Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1989 год
На следующее утро мы с несколько натянутой любезностью распрощались с капитаном и Гонсалесом, отвязали катер и затарахтели вверх по реке вслед за своим снаряжением, благополучно миновав злосчастный поворот. Вскоре мы догнали Кейо, хотя он с ночи шел без остановки. Его катер упорно пробивался вперед, но, загруженный по самый планшир, делал от силы три узла против наших восемнадцати. Благоразумнее всего было бы пристроиться за ним на буксире и держаться ближе к пище, постели и своим камерам, но это еще больше замедлило бы его ход. Поэтому, презрев осторожность, не сулящую нам никаких дополнительных удобств, мы забрали у Кейо свои гамаки, суточный запас провизии, а также камеру на случай возможных съемок, и продолжили самостоятельную скачку по волнам.
Река сделалась более извилистой. Скорость благотворно сказалась на нашем настроении, и, лихо, проходя поворот за поворотом, мы с удовольствием наблюдали, как волны веером разбегаются за кормой и теряются в прибрежных зарослях.
Чем выше забирались мы по реке, тем величественнее становился лес вокруг нас. Мы неслись теперь меж высоких стен, за которыми возвышалась цитадель настоящих лесных гигантов. Именно за ними устремлялся человек в эти необжитые края. Шум мотора распугивал птиц. То тут, то там мелькали туканы с гротескными клювами, ярко-красные ара, всегда державшиеся парами, стайки синелобых амазонов. Чаще других птиц мы видели черных с алым надхвостьем тоди-тиранов, которые с пронзительными криками вились у своих булавовидных гнезд, свисавших над водой.
Немного погодя птицы перестали попадаться, и лес опять стал казаться сумрачным и недоброжелательным. Брызги за кормой сверкали в лучах солнца всеми цветами радуги, мы проносились вдоль прибрежных зарослей совсем близко от глухой зеленой стены, и казалось, будто невидимая граница разделяет два мира: яркий радостный — реки, и темный мрачный — леса. Такое же чувство возникает, когда из теплой светлой комнаты смотришь сквозь хрупкое стекло наружу, где царит сырой холодный сумрак. Я знал, что, если мотор вдруг откажет, если мы налетим на затопленный ствол и получим пробоину, если грозные тучи на горизонте разразятся бурей, нам не избежать серьезных, по-настоящему опасных испытаний, и я не переставал мысленно возвращаться к нашей каюте на «Касселе», где мы могли бы сейчас безмятежно наслаждаться комфортом.
На закате мы подошли к устью Куругуати и решили дождаться здесь Кейо. На мысе, очищенном от кустарника, стояла убогая хижина, которой иногда пользовались лесорубы. Повсюду валялись обрывки ржавой проволоки и пустые канистры из-под горючего, земля вокруг была обезображена пятнами масла и бензина. У хижины слонялся сопливый мальчишка-индеец, угрюмо наблюдавший за нашими попытками приспособить ржавые канистры под опоры для гамаков.
Ночью послышалось ровное пыхтение катера Кейо. Не останавливаясь, он свернул на Куругуати, и мы прокричали вслед, что догоним его утром.
На рассвете мы быстро собрались и поплыли дальше. За штурвал сел Сэнди, сразу же набравший сумасшедшую скорость. Надвинув шляпу до бровей, он с невозмутимым видом вертел штурвал и так резко бросал лодку на поворотах, что она едва не черпала воду. Я полулежал на корме, закрыв глаза, и сердце у меня ныло от дурных предчувствий.
Внезапно я услышал предупреждающий крик Сэнди. В тот же миг страшно затрещали ветки, что-то отвратительно заскрипело, и от резкого толчка я упал на дно лодки. Мы остановились. Нос лодки уткнулся в берег, а сама она угрожающе раскачивалась на поднятой волне. Оказалось, лопнул рулевой привод. Из-за тесноты починкой мог заняться только один человек, и им оказался я.
Только через час мы снова двинулись в путь, но теперь уже Сэнди было не до лихачества. Хотя моя кустарная работа дала на удивление хороший результат, опасность повторного обрыва все же оставалась. Через некоторое время мы нагнали Кейо и снова обошли его. Я вздохнул с облегчением. Теперь, если с нашим приводом что-нибудь и случится, мучиться не придется — нужно будет только дождаться Кейо.
В полдень гнетущая предгрозовая атмосфера последних дней разрядилась оглушительными ударами грома, и тяжелые капли дождя побежали рябью по поверхности реки. Атмосферные явления, по-видимому, повлияли на мотор: он заглох. Мы отчаянно дергали шнур стартера. Мотор завелся в тот момент, когда ненастье разразилось в полную силу.
Следующие часы я до сих пор вспоминаю с содроганием. Дождь лил стеной. Мотор глох все чаще, но мы не решались заглянуть внутрь, опасаясь, что он может замолкнуть навсегда, если вода попадет на свечи. Стало холодно. Сэнди упрямо вел лодку вперед, я сидел рядом с ним, не сводя глаз с узла на приводе, а Чарлз лежал на корме, укрывшись дырявым брезентом, и был готов схватиться за стартер, как только мотор в очередной раз заглохнет. А дождь все лил и лил при вспышках молний и раскатах грома. Правда, Сэнди уверял, что теперь совсем близко до хижины, конечной точки нашего маршрута.
