Ополченец - Василий Анатольевич Криптонов
Сначала нас качали на руках и кланялись, потом закатили пир горой. Не с такими изысканными блюдами, как у тётки Натальи, но из-за стола я выкатился с тем же ощущением: стремлюсь к идеальной форме. Шару.
— Это тебя клыса так? — Ко мне подошла девчушка лет шести. Уставилась на шрамы.
— Угу.
— Меня тоже. — Она повернула голову. Я увидел зажившие шрамы на щеке и шее. Выглядели они похуже моих, зарубцевались грубо. Милое лупоглазое личико девчушки как будто перекосило на сторону. — И на голове ещё, — вздохнула девчушка. — Бабка Матлёна говолит, что меня теперь замуж не возьмут.
— Это просто бабка Матрёна в женихах не шарит. Она ведь старая, небось?
— Очень сталая.
— Ну, вот. Это в её время, может, не брали. А современный мир отходит от замшелых традиций.
— Чего-сь? — Девчушка захлопала глазами.
— Нос, говорю, не вешай, вот чегось. Погоди маленько. Я вот Исцелением овладею, потом прокачаю как следует. Вернусь сюда и все твои шрамы уберу. Исчезнут, будто не было.
— Плавда⁈
— Конечно. А ты пока научись «р» выговаривать. Тебе сколько лет?
— Шесть. Сколо семь.
— Ну, вот! А лепечешь, как трёхлетняя… Задача ясна?
Девчушка, заметно приободренная, кивнула. Пообещала:
— Я буду тебя ждать!
— Договорились.
Я повернулся к Егору.
— Ну? Чего стоим? Хабар сам себя не сдаст.
Егор согласно кивнул и сотворил в воздухе Знак переноса. В этот раз экономить силы не стал.
* * *
Полезных амулетов у Прохора снова не оказалось. Все свои кости — двадцать одну — я обменял на деньги. Итого, с теми тремя рублями, что лежат дома, мой капитал — двадцать четыре серебряных рубля. Там же, у Прохора, я выяснил, что десять рублей — это эквивалент одного золотого рубля. Он же империал. Красивое… Десять костей из двадцати одной превратились в золотой империал. Остальные — в серебряные рубли.
Вернувшись в усадьбу, я добавил к ним предыдущие три. Разложил на столбики. Полюбовался. Выглядело солидно.
Налюбовавшись, положил перед собой справочник. Выдохнул.
С деньгами понятно. Теперь давайте разбираться, что мы имеем по родиям и как со всем этим поступить.
После всех сегодняшних приключений у меня образовался подвес из шестнадцати родий. Развернуться определённо есть где.
Мой текущий ранг — ополченец-ученик. До следующего ранга, ополченец-подмастерье, пять родий. До Воина-подмастерья — еще десять. Итого пятнадцать.
То есть, теоретически, я могу сразу же скакануть через один ранг и сделаться Воином-подмастерьем. А оттуда уже один шаг до Воина-мастера. Ну, то есть, шаг — один. Родий-то ещё двадцать. Но зато Воин-мастер — это уже серьёзно. Это значит, что можно будет выходить в самостоятельные рейды и даже самому брать учеников — буде у меня возникнет такое желание.
Заманчиво, конечно. Но если я так сделаю, то в подвесе останется только одна родия. И чё? Кому я такой красивый нужен? Завтра налетит на нас десяток волкодлаков. И что я, буду им красивую наколку на руке показывать, пока от восхищения не сдохнут?
Не. Как ни крути, а без Знаков никуда, основную силу дают они. Значит, буду действовать постепенно, плавно.
— Поднимаю ранг, — сказал я тихо, но уверенно, глядя перед собой и немного вверх.
Энергия перелилась внутри меня. Я поморщился — руку пронзила боль, как будто калёным железом приложились.
Подняв ладонь к глазам, я увидел, как рядом с одной хвостатой звездой образовалась вторая. А потом они задвигались. Я широко раскрыл глаза. Кометы перемещались по коже, будто вращаясь вокруг орбиты. Найдя какие-то им одним ведомые места, остановились.
— Волшебство, да и только, — пробормотал я.
Больше ничего не происходило. Я, вздохнув, снова склонился над справочником.
Так-с, ну можно себя поздравить, теперь я — Ополченец-подмастерье, не хрен собачий. Да ещё одиннадцать родий осталось в подвесе, и надо бы их употребить с умом.
Возможностей сделалось резко больше. Я открыл окно и, глубоко вдохнув вечернего воздуха, изобразил рукой знак Удара.
Вопреки опасениям, сила сразу поняла, чего именно я хочу. Бить не стала. Зато я вновь почувствовал перераспределение и кивнул. Пять родий — как с куста, но зато теперь у меня Удар второго уровня. Это значит, что крыс будет убивать сразу, без вариантов. Да и волкодлакам явно не весело будет такой хернёй по харе получить. Ну а чё они…
Более крутые и мощные боевые техники будут мне доступны со следующего ранга, а пока можно позаботиться о защите. Следующим номером я изобразил знак Доспехи. Это стоило мне трёх родий, но зато я получил… А что я получил? Ну-ка, испытаем.
— Эй, Данила! — крикнул я, увидев в окно парня, идущего куда-то с садово-огородным инструментом на плече.
— Ась? — простодушно спросил тот, задрав голову.
— Это что у тебя — вилы?
— Они самые, ваше…
— Стой там, сейчас спущусь.
Я быстро выскочил наружу и остановился перед Данилой.
— Ударь меня.
— Вилами? — Удивляться парень, похоже, не умел.
— Ну. В живот, да посильнее.
Мысленно я изобразил новообретённый знак и приготовился. Данила, пожав плечами, перехватил вилы, как винтовку со штыком, и кольнул. Без особого, впрочем, энтузиазма.
Удар я почувствовал. Не физически, а ментально, что ли. Меня он не достиг. В сантиметре от живота вилы будто бы наткнулись на невидимую преграду и отскочили. Ишь ты. Работает хреновина!
— Вона чего могёте! — с уважением подтвердил мой вывод Данила.
Поблагодарив парня за неоценимую помощь в тестировании нового ПО, я вернулся к себе в комнату.
Теперь в подвесе осталось три родии. Можно открыть или качнуть что-нибудь из целительских Знаков — дело, как выяснилось, полезное. Можно открыть Манок. Но нахрена мне, спрашивается, Манок, если я располагаю Егором, который располагает Манком? Хорошая команда — это не та, где у всех есть всё, а та, где все друг друга взаимодополняют.
Подумав, я решил сильно не кипешить и прокачал до второго уровня Противоядие. Это как раз отожрало у меня три оставшихся родии, но зато Знак теперь мог без проблем выводить яд низших тварей. А то какой в нём, нафиг, смысл, если чуть чего, надо к Егору за помощью бежать?
Покончив с распределением родий, я ещё раз мысленно окинул сознанием свои достижения.
Итак, я — Ополченец— подмастерье, второй ранг
