Путь Старых Богов - Александр Владимирович Пивко

метра четыре длиной, а высотой метра полтора — настоящий плотоядный монстр. У него практически непробиваемый панцирь сероватого цвета, за что он и получил свое название — каменный зверь. Расцветка панциря позволяла ему сливаться с окружающими камнями, а неплохая скорость движений и немаленький рост вместе с крепчайшей природной броней делают его опаснейшим противником. У него есть «милая» способность — они практически неуязвимы для магии в горах, и среди камней. Как только в него направляется какое-нибудь заклинание, оно каким-то неведомым образом распределяет энергию по окружающим камням. Например, в него направляют ледяную молнию — итог этого для любого незащищенного от магии существа один — обледеневшая тушка. А каменный зверь после того же самого даже не почешется, а окружающие его камни обледенеют! И так со всем спектром магии — ну, а камням абсолютно без разницы магические эксперименты. Но за все возможности надо платить — этот закон неизменен для всех. Пока броня на нем, он почти неуязвим, но и не может расти. И потому раз в год он скидывает ее, и пока она не нарастет новая — зверь растет, но в это время он не нападает сильную добычу, а разумные всегда относятся к сильной добыче. А вообще, он практически вымер, хотя, говорят, его еще можно встретить, изрядно побродив по горам… вот только врядли найдется кто-нибудь настолько глупый, что будет искать этой встречи. Так, за рассказом, они добрались к жилищу Намикрия. Мин уверенно постучал в дверь. Молчание. Молча переглянулся с Виком. Постучал еще раз — и дверь ему открыла сестра Намикрия, Лидия.

— Ты чего шумишь? — поинтересовалась она, зевая, потирая заспанные глаза кулачком.

— А… мы к Намикрию — неуверенно ответил Мин. Он понял, что разбудив ее, нарвался на хорошую взбучку, и теперь судорожно искал пути к отступлению. Лидия была замечательной художницей (ЖИВОПИСЕЦ Я!!! — обычно громко возмущалась она, если ее кто либо так называл, хотя никто не знал, а в чем собственно разница?). И особенностью ее творческого «сдвига» (а почти у всех творческих людей присутствует какой либо творческий «сдвиг» — это их милая особенность) было то, что она могла работать только по ночам. Работы сестре Намикрия хватало — зарисовки различных животных, мест, растений, зверей… список того, что требовалось храму был почти бесконечен. И потому она днем всегда отсыпалась. А если ее будили — вместе с ней просыпалось сквернейшее настроение, которым она и спешила поделиться с ближними своими (а именно — теми нехорошими людьми, которые ее будили, пока светило солнышко). Так что будить ее днем рисковал только брат — она его очень любила и поэтому не могла на него сердиться. А Мин как-то от волнения выпустил этот факт из виду — уж очень ему хотелось выпытать эту историю у Намикрия.

— А его нет, он куда-то ушел. Только вот ты мне скажи, я причем? Мне-то зачем не давать спать⁈ Вот так всегда — только-только прикорнешь несколько минут…

— Так уже полдень — заикнулся Вик, наивно считая, что таким никому не нужным фактом можно успокоить Лидию.

Мин только мысленно простонал — не нужно было ее перебивать — так бы десяток-другой фраз — и все, она остыла. А когда с ней начинали спорить, художница могла ругаться бесконечно. Что тут же и подтвердилось.

— А ты кто такой, что бы мне указывать, который час? Ты что, песочными часами работаешь⁈ Да я…

— Извини Лидия, у нас просто срочное дело. Если Намикрия здесь нет — мы побежали его искать — и Мин, схватив Вика за руку, быстро утащил подальше. Ругань девушки, понесшаяся им вслед, как оказалось, быстро прекратилась — стоило им скрыться из виду, как та отправилась спать дальше.

— Вот зараза, просто фурия! — фыркнул Мин — Вечная с ней морока — придешь, бывает, к Намикрию, а там она… Нет, вообще-то она — довольно милая девушка — пояснил он Вику.

— Но сестра Намикрия не переносит, когда ее будят — днем она отсыпается.

— Ясно. Ночная пташка — улыбнулся Вик — я сам раньше предпочитал ночной образ жизни, так что отлично ее понимаю. Но по-моему, ты увлекся, и забыл, что тебе уже пора обратно, а то целитель будет ругаться.

