Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1977 год
Буй нарядный, из цветных пенопластовых дисков, на вершине его большой металлический отражатель, чтобы можно было хорошо «видеть» гигантский поплавок на экране радара, когда судно удалится на большое расстояние. На вершине же установлена и лампочка-мигалка: с ее помощью вахтенный матрос легко опознает буй ночью.
Смотреть, как ставит буй боцман Владимир Петроченко со своими помощниками-матросами, — одно удовольствие. Делает это он легко и изящно, а между тем буй — штука довольно тяжелая; еще тяжелее километры металлического троса и чугунная чушка — якорь. После команды капитана буй с помощью механизмов мгновенно поднят над палубой, а в воду стремительно уходит якорь. Два с половиной километра троса за бортом: пора и «поплавок» выпускать. Через несколько минут он уже покачивается на волнах: отныне место работы «отмаркировано». Не страшно, если течения будут неумолимо нести судно на юг: «репер» — заякоренный буй — всегда на месте.
Теперь самое главное — взять большую пробу уникальной воды, чтобы ее хватило для множества определений и анализов. Подходящая «емкость» на «Витязе» имеется — огромный двухсотлитровый батометр, полый цилиндр с герметически захлопывающимися крышками. Когда батометр поднят из морских глубин на борт судна, все, кто собрался на палубе, стараются прикоснуться к его металлической стенке. Стенка теплая — не успела остыть во время подъема с двухкилометровой глубины.
В стеклянные бутыли, канистры, бидоны разлили воду. Хватило всем — и специалистам-оптикам, и гидрохимикам, и геологам, занимающимся морской взвесью. Оптики проводят свои измерения в ускоренном темпе: ведь пробы постепенно «портятся», соприкасаясь с кислородом воздуха. Дело в том, что в водах из впадин отсутствует свободный кислород, и, как только пробу извлекают на поверхность моря, начинается процесс выпадения гидроокиси железа в осадок — вода заметно мутнеет. Интересно наблюдать, как быстро высыхают лужицы пролитой красноморской воды: в считанные минуты на палубе образуются белые пятна и кристаллы солей.
Геологи опустили на дно специальную трубку, которая, вонзившись в толщу донных осадков впадины, вырезала колонку (колоннищу!) в целых семь метров длиной. Удивителен даже внешний вид донных отложений: из-за обилия металлов в них красные, оранжевые, черные и голубые слои — только на цветную пленку снимать!
«Жар-птица» на дне моря
Двое суток продолжалась напряженная работа экспедиции в районе впадины «Атлантис-II». Но станция в Красном море была только одним этапом очередного рейса известного во всем мире советского научно-исследовательского судна «Витязь».
Уже двадцать восемь лет — немалый возраст и в жизни человека, а в жизни корабля просто огромный — бороздит он моря и океаны. Если сложить путь «Витязя» за все эти годы, то получится линия длиной около 750 тысяч миль. Это тридцать три с половиной кругосветных путешествия по экватору. А будь «Витязь» космическим кораблем, он мог бы слетать на Луну и обратно и еще раз проделать рейс к спутнику нашей планеты.
...Двадцать лет назад «Витязь» исследовал глубоководный желоб у Марианских островов в Тихом океане. До той поры было известно, что наибольшая океанская глубина находится к востоку от Филиппинских островов. Значилась эта глубина даже в довоенных школьных учебниках географии. Правда, незадолго до исследований «Витязя» в Марианском глубоководном желобе английским ученым на корабле «Челленджер» посчастливилось открыть еще большую, чем у Филиппин, глубину. Она была внушительна. До одиннадцати километров не хватало всего 137 метров...
