Трогать нельзя - Ника Фрай

Но я не обращаю на это внимания. Все, что я сейчас вижу, — ее губы. Все, что я сейчас чувствую, — дикое желание коснуться их.

Но я сдержусь. Я смогу.

Надо просто отступить и уйти. Отпустить ее. Пусть ревет. И уйти.

И у меня почти получается. Я поджимаю яйца, успокаивая их. Расцепляю пальцы на ее плече.

Но в этот момент она, сука, берет и облизывает свои губы. Смотрит испуганно и облизывает их! Не специально, уверен. Инстинктивно от страха.

Но это ее движение все портит. Все мои усилия летят к чертям.

Я громко выдыхаю и резко и сразу сильно впиваюсь в приоткрытый рот.

Глава 23. Марат

И ахуеваю еще больше. Это что, сука, такое?!

Я сам себя не контролирую. Мало того целую какую-то…, так еще и оторваться не могу. И не хочу.

Что у нее с губами? Почему так?

Еще сильнее вжимаюсь в безвольные губы. Мягкие и влажные. Так сильно, что зубами впиваюсь в них.

И пальцы снова вцепляются в хрупкое плечо и шире расползаются. Как будто я хочу больше охватить ими.

Вторую ладонь кладу ей на шею и пальцем большим фиксирую скулу. Чтобы не отвернулась. Потому что она, похоже, отходит от первого шока и пытается головой мотать.

Ступаю еще и наши тела соприкасаются. Не могу удержаться и пахом прижимаюсь к девчонке. Вот, сука! Да!

Все сводит там. Яйца как шары. Того и гляди боксеры треснут под натиском и их, и члена, который беспомощно дергается в плотную ткань.

У меня, сука, стоит. Да так стоит, что я охреневаю.

Инстинктивно толкаюсь бедрами и у девчонки глаза круглыми становятся.

Строит из себя! Как будто члена никогда не чувствовала!

Да, сука, ну, стоит у меня.

Ее мокрое платье уже пропитало мою рубашку, но мне жарко. Потому что я чувствую ее соски, которые упираются сейчас в меня. Твердые горошины. Розовые. Сука! Я помню, что они розовые.

Ненадолго отпускаю губы девчонки, чтобы вдохнуть воздуха и попытаться прийти в себя. Уйти? Ну, хотя бы отлипнуть от нее.

— Вы… — тут же произносит быстро она. Тихо так произносит. Словно голос потеряла.

Еле шевелит губами, как будто они онемели у нее.

— Вы что…

— Тихо, — хриплю я и провожу большим пальцем по припухшим губам. Ярко-красным от поцелуя.

Она опять хочет что-то сказать, но я просто набрасываюсь на нее с новым поцелуем.

Мне, сука, это нравится! Злюсь. Нравится!

Целовать нравится?!

Да. Как только касаюсь ее губ, член опять дергается. Больно, сука, уже. Ему свобода нужна. Тесно. Пиздец как тесно.

Рот Алины приоткрыт и я толкаюсь в нее языком. И только хочу зарычать от накрывающего меня пиздеца, как она берет и закрывает рот. Чуть отстраняется так, что мой язык оказывается перед ее зубами и щелкает ими.

Яйца болезненно поджимаются, вспоминая, как она этими же зубами…

Я злюсь.

Я хочу, блять. Теперь пиздец как хочу языком ее распробовать. Я не знаю, что с ней, но она, сука… вкусная? Сладкая пиздец какая. Вкусная, да.

Пальцами сжимаю ее скулы и хмурюсь. Строго смотрю. И опять толкаю язык. А она не впускает!

Зубы только еще крепче сжимает. Стерва!

Не могу сдержаться и рычу. Пальцами обхватываю подбородок ее и тяну его вниз.

Неожиданно она сама как будто опускает его и я языком чувствую, что зубы размыкает.

Какие-то секунды размышляю, не откусит ли она мне язык. На это еще мозгов хватает. Хватает же! Значит хватит и на то, чтобы отпустить эту стерву и уйти. Да! Я смогу. Давай, Марат! Давай!

Но вместо этого я прикрываю глаза и резко толкаю язык в теплый рот.

Ох, сука. Это еще больший пиздец. Да, у нее и правда какой-то охуенный вкус.

Вынимаю язык и открываю глаза. И встречаюсь с ее взглядом.

Что это, блять? Там больше нет страха. Она не смотрит на меня испуганно. Нет.

Что в нем? Во взгляде? Любопытство? Или что это за херня?

Чуть отстраняюсь и опять осматриваю ее. Соски. Между ног.

Не смотреть. Лучше в глаза.

Что, блять, происходит?!

Снова приближаюсь, но на касаясь ее. Замираю в паре миллиметров от губ.

Взгляд девчонки опускается на мой рот. А я замечаю мурашки у нее на шее. И понимаю, что меня сейчас просто разорвет, если я не проведу по ним языком. И поэтому мимо губ скольжу и впиваюсь в шею.

Пиздец. Она тут еще слаще.

Ааааааааааа! У меня внутри все взрывается.

Опять прижимаюсь к ней ширинкой, чтобы хоть как-то унять член.

Сука. Это больно. Я никогда так долго его не мучил.

Чувствую, как Алина руками упирается мне в плечи. Хочет оттолкнуть. Но и глухие стоны ее слышу. Это же, блять, нихера не просьбы о помощи. Это не крики: «Отпусти!»

Это, сука! Это стоны. Хриплые и едва различимые, но стоны! И голову, вон, прижимает к моей голове.

А я оторваться не могу. Не отпуская губ, языком по коже вожу. По мурашкам.

Что, сука, делать-то дальше?! Что?!

Я впервые задаю такой вопрос со стояком около бабы. Или… не впервые? Опять, сука, воспоминания!

Сука. Родя…

Родя…

И как вспышка.

Резко отлепляюсь от девки и трясу головой. Как туман в башке и перед глазами все плывет. А, когда останавливается, то губы приоткрытые — первое, что вижу.

Рычу и отворачиваюсь.

Хочу отойти. Я готов к этому. Все.

Последний взгляд на девку. Стоит и хлопает глазами. И руки свои с моих плеч не убирает.

Вот, как отталкивала, так и остались они там. Только теперь не отталкивает, а как будто держит.

Сам отступаю на шаг, стараясь не смотреть на нее.

Смыкаю пальцы рук на затылке и стискиваю башку.

Опускаю взгляд — ширинка колом стоит. Палатка, нахер. Все топорщится.

Поднимаю взгляд и понимаю, что и девка туда же смотрит.

Резко разворачиваюсь и, пнув дверь ногой, выхожу из комнаты. И сразу же телефон достаю. Набираю.

— Да, милый, — слышу приторно-ласковый голос Леонки.

— Приезжай! — рычу грубо. Сминая член. — Быстро, блять!

— Но, милый, я сейчас в магазине. Жду, когда мне деньги переведут. Не могу без покупок уйти. Тут рядом. Сейчас мне денежку переведут, я заберу покупки и приду.

— Сколько?

Она называет сумму. Не сбрасывая звонка, делаю перевод ей на карту. Слышу пиликанье.

— Ой, милый, ты душка! — радости Леонки нет предела.

— Приезжай, блять! Быстро!

— Уже выезжаю! Ох, ты ждешь?

— Сука! Быстро, я сказал! — и