Бывшие. Соври, что любишь - Даша Черничная
Большинство присутствующих я знаю, поэтому мне легко находить с ними общий язык, а вот с какой радости Максим, который видит этих людей впервые, так легко влился в компанию — вопрос.
Я злюсь. Закипаю, да.
И ревную.
Вот ты дура, Ульяна. Взрослая же женщина! Состоявшаяся, умная, уважаемая. Ну о чем ты думаешь? Забыла, как с пузом ревела в подушку? Как словно помешанная вызванивала Никонова? А он там в своей Америке, на минуточку, женился и ребенка родил!
— Максим, а у вас свой бизнес, да? Знаете, я тут недавно тоже решила в бизнес уйти.
— Ой, Надька, ты трусами на маркетплейсе торгуешь. Бизнесменша!
— Максим, а у вас сынок есть, да? Так здорово, я обожаю детей!
— То-то ты, Элька, скинула свою дочку бабке на воспитание!
— Максим, а вы же недавно ремонт в доме делали? Можете посоветовать, где сейчас стройматериалы лучше закупать?
— Не смеши мои тапочки, Линка, у тебя дом еще первую революцию застал, дешевле его снести, чем ремонтировать!
И так по кругу. Одна пытается выделиться, остальные ее осаживают. Какая-то ерунда происходит, не иначе.
Алкоголя на столе прибавляется, градус настроения тоже меняется. Влад включает караоке, и народ начинает сходить с ума под Анечку Асти.
Дамы уже чуть ли не прыгают на Максима, а тот явно в шоке от происходящего, все давно перестало напоминать наивный флирт. Никонов пытается успокоить разбушевавшихся шальных императриц и свалить от греха подальше, но не получается, потому что местные тигрицы вцепились в него как клешнями.
Мои нервы заканчиваются под гогот и неумелое пение, и я решаю ретироваться на кухню и найти хозяйку. По-хорошему, надо валить отсюда. Хватит, нагулялась. Попрощаюсь и уйду домой. Конечно, было бы здорово вызвать такси, но его тут не дождешься ночью, а моя машина осталась дома, так как я планировала выпивать. Но ничего, пройдусь.
Юлю нахожу на кухне моющей посуду.
— Юль… — зову ее с порога.
— Ой, Улька, как хорошо, что ты заглянула. Можешь принести из сарая огурцы соленые? А то мужики смели все, я не ожидала.
— Да, конечно, — принесу ей банку, попрощаюсь и уйду.
Больше мне тут делать нечего. На брачные игры бегемотов я насмотрелась вдоволь.
Участок Котовых я помню — провела тут много времени в подростковом возрасте. Глобально тут ничего не поменялось, так что иду к четко намеченной цели, периодически спотыкаясь о неровности тротуарной плитки. В сарае включаю свет, который тут же тускло освещает пространство, и осматриваюсь, ища, где хранятся закрутки.
Почти ничего не вижу, света откровенно не хватает, чтобы осветить всю площадь сарая.
Когда открывается, а затем с шумом захлопывается дверь, я дергаюсь и выпрямляюсь, пытаясь присмотреться к человеку, который зашел внутрь.
— Кто тут? — спрашиваю дрожащим голосом, потому что вижу, что это крупная, явно мужская фигура.
Глава 27
Ульяна
— Привет, Уль, — звучит усталое, а я, расслабившись, выдыхаю.
Хорошо, что это Максим, а не какой-нибудь пьяный друг Влада.
— Как у тебя получилось сбежать от них? — намекаю на дам, которые весь вечер вертелись вокруг моего бывшего.
— Не без труда, — тихо посмеивается Никонов.
— Понятно. Сюда зачем пришел? — переминаюсь с ноги на ногу.
— Поговорить хотел.
Закатываю глаза и отворачиваюсь, снова возвращаясь к поиску солений, но огурцы все никак не находятся.
— Не о чем нам с тобой разговаривать, Максим, — произношу это совершенно спокойно, без каких-либо намеков на скандал.
Слышу шорох и вижу, что Никонов подходит ближе.
— Есть, Ульяна, — настаивает на своем.
— О чем? О том, как ты наплел мне с три короба, навешал лапши на уши, а сам уехал из страны на двенадцать лет? К другой?
— А говоришь, не о чем. — Никто из нас не усмехается, разговор серьезный.
Но я устала за сегодняшний день. Мне не хочется ворошить прошлое. Пустое все это.
Плюнув на злосчастные огурцы, отодвигаюсь от стеллажей и поворачиваюсь к Никонову. В сарае места совсем немного, так что мы оказываемся достаточно близко, лицом к лицу.
— Ты опоздал с этим разговором на двенадцать лет, Максим, — произношу на выдохе. — Тогда, много лет назад, я бы послушала тебя. Узнала бы твою версию событий. Может прониклась бы даже. А сейчас твоя правда не нужна мне. У меня своя жизнь, семья, дом, работа. Совершенно не до тебя и твоего покаяния.
— Какая семья, Уль? Думаешь, я не знаю, что нет никакой семьи? — он не издевается надо мной, в вопросе ни грамма сарказма.
— На что ты намекаешь?
— На то, что развелась ты со своим мужем, — говорит уверенно.
— Откуда узнал? Разнюхивал, выспрашивал обо мне? — заглядываю Максиму в лицо, но оно непроницаемо.
— Нет. Глеб сказал, а ему Лешка.
Так, ладно, спокойно. Такое вполне возможно.
— Моя семья — это мой сын, Максим. И то, что у меня нет мужа, вовсе не значит, что я одна.
Вообще-то, ухажер есть — отец моего бывшего ученика, который периодически напоминает о себе и зовет на свидание. Правда, я так ни разу на него и не сходила.
— И где он, твой мужчина? — Максим потирает бровь.
— Я не обязана отчитываться перед тобой.
Прохожу мимо него, но Никонов не пускает. Обхватывает меня за талию, разворачивает лицом к себе.
— Я скучал по тебе, Уль, — выдыхает мне в волосы.
Во рту мгновенно пересыхает, а сердце начинает учащенно биться. Я не ожидала услышать эти слова. Что угодно, но точно не их.
— Прекрати! — пытаюсь выпутаться, но Никонов впивается пальцами в талию еще сильнее.
Я хватаюсь за руки Максима, не давая ему ничего сделать, отталкиваюсь от него, чтобы не притянул меня к себе ближе.
— Я уехал, потому что моя бывшая девушка сказала о своей беременности. Мне нужно было убедиться в том, что она врет. Но когда я приехал в Америку, она уже была на шестом месяце.
— Значит, ты сделал выбор в пользу беременной бывшей? — говорить тяжело.
— Я сделал выбор в пользу своего ребенка, Ульяна.
А мой ребенок? Наш?! Как же Лешка? Ведь он твой! Черт возьми, да он даже похож на тебя! Пройдет еще несколько лет, и он станет твоей маленькой копией. Но тебе до этого нет никакого дела, да, Максим?
— Ты
