Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1981 год
Справившись с переброской багажа за два часа, стали разбивать лагерь на территории, принадлежащей сельскохозяйственному департаменту Тонга.
Земля разделена на пять неравных частей. Одна часть, большая, принадлежит королевской семье. Вторая — государству, остальные являются собственностью трех семей — Фуситуа, Фотофили и Туита. Каждое из семейств возглавляет вождь. Два вождя — Фотофили и Туита — живут на другом острове, а семейство Фуситуа — здесь, на Ниуафооу. Сам Фуситуа умер четыре года назад, и теперь островом формально правит его вдова. Администратор Джек Туипулогу Ката является представителем короля и центрального правительства.
Итак, наш лагерь расположился на участке, относящемся к государственной земле.
До наступления сумерек устанавливали палатки.
Джек оказался человеком слова. Вечером несколько раз в лагерь приезжал трактор — привез на прицепе сначала дрова, а потом две бочки воды, с которой здесь туговато. Правда, жители ходят купаться и стирать белье в кратер на озеро, но оно от нашего лагеря далеко, километров пять, да и спуск нелегкий.
За вчерашний и сегодняшний день мы не видели на острове ни одной женщины. Видимо, сидят по домам в деревнях и не хотят беспокоить гостей.
Это вам не тайга!
Сегодня рано утром наша группа, захватив надувную лодку, отправилась к озеру. Основная задача — взять пробы воды на разных участках акватории.
Вода в озере оказалась очень невкусной, хотя и пресной. Пить ее мы не собирались, зато с большим удовольствием выкупались. Удовольствие получили двойное: и вода пресная, и акул нет.
На берегу роща кокосовых пальм. Пока гидрологи Копцев с Цыганковым брали пробы, а потом поплыли на расположенный в центре озера островок; мы нашли несколько орехов, разбили их, попили кокосового молока, съели мякоть и стали собираться в обратный путь.
Вернувшийся с острова Копцев привез гриб. Обычный наш гриб-боровик. Как он сюда попал, науке неизвестно.
На базу мы шли с первым помощником капитана Олегом Кондратьевичем несколько позади остальной группы. Старый таежник, он много лет живет на Дальнем Востоке, и любимое его занятие — бродить по тайге; разыскивая корни женьшеня. Он может без конца говорить о найденных сокровищах; о том, какой это корень, как готовить из него, целебный напиток.
Рассказывал Олег Кондратьевич увлеченно, и я шел, не обращая внимания, куда мы идем,— кто же станет беспокоиться о маршруте, если рядом идет опытный таежный следопыт?
На девятом или десятом рассказе я случайно взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что идем мы уже второй час, хотя утром от базы до кратера ходу было не больше сорока минут.
— Мы,— говорю,— Олег Кондратьевич, идем не по той дороге.
— Что вы,— обиделся таежный волк.— Тут дорога прямая, а я не заблужусь даже в дремучей тайге.
Тут нас догнали двое из наших — Бабаев с Ткачуком, и Бронислав Ткачук ехидно спросил, правильно ли мы идем.
Может быть, в тайге Олег Кондратьевич и выходил всегда к дому, но в джунглях крошечного Ниуафооу он, к сожалению, заблудился. Мы шли еще полтора часа и еще минут пятнадцать. Затем вынуждены были повернуть обратно.
Короче говоря, вернулись мы в лагерь с противоположной стороны, практически обойдя остров кругом.
Ниуафооуанское гостеприимство
К вечеру в лагерь прибыл трактор с прицепом — везти гостей на праздник. Поехали пять человек во главе с Баденковым. Остальными почетными гостями были переводчица Ольга Григорьевна, Олег Кондратьевич, Виктор Бабаев и я.
Проселочная дорога проходила по гребню кратера вулкана и частично шла через места, где три десятилетия назад двигался огненный поток лавы. Застывшие волны черной лавы уходили далеко за горизонт, местами создавая хаотические нагромождения. Казалось, гигантский циклоп долго трудился здесь, создавая абстрактные скульптуры. Лишь в очень немногих местах из трещин робко тянулись к солнечному свету зеленые ростки. Пройдет еще много времени, прежде чем восстановится почва и появятся условия для жизни трав, кустарников и деревьев.
Все участники празднества уже сидели за столами, когда трактор въехал на деревенскую площадь. Нас посадили за почетный центральный стол, расположенный под навесом, крытым пальмовыми листьями. Позади каждого гостя встали нарядные девушки. В руках они держали легкие веера, которыми слегка помахивали, не давая назойливым мухам садиться на блюда, приготовленные для гостей.
