Воины столетия. Дар (СИ) - Галина Геннадьевна Черкасова
Я пожала плечами. Сидевшие в зале разразились громким хохотом — кто-то из актёров снова ляпнул чушь.
— Так, — завуч поднялась и медленно обернулась. — Вон отсюда все.
— Аня, Ярик, костюмы в класс занесите! — крикнула Лиза, высунувшись из-за кулис. — Там открыто.
Я помахала Насте и заторопилась, но Ящик нагнал меня в коридоре.
— Ты злишься до сих пор?
Я, не глянув на собеседника, кивнула.
— Я же извинился.
— Тебе не передо мной извиняться надо.
— А перед кем? — спесиво поинтересовался Ящик. — Перед этим бомжом?
Я закатила глаза.
— Та же песня. Тот факт, что у твоих родителей бабла попой жуй, тебя лучше других не делает.
— Офигеть, — он схватил меня за руку и остановился. Я резко развернулась.
— Пусти.
— Ты на него запала, что ли?
Я ничего не ответила и, нахмурившись, попыталась выдернуть руку.
— Отпусти, я тебе сказала.
— На этого нищеброда с матерью-проституткой? Серьёзно?
— За языком следи. Руку отпусти мою.
Ящик резко притянул меня к себе и зашипел.
— Вот до чего скатилась, Львова. Я тебе глаза открою на этого беспородного. Он Лизку вчера до дома провожал, облапал её во всех местах. А ты ему нафиг не сдалась.
Я замахнулась свободной рукой и влепила Ящику пощечину. Он резко ослабил хватку, и я отскочила в сторону.
— Ты не человек, Фролов, — процедила я. — Ты — навозная куча. Жаль, поздно заметила.
— А ты — тряпка половая, Львова, — зло отозвался он, потирая щеку.
Отвратные из нас вышли Дед Мороз и Снегурочка.
Бросив костюм в кабинете, я накинула куртку и дала деру из школы. По дороге до переулка скинула Сашке сообщение, что иду. К моему удивлению, когда я добралась до нашей подворотни, он уже ждал меня там.
— Ну что, опять меситься будем? — я расправила плечи. По правде сказать, бои со Спрутом хоть и утомляли жутко, но… вполне меня устраивали. Никогда ещё я не чувствовала себя настолько сильной, ловкой и крутой. Я могла все. А боль и лёгкое недомогание в реальности… Так мы же бессмертны, можно и потерпеть.
Сашка, пожав плечами, протянул мне половинку Камня.
В этот раз Спрут в Перехлестье не появился. Мы словили только одинокого духа.
— Может, мы его всё-таки убили? — спросила я, подбирая стрелу и возвращая её в колчан. Стрелы тут у меня не кончались, я называла это "эффектом Леголаса", но от греха подальше собирала те использованные, которые могла найти.
— Поживем — увидим.
— Свяжемся с Ключником? Расскажем ему про спрута… И я еще хочу спросить, почему я чувствую, что… люди просыпаются.
— Я позвоню ему.
Мы шли по каменистому берегу зелёного ручья. Вода бежала по камням без единого всплеска. Вдоль ручья тянулся лиственный лес, ветер трогал листья, но и они молчали. Тишина, как всегда, действовала на нервы.
— Как кошка? — спросила я.
— Ест и гадит. Но мать её полюбила, — Арес покрутил головой, разминая шею. — Здесь все равно никого нет. Вернёмся домой.
— Мы тут всего ничего ходим. Торопишься куда-то? — конечно, как я могла не спросить.
— А смысл здесь торчать?
— На свидание что ли?
— Будто других дел нет, — Арес даже не пытался скрыть раздражение.
— Не с Лизой ли? — мне бы замолчать, но Остапа понесло. — Ты её, говорят, провожал вчера со всеми вытекающими.
— Ну, провожал, и что?
Во мне закипала злость. Голова пошла кругом.
— То есть то, что и у неё родители состоятельные, тебя не смущает? — в голове завыла сирена: "Зааатнкись, зааатнкись, зааатнкись".
Раздражение сменилось недоумением. Арес часто заморгал.
— Тёма, ты о чем?
— Тот факт, что Лизка при деньгах, тебя не нервирует? Чем ты её удивить-то сможешь? Вот в таком виде, — я махнула на него рукой. — Она тебя не увидит.
— То есть, по-твоему, — ледяным тоном заговорил напарник. — Девушку мне привлечь совершенно нечем?
— Нет, я не о том. Ну, тебя же смущают мои деньги, правильно?
— Смущают? Твои? — он слабо усмехнулся, покачал головой. — Нда… Не ожидал я от тебя подобный бред услышать.
Он протянул мне половинку Камня, и мы вмиг оказались в проходе.
— Бред? Серьёзно, бред? — рассвирепела я. — Что ж ты вечно недоволен, стоит мне…
— Хватит, — он оборвал меня так резко и злобно, что я от неожиданности прикусила язык. — Сама нарвалась, тогда слушай. Чихать я хотел на ваши деньги. Если девчонка мне нравится, мне параллельно, богаче она, беднее. Это мне не помешает хорошо проводить с ней время. А между тобой и мной, если ты ещё не заметила, ничего нет и выдумывать тут нечего. Теперь поняла?
Я открыла было рот и снова закрыла.
Ничего нет…
Но зачем же поцеловал?
Я опустила глаза. Захотелось унизить его, оскорбить, поставить на место. Да как он смеет!
Мне огромного труда стоило унять злость и снова посмотреть на него.
— Извини, — смущенно произнесла я. — Нервы на пределе. Я… так не думаю, как говорю…
Он едва заметно кивнул, и мы разошлись. Руки тряслись, когда я набирала Настю.
— Отрепетировали? — почти спокойно спросила я.
— Ага. Домой иду. Что стряслось?
— Ты… Ты знала, что Кирсанов с Лизой…, - я как-то уж совсем жалко всхлипнула.
Настя выругалась и мрачно добавила.
— Слышала. Не поверила. Иду к тебе.
Отец был дома, но уже собирался уходить. Мы столкнулись на пороге.
— Послезавтра едем за подарками, — весело напомнил он. — Ты готова?
Я бросила сумку на обувницу.
— Готова.
— А ну-ка посмотри на меня.
Я хмуро глянула на отца.
— Почему глаза красные?
— Просто.
— Что случилось?
Я отмахнулась. Об этом с отцом я пока говорить не хотела.
— Ну…, - он пожал плечами. — Я могу чем-нибудь помочь?
— Заедешь завтра за мной после выступления? Часов в шесть?
— Хорошо. А как же вечеринка?
Я отрицательно покачала головой и поплелась в гостиную.
Чуть позже пришла Настя, и мы поднялись ко мне.
— Что там стряслось? — Настя открыла рюкзак и протянула мне маленькую бутылочку вина, предусмотрительно открытую.
Я забралась на подоконник и отодвинула штору. Падал снег, и на душе снова было паршиво.
— У нас с ним был разговор, — я сделала глоток. — Фу, ну и кислятина!
— Первое попавшееся схватила, — Настя развала руками. — Мама все на работу перетаскала. Вот, я ради тебя домой пошла, вино сперла, а ты… Не кривись, дальше-то что?
— Ну… Я у него спросила про Лизу. Психанула сильно. Короче, он мне прямым текстом сказал. Между нами ничего нет — нечего выдумывать.
— А ты?
Я посмотрела в окно.
— Извинилась и ушла.
— Так это оставлять нельзя! — возмутилась Настя. — Лизу надо поставить на место! На чужой каравай…
— Ой, да она причём?
— Причем?! Она в курсе,
