Лишь тот... - Сергей Викторович Вишневский
— ВО СЛАВУ! — воскликнул Гош, остановился и со всей мочи влепил ногой по земле.
Конк тут же вывалился из кровавого облака и выпустил сразу пять темных сгустков. Стоило ему коснуться земли, от ног тут же пошел сизый дым. Не оставаясь на месте, он устремился к дому, из которого уже выскочили монахи со светящимся оружием.
— ПО ВОЛЕ ЕГО! — поднял вверх клинок паладин.
Лезвие засияло, а из черного облака вырвался сгусток тьмы, который сначала метнулся в сторону, а затем устремился к Гошу.
На лету ученик превратился в подобие человека, отрастив из своей сущности когти и огромную пасть, он попытался достать воина света, но тот успел поднять щит.
Удар был настолько мощным, что паладина отбросило, и он покатился по земле. Не давая ему подняться, ученик тёмного мага устремился к нему, но в момент, когда он был готов вцепиться в шею, его отбросило в сторону золотистым куполом.
Тварь с визгом отскочила, но, несмотря на отваливающиеся от нее шматки тьмы, которые с хлюпаньем падали на землю, снова бросилась на противника.
Гош прекрасно понимая, что купол отлично работает против формы черного призрака и не стал его снимать. Вместо этого он отвел ногу назад, чтобы принять удар, и поднял щит.
Тварь с визгом влетела в защиту, но в этот раз она настолько уплотнилась, что защита не смогла ей настолько сильно навредить. Она прилипла к ней и принялась давить тьмой.
Сизый дым вырывался от объятий тёмной твари в небо. Стоял истошный визг.
А тем временем монахи окружили второго тёмного и слаженно просаживали его защиту.
Конк за несколько мгновений успел преобразиться. Руки стали чуточку длиннее, глаза заволокло кровью, из-под верхней губы торчали клыки, а кисти превратились в полуметровые, слегка изогнутые черные с кровавыми продольными полосами клинки.
Прекрасно понимая, что противников много, и силы нужно экономить, он поднял вокруг себя едва заметное розовое поле. Поле было небольшим и держалось на расстоянии десяти сантиметров от тела. Вертясь, как юла, он старался уходить от ударов и раздавал их в ответ, но почти все они приходились на оружие монахов. Да, двоих он смог достать неожиданными выпадами, но и сам получал заряженным светом оружием по своей защите, которая начинала окрашиваться красным, угрожая своим схлопыванием.
— СУКИ! — рыкнул он, когда в очередной раз по нему попали, и защита рухнула.
Понимая, что выхода нет, он метнулся к одному из монахов, в надежде хотя бы его забрать с собой.
Нанизывая себя на подставленный врагом клинок, он ударил оружием в грудь противника. В спину тут же вонзились сразу три меча.
— Церковные суки, — прохрипел он, булькая тьмой, которая потоком начала выливаться изо рта.
На последнем издыхании ученик тёмного мага провернул клинки, выгнулся дугой и, истекая тьмой, завалился на спину, увлекая пока еще живого монаха за собой.
— БРАТЬЯ! — раздался крик Гоша, защита которого схлопнулась.
Паладин стоял в луже тьмы, которую растерял Эки. Сам он с трудом держал оборону, принимая шквал ударов черной тени на щит. При этом воин света умудрялся махать клинком, оставляя в воздухе белоснежные росчерки, отрубая шматки от противника.
Бой превратился в чудовищную резню.
Шматки тьмы.
Искры от стали доспехов.
Брызги крови.
Белые и черные росчерки.
Монахи рванули в бой. Кто-то из расторопных швырнул заряженным тьмой оружием в тень, кто-то на бегу начал читать молитвы.
Клинок вонзился в тень.
Паладин окутался легким, едва заметным свечением.
— ХА!
Первый монах, подбежавший к тени, размашистым ударом нанёс удар в спину тени, но клинок просто увяз, словно в глине, не принеся существенного ущерба.
За ним еще один монах и еще.
Церковные воины пытались сделать хоть что-то, но твари все было нипочем. Она с остервенением продолжала бить по паладину, словно обезумевшая от боли и ненависти.
Внезапно с неба в тварь ударил луч света. С низким гулом от самих облаков он пронзил тварь и скрылся в почве. Тварь замерла, а всех воинов отбросило на несколько метров.
Луч не исчез, он медленно расширялся, пока полностью не поглотил тварь. Он продержался почти двадцать секунд, после чего исчез, оставив после себя полную тишину.
— ... и свет мой чист, как и помыслы мои, — раздался голос Снека.
Он стоял у дома темного мага, спиной ко входу на коленях, с ликом Единого в руках.
— Снек, скотина, — прохрипел Гош, с трудом приподнявшись с земли.
Его броня была заляпана кровью, кольчуга, видневшаяся в сочлинениях, порвана, на лице несколько глубоких рассечений. Между краями раны на брови, из которой кровь заливала глаз и щеку, виднелась белая кость.
— Ты не мог пораньше? — проворчал паладин.
Снек поднялся и покачал головой.
Кр-р-р-ра-а-ак...
Скрип раздался из-за спины клирика.
Тот обернулся и уставился на вышедшего.
Это был старый, слегка сгорбленный старичок. На лысой голове виднелись черные татуировки, челюсть была неестественно свернута набок, глаза затянуты серой пеленой. На нем была простенькая