День был уже на исходе, когда, выйдя на обширный плес, мы увидели впереди крошечный желтый огонек. В полной темноте мы пристали к крутому берегу и стали карабкаться наверх по узкой тропинке, превратившейся в настоящий водопад.
Свет шел от большого костра, разложенного на земляном полу, в центре маленькой прямоугольной хижины без дверей. Вокруг огня сидели четверо: молодая женщина в брюках и блузке с длинными рукавами, черноволосый мужчина лет тридцати и двое индейских юношей с овальными лоснящимися лицами и миндалевидными глазами. Шум проливного дождя и завывание ветра заглушали все остальные звуки, и наше появление на пороге хижины было для ее обитателей полной неожиданностью.
Мужчина вскочил и приветствовал нас по-испански, но подробные объяснения пришлось отложить: первым делом надо было спасать наши вещи, и вместе с хозяином мы побежали обратно к лодке.
Уложив вещи под навес, мы наконец и сами оказались под крышей. После горячего супа хозяин повел нас в кладовую, где мы могли провести ночь. Здесь все было заставлено бочками, пухлыми мешками, блестящими от масла топорами и разными ржавыми железками. Отовсюду свисала паутина. Огромные коричневые тараканы покрывали грязные стены глянцевым шевелящимся ковром, а наверху, меж балок, порхали летучие мыши. В помещении стояло зловоние от затхлой солонины, но зато было сухо. Исполненные благодарности, мы развесили гамаки и через несколько минут заснули под раскаты грома.
Продолжение следует
Дэвид Эттенборо, английский естествоиспытатель
Перевел с английского Н. Вронский
Водоробы? Плазмоиды? Термофаги?
Вот уже несколько десятилетий не утихают дискуссии между сторонниками и противниками изучения так называемых неопознанных летающих объектов. Дискуссии эти настолько остры, что их участники пока что не в состоянии даже выработать единой терминологии для определения самого феномена. Например, в тезисах докладов Томской школы-семинара за 1988 год встречаются такие названия, как «непериодические быстропротекающие явления в окружающей среде (НБЯ в ОС)», «аномальные явления (АЯ)», «НЛО — транспортные средства для перемещения гуманоидов», «неотождествленные атмосферные явления (НАЯ)» и другие.
С конца сороковых годов очевидцами полетов необычных светящихся образований, а порой и неких загадочных объектов стали более пятидесяти тысяч людей. Были сообщения и о приземлении этих объектов, и даже о выходе из них человекоподобных существ. Но свидетельства такого рода, не подтвержденные никакими материальными доказательствами, чаще всего игнорируются научной общественностью как не заслуживающие внимания.
Интересно, что облик таинственных небесных объектов соответствует состоянию массового сознания общества в конкретный исторический период. Так, в средние века люди наблюдали на небе библейские сюжеты. В 1895—1897 годах, за 2—3 года до начала массового дирижаблестроения, над США чаще всего появлялись объекты именно дирижаблеподобной формы. Во время второй мировой войны английские летчики описывали летавшие над Германией светящиеся шары — «секретное оружие немцев». В 1945— 1946 годах жители Скандинавских стран сообщили о пролетах примерно двух тысяч объектов в виде «ракет «ФАУ-2». После известных событий в Петрозаводске 20 сентября 1977 года феномен НЛО стал связываться с посещением Земли инопланетными аппаратами, управляемыми человекоподобными существами. И тут же в редакции газет, журналов, на радио и телевидение хлынул огромный поток писем от очевидцев наблюдения этих «аппаратов» и их «пилотов».
Например, опытный рыбак и охотник из местечка Старорыбное в районе Хатанги А. В. Гоц сообщил о том, что в ноябре 1979 года он видел неподвижно висящий на небе огненный шар, который резко взмыл вверх. Было заметно, как по нему полосами скатывался газ, который потом относило ветром, и он рассеивался. «Когда шар набирает высоту,— пишет А. Гоц,— становится просто звездочкой и продолжает полет, (пума не производит, может быть невидимым. Видели шары с разных расстояний — от высоты полета самолета до 500 метров. Один шар висел в 10 метрах от льда. Когда я стал приближаться к нему на снегоходе «Буран», внутри его вспыхнула звезда, и он начал от меня удаляться вверх и в сторону. Я все же догнал его, остановил сани, вышел на свет фары, поднял руки, дабы показать ему, что я не вооружен, и обратился с такой речью: «Эй, инопланетянин, с тобой говорит сын Земли. Не будь трусом, спускайся, я хочу с тобой говорить». Я, конечно, понимаю, что все это смешно. Он меня по крайней мере принял за дикаря — ведь я весь в лохматой одежде. Но как только я это произнес, из темноты вспыхнул второй такой же шар, и они вместе улетели в сторону Луны и исчезли в ее свете»...
