Исход - Евгений Адгурович Капба
— Чтоб я сдох, — сказал Аквила. — Антуан дю Массакр. Идеально! Он ведь не принцепс электор! Они избавятся от конкурента и одновременно с этим…
Ортодоксы переглянулись. Это было чертовски логично, и потому — вполне могло оказаться правдой. В комнате повисло тяжелое молчание.
— И что мы можем в связи с этим предпринять? — озадаченно проговорил Фрагонар.
Вообще, Аркан стал подозревать, что Люциан Фрагонар если и не является в прямом смысле этого слова тугодумом, то уж точно — не смог бы защитить в Смарагдском университете даже магистерскую диссертацию. Он был хорошим человеком и популярным правителем, а еще — красивым мужчиной с отличным голосом, но… Широты кругозора и воображения ему не хватало. По всему выходило: Диоклетиан Гонзак, он же — Гонорий Фрагонар, брал на себя много, очень много рутинной государственной работы. И, как выясняется, подкладывал на рабочий стол своему племяннику и господину соответствующие документы, но тот от них просто отмахивался!
— Что мы можем предпринять? — в глазах Буревестника как будто загорелись адские огни. — О! Я могу это сказать вслух, маэстру. Только, думаю, вам мои идеи не придутся по сердцу…
— Ну же, Аркан! Когда дерьмо случается, нет никого лучше вашей чертовой семейки, кто мог бы придумать самый сраный и самый странный план по его разгребанию… — Вергилий Аквила, похоже, окончательно решил поддерживать Рема, и тот был ему за это безмерно благодарен.
— Давай, выкладывай, — сказал Корнелий Гаста.
— Итак, как говорит его превосходительство-высочество… — Буревестник кивнул в сторону южанина. — Есть линейная логика, да? Вот ее и применим. Исходя из того, что звучало здесь, за столом — все в общем-то согласны, что нам не сладить с единой Империей Оптиматов, назовем ее так. Мы разделены чисто географически. Гипотетический альянс из Аскеронской Деспотии, Юго-Восточных княжеств, допустим — Севера и, допустим, Юга, натыкается на чертову географию. Наши земли представляют собой полумесяц, в центре которого находятся бескрайние равнины Запада…
Он встал и подошел к карте на стене, широкими жестами иллюстрируя свой рассказ.
— Мне нравится идея Союза… — кивнул Фрагонар. — Считаю, мы должны ее проработать.
— Конфедерации, — по-волчьи оскалился южанин Аквила.
— Союз ли, Конфедерация ли… — Корнелий Гаста рубанул ладонью воздух. — Будущая Империя.
Аркан смотрел на них с радостным удивлением. Неужели всё получится? Неужели союзу — быть?Он нарочно не акцентировал внимание на этом вопросе, упомянув его как бы вскользь, да и теперь считал, что время для этого пока не пришло, а потому повысил голос:
— Я отдам свои вицы Антуану дю Массакру, — сказал он. — Вы слышали? Я ПРОГОЛОСУЮ ЗА АНТУАНА ДЮ МАССАКРА!
— Что-о-о⁈ — глаза самых могущественных ортодоксов Империи того стоили!
Немая сцена продлилась секунд пять, не больше, а потом Аквила громогласно расхохотался:
— Линейная логика! А-ха-ха-ха-ха! Если Антуан победит — Синедрион никогда этого не признает и будет выглядеть плохо, очень плохо. И… Мы можем получить Королевство Запада, друзья мои! Ка-а-акая красота, Аркан! Аркан — ты настоящий, матерый злодей! Распоследний негодяй! Иди, обниму тебя, дорогой ты мой человек! Передай своему старику от меня спасибо за воспитание сыночка! А-а-а-а, как же мне все это нравится!
— Это что получается? Семь наших, восьмой Аквила, и семь аркановских виц — это плюс пятнадцать… Это что — он и вправду может победить⁈ — Фрагонар снял с головы свой княжеский обруч и изо всех сил принялся чесать голову.
— Вот и выясните, — Буревестник радостно осклабился. — А я пойду к Антуану, делать ему предложение от которого он точно не сможет отказаться.
— А я — к Вермалену, — поднялся Бергандаль. — У меня с ним хорошие отношения. Предложу ему подложить свинью Синедриону. То-то они насрут себе в рясы, когда поймут, к чему всё идет! За работу, маэстру! На приеме во Дворце мы должны уже иметь на руках все козыри!
— Стойте, маэстру, стойте! — Рем поднял вверх ладони. — Это еще не всё. Есть и вторая часть моего плана… И вам она может показаться неприемлемой, но я должен ее изложить, и готов поклясться именем Творца, что не предам вас и не обману.
Четыре тяжких вздоха раздались почти одновременно.
— Выкладывай, — сказал Аквила.
— Я думаю, вам нужно передать свои вицы мне и покинуть Кесарию сразу после приема, инкогнито. Или, если хотите — сразу после выборов. Пока ещё есть время подыскать пару скоростных речных лихтеров, чтобы вас забрали сразу с дворцовой стороны.
— Но-о-о-о…
— Мне нужны будут только ваши люди на Ремесленной стороне. Ваши воины. Погодите протестовать! Если убьют меня — Деспотия выстоит. Мой отец, Децим, Флавиан и Монтрей справятся. Кто из вас может сказать то же самое про свои владения? — жесты Буревестника были рубленными, нервными. — Более того… Здесь будет резня, я вас уверяю. И я не намереваюсь щадить бритые бошки и всех, кто с дрекольем и факелами придет жечь Бурдок или дома моих единоверцев. Улицы Кесарии будут красны от крови, и все будут знать, кто виновен в этом. Или — Рем Тиберий Аркан Буревестник, Черный Герцог Аскерона, воплощение зла и сын самого дьявола, или мы все — сборище негодяев и кровавых маньяков. Решать вам! Я — Аркан. Я готов, нам не привыкать брать на себя роль вселенского зла. Готовы ли вы — вот в чем вопрос. И вопрос этот — не в вашей смелости или других моральных качествах. Это, как говорит дорогой Вергилий Аквила — вопрос линейной логики.
* * *
Это было довольно странно — подкарауливать дю Массакра у нужника. По большому счету, во всем выделенном для проживания принцепс электор квартале не было более уединенного места, чем нужник гостиницы. Он представлял собой деревянное строение во дворе, разделенное на секции — по одному сидячему месту в каждой. Для оптиматского города такая конструкция могла считаться невиданным прогрессом, обычно никаких перегородок, а уж тем более — отдельных кабинок, не предусматривалось. Но для благородных господ местные расстарались: отхожее место сколотили из свежих досок, яму под ним выкопали буквально накануне Имперских выборов.
