей жизни! Сегодня взойдёт над Скайримом Тёмная луна, сегодня я проведу ритуал, сегодня я стану наследником великих тайн Стамонта и Маннимарко!
— Уже сегодня? — удивился Мордан.
— Да. И по этому случаю я приготовил для ужина кое-что особенное. Да.
Баркаан поднялся из-за стола подошёл к одному из сундуков, поднял скрипнувшую крышку и достал большую бутыль зелёного стекла.
— Это, друг мой, аргонианское кровавое вино. Редкий изысканный напиток. Да. Он достоин того, чтобы мы отметили мой грядущий триумф этим вином.
Альтмер торжественно водрузил бутыль в центр стола, следом за вином из сундука были извлечены два изящных кубка, похоже серебряных. Он сам наполнил кубки и протянул один Мордану.
— Друг мой, давай отпразднуем мой неизбежный успех!
Мордан взял кубок и сделал большой глоток. Вино оказалось сладко-кислым на вкус, бархатисто-ароматным, густым. Мордан посмотрел на Баркаана и увидел, что альтмер улыбается широкой хищной улыбкой. Веки вдруг налились каменной тяжестью, Мордан моргнул, и когда открыл глаза, то улыбка по-прежнему оставалась на лице Баркаана, только лицо это сместилось и оказалось прямо над Морданом, а сам Мордан почему-то оказался не сидящим за столом, а лежащим на твёрдом и холодном полу, и оба они находились не в комнате возле камина, а на площадке перед той самой стеной из сталгрима. Мордан хотел было спросить, что происходит, но вдруг обнаружил, что его рот чем-то заткнут. Он попытался пошевелиться, но не смог этого сделать ни руками, ни ногами, ни, кажется, даже пальцами.
— Ты очнулся, друг мой? — спросил Баркаан. — Это хорошо. Время приближается. Да. И ты должен быть в сознании, чтобы ритуал прошёл успешно.
Мордан попытался крикнуть, но вышло лишь какое-то невнятное мычание через нос.
— Ты, полагаю, хочешь спросить, в чём состоит ритуал, почему ты обездвижен и лишён возможности говорить? Изволь, я скажу. Да. Я долго думал: что может одолеть могучую древнюю магию плоти? И я понял. Это может сделать лишь ещё более могучая и не менее древняя магия крови!
Баркаан ходил туда-сюда, разглагольствуя где-то в головах у Мордана, распростёртого на каменном полу, и затылок ощущал слабую дрожь от шагов альтмера.
— В тот момент, когда живая горячая кровь покидает тело, она является сильнейшей магической субстанцией. Мне понадобились годы исследований, десятки подопытных, реки крови, чтобы в кромешной тьме, словно слепому, найти, нащупать этот тонкий извилистый путь, учесть все факторы. Понять, что жертва должна быть жива и в сознании, что из тела должна быть извлечена вся кровь, до последней капли. Какой сложный узор надрезов и проколов следует нанести на тело, чтобы этого добиться! Да. И теперь остаётся шаг. Всего один шаг до цели. Да. Один. Ты даже не можешь представить, как это волнительно!
Но Мордан вполне мог представить, потому что и сам в этот момент не мог бы назвать себя спокойным. Его разум лихорадочно искал путь к спасению и — не находил. Ужас мешал думать, картина того, как вся кровь до последней капли покидает его тело, заслоняла собой всё, вытесняла все