— Ну и ладно — беспечно махнул рукой Мин.

— И ничего не ладно. Топай давай назад, тебе еще нельзя столько двигаться — Вик беспокоился за друга, зная его реальное состояние.

— Тоже мне мамочка нашлась. Ладно, раз и ты тоже зануда, как и все остальные — пойду отлеживаться — грустно согласился Мин.

Вик проводил приятеля, и, прикинув по времени, что уже пора на занятия к Мориусу, отправился к нему.

* * *

Учитель и ученик сидели друг напротив друга. Вик уже привычно выполнял упражнение по концентрации, и учился видению ауры. На сей раз ему нужно было увидеть ауру Мориуса. Но… как он не старался, почему-то у него ничего не получалось.

— Я тебе уже в который раз повторяю — упорно объяснял пожилой настоятель — что нет никакой разницы между видением своей ауры, и чужой. Это — одно и то же упражнение. А если у тебя не получается — то только из-за того, что ты недостаточно еще упражняешься. Попробуй, — тут Мориус задумчиво потер нос — если уж у тебя получается видеть свою ауру, сначала увидеть ее. Как получиться — скажешь. Приступай.

Вик снова выполнил упражнение — и — в который раз засмотрелся на свою собственную ауру. Аура была похожа на кокон, или футляр какой-то, который сделал кто-то всемогущий, надев при этом на человека. Этот футляр повторял все изгибы и формы тела,будучи при этом немного больше самого тела, и находясь на некотором расстоянии от него. Он состоял из разноцветных линий, составленных вместе, как какая-нибудь плетенная вещь, причем, если хорошенько присмотреться, то становилось видно, что плетения линий неоднородны. В некоторых ее местах были как бы узелки, или узор плетения какой-нибудь маленькой части тела немного отличался от окружающего узора. На ноге, на месте старого перелома который Вик получил еще маленьким, один участок немного отличался от окружающих. А самое интересное место в ауре, на его взгляд, было над головой. Там виднелся… нимб, похожий на те, что на иконах «украшают» головы святых. Как оказалось, это и был дар Никкасу, которым он одарил своих жрецов. «Ну надо же, если исходить из земных аналогий, то у них тут все монахи потомственные святые» — весело подумал Вик, когда узнал, как выглядит дар.

— Готов? — голос Мориуса отвлек Вика от рассматривания собственной ауры

— Да, что дальше делать?

— Вспомни, что тебя сейчас окружает, посмотри на это все.

Вик мысленно как бы отстранился от своего тела, и начал осматриваться вокруг. В этом состоянии он продолжал видеть тусклые ауры окружающих предметов, но настоятеля почему-то по-прежнему не мог увидеть…

— Я опять вижу только ваш силуэт, но не ауру — огорченно сказал Вик.

— Ладно, это нестрашно. Ты видишь то место, где я должен быть?

— Да.

— Присмотрись к нему повнимательнее, я сейчас тебе немного помогу. — При этих словах настоятель сильно напитал свою ауру энергией, и ее свечение стало заметно сильней.

— Ага, теперь я вижу вашу ауру!

— Тогда все в порядке. Извини. Я как-то давно уже не учил с нуля учеников, и упустил из виду, что моя аура обычно скрыта. — он раздраженно хмыкнул.

— Как это скрыта?

— Ну, у меня к этому была предрасположенность, а я ее еще и развил… Я имею ввиду, что могу практически полностью убирать энергию из ауры. Тогда она становиться невидимой и внутренним зрением ты ее не увидишь. Кстати, именно таким способом наши маги, или воины могут «делать невидимым» кольцо дара, если им это нужно. Я тебя этому обязательно научу. Потому что, глядя на твою ауру, любой маг или даже специально обученный видеть ауры опознает в тебе монаха Никкасу. Это не всегда удобно и нужно.

— А это не вредно? Я имею ввиду, то, что убираешь из какого-то участка ауры энергию, это не вредит человеку?

— Так ведь ты ее не всю убираешь, а только… как бы излишек, который делает ее видимой (относительно, конечно видимой — простой человек, не видящий ауры, ее и так не видит). Всю энергию ты убрать