Напротив меня, несколько наискосок, сидела пожилая женщина в очках, которой все окружающие оказывали знаки особого уважения и внимания. Я тихонько спросил у сидящего рядом мужчины: кто эта почтенная особа?
— Глава нашего острова,— также шепотом ответил сосед.— Ее зовут Писила Фуситуа, ее муж был нашим вождем, а госпожа Писила получила свой титул по наследству.
Стол был накрыт с тонким вкусом. Среди разбросанных по скатерти цветов стояли блюда с яствами. Здесь было все, чем богаты земля и прибрежные воды Ниуафооу: нежнейшие моллюски в кокосовом молоке; запеченные в плодах хлебного дерева ломтики акульего мяса; жареных пальмовых воров — крабов-отшельников подавали на подносе в окружении тонко нарезанных кусочков таро, и пурпурные раки очень живописно смотрелись среди фиолетовых овощей. Мякоть кокоса была представлена в жареном, тертом и пареном виде. Курицы, откормленные на копре, возбуждали аппетит, источая аромат, к которому примешивался дразнящий запах слегка поджаренных орехов. Но; без сомнения, центром всеобщего внимания были поросята. Каждая деревня принесла на праздник по поросенку, и лучшие кулинары священнодействовали у костров, поворачивая то одним, то другим боком к огню насаженные на вертела тушки.
Кроме «стола президиума», перпендикулярно к нему стояли в некотором отдалении еще три стола. За первым расположились гости, приглашенные из всех деревень, за вторым — государственные, служащие острова и их жены, а за третьим — официальные лица острова тоже с женами. В число официальных лиц острова входили старосты деревень, священники церквей, учителя школ. Нужно сказать, что на Ниуафооу восемь деревень. В них насчитывается семь церквей, четыре кладбища и три начальные школы.
Время от времени кто-либо из высокопоставленных представителей, сидящих за главным столом, выходил из-под навеса и через мегафон произносил речь на языке тонга. Мой добровольный толмач пояснил, что по традиции должны уступить все наиболее почетные гости.
Джек выступал последним, и мы уловили в его речи знакомые слова: «Каллисто», «Юрий Баденков», «Москва». Правила дипломатического протокола требовали ответного слова с нашей стороны. Баденков говорил по-русски, Ольга Григорьевна переводила его слова на английский, а сам Джек доносил их смысл собравшимся уже на тонганском языке. Судить, что в конечном итоге поучалось после двойного перевода, нам было трудно, но слушатели остались довольны.
На этом праздник завершился, и мы, усевшись в кузове знакомого уже нам прицепа, отправились в лагерь. По тонганскому обычаю хозяева положили на пол прицепа сплетенную из листьев пальмы корзину, в которой находились поросята и другая снедь.
Птичка бога вулкана
Лео Суренович Степанян, наш орнитолог, с полицейским Саймоном Кенети Ката сегодня добывал пернатых. После одного из выстрелов Степаняна птица, сидевшая на вершине кокосовой пальмы, застряла в кроне дерева. Орнитолог очень огорчился и уже поставил было крест на добыче. Тогда Ката отстегнул ремень с пистолетом, снял рубашку, повесил ботинки и пошел на вершину пальмы. Да, да, не полез на пальму, а спокойно пошел по стволу прямой, как свеча, пальмы. Он обхватывал ствол пальмы одной рукой, затем делал два шага, плотно прижимая ступни ног к стволу, рывком приближал тело к дереву, сразу перехватывал этой же рукой на метр выше и снова делал два шага, опять подтягивался к стволу и так пока не дошел до вершины. Сбросив тушку вниз, он таким же способом спустился на землю, к пораженному Лео Суреновичу. Подъем и спуск заняли у Саймона Кенети Ката меньше минуты.
Возвращаясь через участок, покрытый лавой, в лагерь, Лео Суренович увидел стайку каких-то птиц, перелетавших с одной глыбы лавы на другую. Степанян подстрелил одну и был уверен в точности выстрела. Однако добычу не нашли. Лео Суренович чуть ли не ползком обшарил метр за метром большую площадь, но Ката и не думал помогать ему в поиске. Надвинув на глаза широкополую шляпу, он равнодушно следил за усилиями своего подопечного.
— Мистер Ката,— обратился к полицейскому Лео Суренович,— может быть, вы подскажете, где нужно искать птицу, я же попал в нее, я видел?
— Мистер ученый,— ответил полицейский,— напрасно ищет птицу, она ему не принадлежит, и он никогда ее не найдет, Сколько бы ни искал.
