Террагенезис: Земля - Роман Драксодий

Можно сказать ему, что мои способности работают только в пределах острова и основаны на принципе управления вероятностью, что отлично подходит под оба случая. Но тогда здесь вырастет военная база, с тесной, бронированной комнатой, из которой меня уже не выпустят. Хотя, тут можно неплохо поторговаться.

Опять же, мне очень нужно зацепиться за этот остров и не покидать его, и в этом отношении план хорош, но тогда местные возненавидят меня всей душой, и о добрососедстве придётся забыть. Вот же блин… с другой стороны, можно попробовать убедить островитян, что у них попросту нет выбора, а я вообще жертвую всем, ради их жизни и благополучия.

Ладно. Камера, мотор!

— Я понял, — произнёс я после размышлений, занявших всего секунду у моей прокачанной думалки. — А если я исчезну с острова, вы ведь не станете использовать этих людей в качестве заложников, чтобы заманить меня обратно?

— Если это сработает, то почему бы и нет? — Аттвуд усмехнулся в трубку, а я усмехнулся про себя, поскольку такой вопрос отлично подходил моему следующему ответу. Это значит, что не придётся говорить невпопад, чтобы дожать психику Грега.

— Но это же бесчеловечно! — возмущённо воскликнул я. — Это же граждане вашей страны! Вы обязаны защищать их, а не использовать их жизни как предмет торга! А если я соглашусь работать на вашу богомерзкую страну, то вы отпустите тех, кто захочет покинуть остров?

А я хорош! Да и получилось лучше, чем планировал, поскольку во время моей реплики в администрацию зашли несколько членов совета острова, и они всё прекрасно расслышали. Бледный, полуобморочный Грег наглядно продемонстрировал им, что всё крайне серьёзно и его бледность моментально передалась остальным.

— Вы не поняли, мистер Потапов, — голос Аттвуда стал жёстким, — с вами никто не торгуется. У вас нет выбора.

— Значит, выбора нет? — почти прошептал я, оборачиваясь и глядя на вошедших людей глазами полными скорби и глубочайшего сожаления.

— Нет. Катер уже направляется к причалу, я жду вас, мистер Потапов.

Связь прервалась и теперь мне предстоит вызвать у островитян жалость к себе, заодно сняв с себя все подозрения в том, что именно я виновен в сложившейся ситуации. Как же хорошо быть умным и быстро просчитывать множество вариантов!

Придав себе максимально несчастный и понурый вид, я протянул телефон Грегу и тихо произнёс:

— Вы можете сейчас собрать всех жителей в клубе? Я бы хотел всё объяснить и извиниться.

— Что он сказал⁈ — нервно спросил администратор, с надеждой заглядывая в мои глаза.

— Ничего хорошего, — я покачал головой и, опустив её, медленно вышел на улицу.

Когда Грег и остальные спешили оповестить жителей о срочном собрании, поскольку это касалось каждого, я демонстративно-потерянно побрёл к клубу. Правда по пути завернул в гостевой домик и прихватил там самый большой нож, какой можно было незаметно спрятать под куртку.

Катер военных уже двигался к причалу, но было пофиг — Аттвуд подождёт, а вот тристанцев надо напугать именно до моего отъезда.

Взволнованный народ собрался меньше чем за двадцать минут. Кое-кто был уже на рыболовном промысле, но нужная критическая масса общественности набиралась и без них.

Я встал лицом к электорату, опустил глаза и со вздохом заговорил:

— Извините за недоброе утро, но всё сложилось как сложилось. Англия хочет заполучить мои способности исцелять любые болезни и ничто её не остановит.

Сейчас самое время для драматической паузы. Молчу, глаза не поднимаю, жду нужного вопроса и он, вскоре, раздаётся:

— Ну так а мы тут причём? — резонно замечает мужской голос.

— А притом, — опять вздыхаю, — что теперь вы заложники из-за моей привязанности к вам. Адмирал пообещал уничтожить остров вместе с вами, если я откажусь сотрудничать.

Маленький зал тут же наполнился возмущённым и потрясённым, гвалтом. Никто не мог поверить в реальность происходящего. Что ж, давай Грег, теперь твой выход.

— Тише, тише, дайте сказать! — бледный администратор, поднял вверх дрожащие руки и народ нехотя притих. — Как бы ужасно это не звучало, но это правда. Военные позвонили мне и сразу стали угрожать, чтобы мы не прятали Ивана!

— Ну так и пусть работает на правительство! — логично заключил всё тот же активный мужской голос.

— Верно! Да! Ничего в этом страшного! — раздались отдельные выкрики.

— Да я и не отказываюсь! — оправдываясь воскликнул я, поднимая голову. Все притихли. — Я лишь хотел, чтобы вы знали правду! Ещё я хотел извиниться. Вы так хорошо меня приняли, даже разрешили жить здесь, а я принёс вам столько проблем. Извините меня, пожалуйста!

Народ возмущённо, но согласно загомонил. Теперь мне надо чтобы тот говорливый мужик высказался раньше молчавшей всё это время Марии.

— Вот! — рыжебородый активист, в клетчатой рубахе, не заставил себя ждать. — Я говорил, что нечего чужаков пускать, пусть валит отсюда вместе с военными!

Люди согласно кивают.

— Тут есть проблема, — виновато поясняю я, — мои способности работают только в пределах острова. Это значит, тут появится военная база, пропадёт связь, и никто из вас уже никогда не покинет остров, чтобы этот секрет не узнали другие страны.

Что тут началось! Возмущёно кричали даже те, кто не только не планировал покидать остров в будущем, но вообще даже в море не выходил. Такие добродушные доселе люди, теперь являли собой средоточие безумной злости. Ещё бы, их лишили вероятных возможностей, которыми они не факт бы что воспользовались, и, кроме того, их изоляция стала ещё изолированнее.

Самое забавное, что, по сути, их образ жизни мало бы изменился, даже если тут всё будет кишеть военными, а за каждым камнем спрячется противокорабельный ракетный комплекс.

Но мне сейчас нужна их ярость, желательно оформленная в очень грубые слова. Ну же, рыжий, выскажись уже! У тебя же на роже всё написано!

— Удлюдок, чтоб ты сдох! — заорал он, полностью оправдывая мои ожидания. — Надо было сразу выкинуть тебя с острова!

— Вы правы, — тихо ответил я, внутренне ликуя — не нужно было спасать Марию и раскрывать свои способности. От них только проблемы…

Все мгновенно заткнулись. Ну-ну, что, кишка тонка, сказать человеку, рядом с которым прожили всю жизнь, что лучше бы ему умереть ради общего блага? Что