Трогать нельзя - Ника Фрай
Что там?
Звуки становятся громче. Не пойму, что это. Может, плохо кому? Марату?
Осторожно открываю дверь и тут же слышу хрип.
Надо закрыть дверь! Но нет.
Я выхожу в коридор и сразу же прислоняюсь к стене.
В просвете вижу Марата, тоже у стены. А перед ним на коленях…
Закрываю рот рукой, чтобы не выдать себя.
Перед ним на коленях какая-то женщина. Вот, откуда эти непонятные звуки. Это она их издает.
Поднимаю взгляд опять на Марата и встречаюсь с его взглядом.
Надо отвернуться, а ещё лучше — уйти. Но не могу.
Словно какая-то сила заставляет меня стоять и смотреть ему в глаза.
И он видит это. Понимает.
Вижу, что усмехается и разворачивается ко мне.
Он сам толкает голову женщины. Все чаще и резче. Я слышу ее хрипы. Но он не обращает на них внимания. Он смотрит на меня. И словно не отпускает этим своим взглядом. И я пошевелиться не могу.
Это же… Она ему…
Сердце бьётся сильнее и сильнее. И ещё жарче становится почему-то.
А потом я слышу громкий хрип. Его хрип. Со стоном.
И срываюсь и бегу в комнату. Захлопываю дверь и задыхаюсь. Мне воздуха не хватает.
Озабоченный маньяк! Он просто хотел, чтобы ему… он не меня хотел! Дура!
Ему все равно, кто! Вспоминаю нашу первую встречу на заправке.
Ему все равно.
Осознание этого успокаивает меня. Ну, должно успокоить. Но что-то ещё мешает насладиться этим осознанием.
Я со страхом смотрю на дверь.
Но там тишина. Больше ни звука.
Я быстро, озираясь на дверь, стягиваю с себя, наконец, мокрое платье и переодеваюсь. И сразу в кровать. Меня трясет. Зарываюсь в одеяло и пытаюсь уснуть.
Утром меня будит будильник. Встаю тяжело. Голова гудит как будто я и не спала.
Мне надо в университет. Нельзя пропускать. Я и так много пропустила.
Быстро одеваюсь и осторожно выхожу из комнаты. Иду по стеночке.
К счастью, в доме тихо. Он либо уехал уже, либо спит. Оглядываюсь наверх, где расположена его комната, и срываюсь к входной двери.
Почти на всех лекциях я только и думаю, что же делать дальше.
Я не представляю, как жить с ним в одном доме. Память так и подкидывает картинки со вчерашнего вечера.
Как он меня в бассейн толкнул.
Я словно опять ощущаю мокрое платье на себе. И взгляд его.
И как поцеловал меня.
Зажмуриваюсь. Гад!
А потом та женщина на коленях. И звуки.
Даже уши затыкаю. Потому что они как будто здесь. Звуки эти. Я снова их слышу.
— Алин, — меня толкает в плечо староста группы.
Растерянно смотрю на него. Сейчас как раз «окно» между лекциями и я забилась на подоконник в закутке, чтобы никого не видеть.
— Заболела, что ли? — спрашивает он.
— Нет. Нормально все. Что такое? — отвечаю я, спрыгивая с подоконника.
— Тут, короче, денег тебе собрали, — и он протягивает конверт. — Держи.
— Зачем? — я хмурюсь.
— Ну как? Поддержать, типа. На.
Беру конверт из его рук.
— Ты это… держись, что ли, — мнется.
Да, мне тоже этот разговор неприятен, но я благодарю его.
— В общем, я в деканате сказал, что ты не поедешь с группой в лагерь, — добавляет староста.
Лагерь?!
Я и забыла! Точно! Вот, куда мне надо!
— Сереж, — говорю ему, хотя он уже уйти хочет, — я поеду. Не надо этого. Мне, наоборот, отвлечься надо. Скажи, пожалуйста, что я поеду. Пожалуйста! — и с мольбой смотрю на него.
Он тоже смотрит на меня и отвечает не сразу:
— Уверена?
Киваю.
— Ну, ладно, — пожимает плечами, — внесу тебя в список. Только точно? Потом передумать нельзя будет.
— Точно! Спасибо, Сереж! Большое спасибо!
— Да ладно, — чуть улыбается и уходит.
Лагерь. Да. Жаль, что не завтра.
Каждый год студенты нашего университета ездят на две недели в лагерь в Подмосковье. Там проходят конференции, командные игры по нашим предметам.
Обычно все ждут поездки в лагерь. Я — нет. Раньше не ждала. Мне там было скучно, я же не с кем особо не общалась.
Но сейчас это моя единственная возможность сбежать из ненавистного дома. Потому что страшно. Потому что непонятно.
Правда, до лагеря надо как-то переждать.
После лекций я выхожу на улицу и решаю прогуляться. Мне не хочется возвращаться в тот дом. Но и идти особо некуда.
Поэтому просто направляюсь в парк рядом с университетом.
Иду и думаю. Голова уже болит. И ничего толкового не приходит в нее.
Взгляд вниз. Шаг на дорогу. И едва успеваю отскочить, потому что прямо передо мной тормозит черная машина. Почти касается меня. Поднимаю взгляд и, нахмурившись, смотрю.
Не собираюсь тратить время на придурка. Обхожу машину, но тут открывается дверь и, когда я вижу, кто из нее выходит, то паника снова наполняет меня.
Глава 26. Алина
— Садись в машину, — сразу же говорит он, как только наши взгляды встречаются.
Но я молчу делаю шаг в сторону.
— Садись, я сказал.
Теперь Марат подходит и берет меня за руку. Пихает в свой огромный внедорожник и садится сам.
— Хватит меня бесить, — вцепляется в руль и зло сверкает глазами на меня.
А мне не страшно. Ну, вот, не страшно почему-то. Сама не понимаю, почему, но я его не боюсь. Первый испуг прошел. Ну, что он мне сделает?
Рычит только и все. Даже забавно.
К тому же меня прямо греет мысль о лагере. Главное, не подавать виду. Уеду, чтобы и не узнал.
— Что вы тут делаете? — спрашиваю я, поправляя волосы.
— Решил тебя проконтролировать, — отвечает с усмешкой. — Вижу, что не зря. Куда пошла? Почему не к метро?
— В полицию, — я хмурюсь и почти цежу каждое слово.
Марат вздергивает брови.
— Ну-ка, — опять усмехается, а у самого, я же вижу, желваки по скулам ходят. Испугался?
— Я сама напишу на себя заявление, — выдаю я. — Как это? Чистосердечное признание. Вот. Пусть меня посадят. За бутерброд. Все лучше, чем у вас…
— Что ж, похвально, — щурится он. — Заодно не забудь в полиции о пакетике с наркотой рассказать, — и усмехается опять.
Он бредит? Какой еще пакетик?
— О чем вы? — спрашиваю, хмурясь.
— Об этом, — и в пальцах у него оказывается действительно пакетик с чем-то белым внутри.
— Это не мое, — отвечаю уверенно, но чувствую, что уверенность пропадает.
— Расскажешь это следователю, Алина, — говорит он и убирает пакетик в карман пиджака. — Поверь, я сделаю так, что этот пакетик станет твоим. Хочешь? — и опять зло зыркает на меня.
Урод. Просто урод.
