Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов
Они долго разговаривали, молния громыхала в облака. Оксана боялась её, и Митя это прекрасно знал. Он обнял её. Она от испуга уперлась ему в грудь руками, но быстро опомнилась, осознав, что это племянник.
***
— Девочки, вылезайте, мясо почти готово.
Дон быстро бежал. Мангал стоял у реки, закопанный ногами в песок. Дым вместе с запахом веял вдоль реки. С двух сторон густой лес, чьи ветви вместе заплетались. Из кущи шло пение птиц, будто сами деревья поют.
Девчонки не уплывали далеко от деревянного пирса. Каждый раз они залезали на него и прыгали в чёрную воду, а затем быстро подплывали обратно, где ноги касаются песка, и маленькие рыбки щекочут щиколотки. Дон был весь в пуху, он прилипал к волосам девчонок.
Мясо уже было готово. Пора выходить. Да и губы уже все синие. Они вновь подтянулись на ветхий пирс. И стояли на нем под лучами солнца, укутавшись в полотенце. В любом другом месте падала тень от сени леса.
Были уже постелены полотенца на земле. На них клали тарелки с мясом. Вера и Алена побежали к парням. Сели на полотенца, ощущая под ними комки травы и клочья земли. Чуть позже Вера отошла со своим парнем к реке.
— Ну как вода? — спросил молодой человек, который остался с Аленой.
— Пока ещё холодная. Лето только начинается.
— Смотрю, тебе очень нравится плавать?
— Ну да, наверное, просто редко удаётся пойти на пляж.
— Работа?
— Ну да, то работа, то дом, то просто не с кем. Всякое.
— Мне Вера сказала, что ты стихи пишешь.
— Да, иногда.
— И в книжном работаешь?
— Тебе, короче, Вера всё сказала. Я поняла. — улыбнулась Алёна.
— А поступать куда будешь? — продолжал он задавать вопрос за вопросом.
— Здесь не хочу поступать.
— Почему?
— Мне предложили два варианта, либо на статиста, либо в медицинский, но ни того, ни другого не хочу.
— А куда хочешь?
— В литературный. Но он в Москве. Родители не хотят, чтобы я уезжала дальше Ростова.
— А есть такой институт?
— Ну да, давно уже.
— На поэтессу будешь учиться? А этому разве учатся?
— На литератора. Да, конечно, это же профессия, как и все остальные.
— Это никакая не профессия, — вдруг произнёс парень с ноткой возмущения в голосе, — это хобби.
— Может, для тебя это и хобби…
— Какая же это профессия, если она деньги не приносит.
— Я как-нибудь найду способ в ней заработать. Я хочу развивать профессию, которую выбрала. Разве ты этого не хочешь? Или только деньги?
— Конечно, нужно зарабатывать деньги.
— А быть лучшим в своём деле? Хотя бы чуть-чуть.
— А есть ты тоже будешь чуть-чуть? Хотя они там жируют в этой Москве. Играют в писателей, в художников, пока здесь ребята реально трудятся и получают копейки.
— Ну я рада за других. Но культура тоже необходима. Каждый выбирает свой путь.
— Культура — это развлечение.
— Культура — это броня от собственной агрессии.
— Чего? Ты что, возомнила себя лучше других?
— Прости? — вытаращила на него глаза Алёна.
— Ну ты гений, что ли, чтобы думать, что ты напишешь стихи и все будут их читать. Пушкин, что ли? Такими рождаются.
— Ясно. — захотела закончить разговор Алена, понимая, что спорить бессмысленно, но он всё никак не отставал.
— Ну с тобой всё понятно, в Москву эту поедешь к своим художникам и петухам. Думаешь, что здесь все быдло, да, для тебя?
— Я этого не говорила.
— Ну ты так думаешь, но в Москве ты будешь чужой. Это не твой город.
— Это наша столица.
— С чего это?
— С того это.
Вера и её парень увидели, что у ребят разговор идёт не в нужное русло и решили присоединиться к ним. Тем временем наступал вечер. Солнце было где-то за кучерявыми облаками. Девчонки почти высохли и вскоре собирались одеваться. Всё вокруг потускнело, и тишина убаюкивала Алёну. Вот и прошёл её единственный выходной. Завтра опять торчать в магазине, и она не знала — радоваться ей или загонять себя в тоску. Две половинки леса хотели перепеть друг друга. Вера разговаривала со своим молодым человеком, а Алена, обняв коленки, вслушивалась в пение птиц, пока их не перебил проезжающий катер.
Это плыли Стародубцевы. Ребята, с которыми были Вера и Алена, сразу оживились и стали кричать им непристойности. Алёну опять впечатлили братья. Она увидела их строгие лица. За рулём стоял Алексей, а Митя облокотился к парапету. Когда они услышали оскорбления в свой адрес, то повернулись на них. Они ничего не ответили, лишь одарили грозными взглядами. Алексей заприметил Алёну и быстро поймал её глаза. Внутри снова всё задрожало. Катер прошёл мимо, скрылся за поворотом.
— Придурки. — сказал парень Веры.
— А вы слышали, что вчера они подстрелили какого-то парня на набережной? — сказала Вера
— Да, один из них выстрелил ему в ногу, у парня кость сломана.
— Ужас какой!
— Да им-то что? Делают, что хотят. Им за это ничего не будет. У их отца здесь всё куплено. У них и крыша есть. Живут здесь и жируют, пока другие голодают.
— Тогда зачем работать на катере, если жируешь? — верно подметила Алёна.
— Ой, да прям обработались, работнички. Это катер для шлюх, которые спят с ними ради денег. — сказал свою теорию второй парень.
— Тебе это откуда знать? — спросила Алёна.
— Это все знают.