И вот 1957 год — борт «Витязя». В лаборатории, где находятся эхолоты, не повернуться: всем хочется присутствовать при рождении открытия. Эхолот рисует крутой склон желоба. Линия глубины то исчезает, то появляется вновь. Все жадно смотрят на ленту: чем же закончится склон? Наконец ровная площадка — самая глубокая часть желоба. Звучит команда: «Стоп, машина!» — и «Витязь» закачался на волнах; под его килем многокилометровая бездна. Начинается работа гидрологов: от показаний глубоководных термометров и определения содержания солей на разных глубинах зависит, какие поправки будут введены к данным эхолота. Медленно текут часы ожидания. Приборы поднимаются на борт. Остается ждать совсем немного: «самая-самая» ли это глубина, или английскому «Челленджеру» удалось поймать жар-птицу и ему принадлежит честь великого географического открытия? Наконец все готово, все расчеты завершены. Есть новая, открытая «Витязем» максимальная глубина Мирового океана — 11 022 метра! Уже два десятилетия эта отметка перекочевывает из атласа в атлас, показывается на всех морских картах. Часто задают вопрос: «Можно ли найти в океане большую глубину, чем в Марианском желобе?» — и часто при этом ссылаются на Жюля Верна. Уж очень большой авторитет завоевал французский писатель-фантаст, уж очень многие его предсказания сбылись. Помните слова жюль-верновского героя профессора Пьера Аронакса? «Когда мы достигли глубины в четырнадцать тысяч метров, то увидели в отдалении черные вершины гор, выделяющиеся в воде. Впрочем, эти вершины могли принадлежать горам такой же высоты, как Гималаи или Монблан, а может быть, даже и выше, так что по-прежнему мы не могли определить глубину этой водной пропасти... Мы находились теперь на глубине в шестнадцать тысяч метров». Увы, столь глубоких мест в Мировом океане нет. И если даже какой-нибудь корабль науки найдет новую глубину, то от открытой «Витязем» она будет отличаться совсем немного.
...В свое время французский ученый Фонтен, а вслед за ним и шведский океанограф Петтерссон утверждали, что живые существа не могут вынести не только мрака вечной ночи, царящей на глубинах, но и огромных давлений. В самом деле, на глубине 8 тысяч метров давление столба воды достигает 800 атмосфер. Сенсационное заявление Петтерссона о безжизненности океанских глубин было опубликовано в 1948 году, но уже в ближайшие годы биологи «Витязя» опровергли и теорию Фонтена, и заявление Петтерссона...
Используя тралы особой конструкции, с борта «Витязя» в нескольких его экспедициях ученые осуществили много тралений в глубоководных желобах Тихого океана, позволивших обнаружить живые существа на самых больших глубинах. Это удивительные, прозрачные, как горный хрусталь, необыкновенные существа — то совершенно прямые, то причудливой формы, то с длинными усиками, похожими на древесные корни, то окрашенные ярко, словно бразильские бабочки, то бесцветные или серые. Многие из них вспыхивали призрачными огоньками. Рыбы, медузы, моллюски, ракообразные... Удивительны и животные, обитающие на самом дне, — морские перья, ежи, губки, черви. Все они беловато-серые и большей частью округлой формы.
С борта «Витязя» был открыт особый мир ультрабиссальной — глубоководной — фауны. Когда на одном из Международных зоологических конгрессов, состоявшемся в Лондоне, делегация советских ученых представила витязевскую коллекцию самых глубоководных обитателей океана, то она вызвала сенсацию куда большую, чем открытие «живых ископаемых» — целакантовых рыб.
...Маршрут 61-го рейса «Витязя» пролег через одиннадцать морей и Индийский океан, наименее изученный на планете. «Витязь» — ветеран. Его обгоняют современные быстроходные лайнеры, но тем не менее еще многие тайны Нептуна будут раскрыты с его борта. У нас новые современные приборы, которые позволяют изучать самые сложные процессы, происходящие в океане.
И конечно же, в дальнем плавании предстоит увидеть и экзотические страны, и людей, их населяющих. Об интересных встречах, об исследованиях «Витязя» мы продолжим наш рассказ в будущем на страницах журнала.
Виталий Войтов, кандидат географических наук. Фото П. Спирькова
Красное море — Новороссийск — Москва
Странноприимные люди
Было так. По экспедиционным делам мы сошли с московского поезда на маленькой станции где-то к полудню коротких и мглистых февральских суток. Неподалеку от станции находилось село, куда нам надо было наведаться. Еще засветло мы закончили там все свои дела и заспорили: заночевать тут или идти дальше, в деревню, расположенную километрах в восьми отсюда. Женщина, председатель сельсовета, предложила:
— Да оставайтесь у нас — уж как-нибудь устроим на ночевку. Время к ночи, а там лесом идти, еще заблудитесь.
За окном стыл, цепляясь за старые ветлы, морозный закат. В свете его виднелась недавно чищенная бульдозером дорога, по которой нам предстояло идти: широкое, уезженное машинами и санями полотно и два снеговых гребня по краям. С такой дороги, если и захочешь, сразу не выкарабкаешься в поле. Где уж там заблудиться! К тому же надоедать кому-то своим присутствием весь долгий зимний вечер не хотелось. Лучше провести эти часы в дороге, зато завтра быстрей управимся со своими заданиями и пораньше поспеем обратно к поезду. Словом, что рассуждать? — время наше молодое, ночь наступает ясная, пошли!
